Нил Бастард - Переносчик смерти

• Название: Переносчик смерти
• Автор: Нил Бастард
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-83136-4

Смертоносный вирус стремительно распространяется среди населения африканской страны. Эпидемиолог Артем вместе со своими коллегами из миссии ООН работает в самом эпицентре охваченного бедствием района. Вакцина на исходе. Пандемия прогрессирует. Среди населения — паника и отчаянье. Усложняют ситуацию и восставшие мятежники. Ванды живодеров по-своему борются с пандемией — они просто сжигают все поселки и деревни, в которых были замечены инфицированные. Смертельная опасность нависла над медиками из миссии, они обречены быть сожженными вместе с местным населением. В довершение сбивают на подлете гуманитарный самолет с огромным запасом вакцины. А затем и Артур замечает у себя первые признаки заражения инфекцией. Кажется, на этой несчастной земле уже наступил конец света и трупный смрад останется здесь навсегда…

---

— Сворачивай на обочину! — кричу я в ожидании новой порции пулеметного огня.

Христов успевает увести микроавтобус в сторону. Пули разбивают боковое стекло. Одна из них проходит в нескольких сантиметрах от меня, но не задевает. Это не может не радовать. Уж сколько раз за последнее время смерть ходила за мной буквально по пятам. А я все еще живой и умирать не собираюсь!

Христов резко давит на тормоза и вписывается головой в лобовое стекло. Вид у него такой, что мне сразу становится ясным весьма неприятный факт — он не может находиться за рулем. Я ухитряюсь быстро занять его место и беру управление машиной на себя.

«Птичка» пролетает над дорогой, оставляя нас позади. Я выруливаю с обочины. Мне приходится маневрировать. Проходит с десяток секунд. За это недолгое время я успеваю вернуть микроавтобус на трассу и тут же набрать скорость.

Пальмовая роща уже как на ладони. Если поднажать, то мы окажемся там раньше, чем вертолет успеет нагнать микроавтобус. Пилоты наверняка это понимают. Они не мешкают и быстро разворачиваются.

Я прибавляю скорость, знаю, что сейчас возобновится стрельба, начинаю петлять, но стараюсь при этом не копировать маневров моего коллеги. С вертолета ударяет лишь один пулемет. Я предполагаю, что у второго могли закончиться патроны, однако слишком серьезно свое соображение не воспринимаю. Ведь стрельба из одного пулемета может быть всего лишь хитростью со стороны противника.

Я пытаюсь проверить это, имитирую резкий уход к правой стороне дороги, как раз под ствол молчащего пулемета. Когда микроавтобус оказывается на середине трассы, стрельба возобновляется из двух пулеметов одновременно. Пули разбивают задние стекла, добавляют несколько новых отверстий в дверях и обшивке.

Я тут же довожу скорость до максимума, резко вырываюсь вперед и опять начинаю маневрировать. Иного способа избежать расстрела в упор у нас попросту нет. Я уверен, что преследователи просто так не оставят нас в покое, нарочно петляю, делаю это как можно быстрее.

Вверх вздымается целое облако дорожной пыли. Это не самая надежная преграда, которая могла бы возникнуть на пути боевого вертолета. Однако я пытаюсь воспользоваться ею по полной программе, понимая, что видимость из кабины пилота изрядно ухудшилась.

Пулеметчик замолкает. Я догадываюсь, что это дело временное. Скорее всего, он экономит патроны, которые явно не бесконечны. Я выруливаю на смежную дорогу, ведущую прямо к роще. Сердце мое сжимается от нетерпения.

Я не сдерживаюсь и вслух подгоняю микроавтобус:

— Ну, давай же, милый, гони! Остается совсем немножко.

Йордан сидит на полу и молчит, никак не комментирует происходящее. Мне это не нравится, тут же возникают тревожные предчувствия. Я поворачиваю голову к нему, а пулеметчик опять открывает огонь.

Я жму на газ и вдруг понимаю, что топливо в баке на исходе. Пулеметы бьют без передышки.

Мне приходится радоваться хотя бы тому, что канистры с запасом топлива спрятаны в специальном бронированном ящике. Боевики в свое время позаботились.

Вертолет не отстает. У меня складывается такое впечатление, что вот-вот он придавит микроавтобус всей своей тушей. Происходящее становится для меня чем-то нереальным. Пули свистят и стучат. Топливо в баке неумолимо исчезает. Коллега по-прежнему молчит, а я даже не могу взглянуть на него, дабы убедиться, что с ним все в порядке.

Я нервничаю и ору во все горло, будто это может мне чем-то помочь. Под непрекращающимся огнем с вертушки наш микроавтобус на последнем глотке топлива успевает въехать в густую пальмовую рощу.

10

Эль-Башар переполнен беженцами. Их тут уже несколько тысяч. Но прибывают все новые и новые люди. Это при том, что сам городок совсем небольшой. В нем всего-то две с половиной тысячи жителей. Если дело и далее будет идти такими же темпами, то в один прекрасный момент беженцев здесь окажется больше, чем местных.

Причины, по которым люди бегут именно сюда, вполне очевидны. Следует учитывать, что Эль-Башар находится вдали от зоны активных военных действий, и ситуация здесь отличается относительным спокойствием. Да, инцидент с тем, как нас преследовал военный геликоптер, скорее свидетельствует об обратном. Однако на фоне того, что творится в Хардузе и других боевых точках разгорающейся гражданской войны, оазис воистину выглядит островком мира и спокойствия.

Кроме того, здесь имеются артезианские скважины и хранилища с уже добытой водой. Большинство населенных пунктов в радиусе нескольких сотен километров такими запасами похвастаться не может.

Есть здесь и финиковые рощи. Не знаю, привлекают ли они внимание беженцев, но нас с Йорданом одна такая роща смогла спасти. Там я, кстати, избавился от автомата.

В остальном же это типичный оазис Каменистой Сахары — мечеть, пара базаров, корабли пустыни, то бишь верблюды, какие-то развалины, оставшиеся то ли от финикийцев, то ли от древних римлян. Судя по всему, в мирное время сюда постоянно привозили туристов на экскурсии. Правда, фешенебельного отеля здесь нет, а то, что в этих местах принято называть гостиницей, производит весьма удручающее впечатление.

Впрочем, для беженцев, стекающихся сюда, вопрос о гостиницах малоактуален. Люди готовы жить хоть под открытым небом, лишь бы находиться подальше от очагов военного конфликта. Кто-то на машинах и автобусах, а кто-то на верблюдах или даже на своих двоих. Так сильно народ напуган переворотом в Хардузе.

Однако нельзя считать военный переворот единственной силой, заставившей людей сняться со своих мест и бежать в Эль-Башар. В шуме-гаме, порождаемом многочисленными беженцами, при желании можно уловить слова о надвигающейся заразе.

Если послушать их дальше, то становится понятным, что заразой они называют не гражданскую войну со всеми ее прелестями, а лихорадку Эбола. Слухи об ужасах, творящихся в некоторых городах страны, расползаются среди них очень быстро. Я сразу это беру на заметку, чтобы позже сравнить со сведениями, добытыми из средств массовой информации.

Мне интересно, не говорят ли чего люди о самолете, пролетевшем рядом с оазисом. Я скоро убеждаюсь в том, что если они об этом и упоминают, то очень редко, и не придают данному событию должного значения. Только в нескольких случаях слышатся предположения, что самолет рухнул где-то далеко в стороне от здешнего аэродрома. При этом люди отмечают, что сам аэродром практически не функционирует.

Я задаюсь простым вопросом: неужели никому из здешнего народа не интересна судьба самолета? Если уж не для спасения экипажа и пассажиров, то хотя бы ради своей собственной наживы.

Я говорю об этом Йордану, уже более-менее оклемавшемуся от гоночных перипетий. Тот пожимает плечами.

Мы опять прислушиваемся к людской молве. Выясняется, что большинство здешнего народа не поддерживает ни военных, ни фундаменталистов. За пределы оазиса люди выходить опасаются. Эль-Башар пока еще остается нейтральной территорией. Но надолго ли?

Мне и моему коллеге везет. Хоть и с трудом, но мы все-таки ушли от вертолета, а потом довольно быстро нашли место, где можно остановиться, прийти в себя и восстановить силы. Это домик местного врача, британки Джулии Раст. Корпоративная солидарность в действии. К тому же выясняется, что у нее и Христова есть общие знакомые. Она любезно разрешает нам остаться в доме, а сама отправляется в больницу.

Мы приводим себя в порядок после всего пережитого. Обедаем.

После этого я сразу же включаю телевизор. Не меньше, чем еды и питья, мне не хватает информации. Все сведения о недавних событиях в этой стране я получил из личного опыта, сторонних домыслов и слухов. У меня до сих пор нет цельной картины происходящего. Поэтому мое желание «промониторить» основные мировые новостные каналы не выглядит чем-то фантастическим.

— Мне трудно передать то ощущение, которое у меня было, когда ты ударился головой, потом сидел на полу машины и молчал, — говорю я Христову, переключая каналы.

— Хватит об этом, — с неохотой реагирует он. — Я же тебе сказал, что отключился не от удара, а от недосыпа и нервов, измотанных этой гонкой.

— А я-то думал, что ты…

— Береженого бог бережет. Кажется, так у вас в России говорят?

— Да, — подтверждаю я, останавливаясь на одном из каналов, где как раз ведется репортаж из Хардуза и соседних с ним регионов.

На экране сменяются кадры, которые без преувеличения можно назвать апокалипсическими. Волосы встают дыбом от того, что приходится слышать от диктора. События, освещаемые им, просто ужасны.

Счет умерших по всей стране уже идет на тысячи. На экране появляется предупреждение, что особо впечатлительным людям ряд следующих сцен смотреть не рекомендуется. Далее в режиме слайд-шоу демонстрируются фотографии, на которых запечатлены жертвы эпидемии. Трупы и люди, пока еще живые, валяются прямо на улицах города.