Илья Рясной - Табельный выстрел

• Название: Табельный выстрел
• Автор: Илья Рясной
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-83431-0

1964 год. В Свердловске бесчинствует банда рецидивиста по кличке Грек. Чтобы заполучить пистолет, он со своими подельниками убивает участкового. Затем жестоко расправляется с утильщиком, бывшим директором рынка, и с его семьей. Кровавые следы опутывают кварталы. Слухи о зверствах банды Грека расползаются по всему городу, парализуя население страхом. Люди боятся выходить из квартир. Милиция делает все возможное для поимки преступника, но все усилия сыскарей тщетны. И тогда к делу подключаются лучшие оперативники из Московского уголовного розыска. В Свердловск срочно вылетает опергруппа подполковника Поливанова…

---

Иванов присмотрелся — мужчина вроде на пьяного не похож. Направился к нему и произнес требовательно:

— Гражданин.

Человек, продолжая постанывать, присел на колено и произнес едва слышно:

— Плохо мне… «Скорую».

— Сейчас, — участковый подошел к мужчине, чтобы помочь ему подняться. Надо попытаться свести его вниз, к дороге, и доставить попуткой в больницу. — Идти сможете?

— Все могу, — прохрипел мужчина.

И взметнулся резко, очень не характерно для больного.

Иванов ощутил, как в живот тупо ударило. И в шею.

— Я все могу, мусор, — Грек выпрямился во весь рост, крепко сжимая орошенную кровью финку и оглядываясь, — никого вокруг не было. Только Куркуль, затаившийся на шухере, свистнул, подавая знак — все в порядке.

Пальцы Грека расстегнули милицейскую кобуру на поясе лежащего лейтенанта…

Глава 4

Рабочий день у Поливанова начинался с чтения газет. Их он покупал на Петровке, рядом с троллейбусной остановкой, в киоске — такой новомодной стеклянной коробочке со светящейся по вечерам неоновой надписью: «Газеты. Союзпечать». Обычно там обитают седые, приятные в общении киоскерши.

Киоскерша на Петровке Поливанова знала давно. Здоровалась с ним, называя по имени-отчеству. И выдала ему обязательную «Правду» за три копейки, а еще «Труд» за две копейки и «Литературную газету» аж за четыре.

Пройдя мимо постового на проходной, Поливанов зашел в левое крыло здания. Поднялся по многолюдной лестнице. Отпер дверь. Шагнул в свой отдельный кабинет с табличкой: «Начальник отдела по раскрытию особо тяжких преступлений».

Кабинет выглядел старомодно — массивный стол, неизменная настольная лампа с зеленым абажуром. Стулья с высокими спинками. Стены в деревянных панелях. Лепнина под потолком. Не приживалась в МУРе модная легковесная современная мебель с ажурными креслами и хлипкими столами. Зато органично вписывался стиль, идущий еще с Российской империи — тяжеловесный, основательный.

Усевшись за стол, Поливанов пролистнул газеты. Вполне стандартный набор — вести с заводов, полей, зарубежное обозрение. Все как обычно. Стабильное и мощное течение реки жизни огромной страны без каких-либо водопадов, штормов, цунами.

Газетные строчки как-то успокаивали Поливанова. Его вполне устраивала эта привычная и обыденная скука современных газет и новостей эфира. Он ведь отлично помнил, какими могут быть другие новости, когда каждый день приносил новые страшные потрясения. Помнил, как ловил из громкоговорителей и детекторных приемников сообщения Совинформбюро, озвученные мощным голосом Левитана, из которых с отчаяньем узнавал, что Красная армия оставляла города, отступала под давлением превосходящих сила вермахта. Когда день ото дня возникал один вопрос — ну когда погоним супостата? Вот тогда были новости — аж мурашки по коже. И поэтому подполковника милиции вполне устраивал сегодняшний неторопливый ход жизни. Все равно идем неуклонно вперед, несмотря на то, что есть много поводов и для иронии, и для недовольства.

«Механизированное звено Константина Столяра из колхоза «Утес» в Барановичском районе Белорусской ССР в текущем 1964 году будет выращивать кукурузу на пятидесяти гектарах. Получить с каждого из них не менее 350 центнеров зеленой массы — такое обязательство взяли на себя члены звена».

— Царица полей, — произнес еле слышно Поливанов броское название, данное бойкими журналистами кукурузе, насильно внедряемой даже в северных, совершенно непригодных для нее районах, и перевернул страницу газеты «Правда».

«Лондон. 14 мая. Северная Родезия провозгласит независимость в октябре сего года. Соглашение об этом достигнуто на проходящей в Лондоне конференции представителей английского правительства и Северной Родезии».

«Нью-Йорк. Американцы ежедневно умирают на войне во Вьетнаме, которой не видно конца».

«Первую партию трудящихся — более 1200 человек — приняли санатории и дома отдыха Таджикистана»…

А вот очень позитивный фоторепортаж о космонавтах — Гагарин, Быковский, Терешкова. Космос — это всегда радует, на душе становится как-то лучше, когда видишь светлые лица его покорителей. Наверное, для любого советского человека космонавтика — это дуновение из того самого светлого будущего, за которое гибли на фронтах Гражданской, Великой Отечественной, рвали жилы на стройках и заводах.

Газета «Труд». На первой полосе:

«Продолжается визит руководителя советского государства Никиты Сергеевича Хрущева в Объединенную арабскую республику Египет. 14 мая Н.С. Хрущев и президент ОАР Насер посетили завод антибиотиков близ Каира. Их встречали десятки тысяч ликующих местных жителей, которые скандировали: «Марха-ба — Мархаба — Хрущев — Хрущев», «Милости просим, Хрущев».

Встреча руководителя Советского государства с рабочими и специалистами завода вылилась в яркую демонстрацию арабо-советской дружбы».

Поливанов взглянул на часы. Без четверти десять. Через пятнадцать минут ежедневное совещание у Лопатина — курирующего заместителя начальника Управления. Рабочий день начинался в десять утра по старой чекистской традиции, когда розыск еще не принадлежал к невнятному ведомству, именуемому Министерством охраны общественного порядка, а входил в Министерство госбезопасности. Одно время вообще работали в лучших традициях НКВД — обыски, задержания только по ночам. Но сегодня такой подход считается пережитком старых времен.

Поливанов встал, подошел к окну, из которого открывался вид на улицу Петровка и заросший деревьями сад Эрмитаж, заложенный еще в 1894 году купцом Щукиным. Когда служба позволяет, там можно вполне сносно отдохнуть — народ благородно прогуливается, играет в шахматы, в летнем концертном зале выступают артисты эстрады. Поливанов помнил времена, когда там пела Клавдия Шульженко, играл джаз Утесова. А недавно выступал талантливый артист легкого жанра Аркадий Райкин. Все это под боком, вот только времени на культпоходы все как-то не хватает.

На столе зазвонил массивный незатейливый черный телефон БАГТА-50 из эбонита на стальной основе, его тяжелой трубкой можно было запросто убить. Советская промышленность, в том числе рижский завод ВЭФ, уже освоила выпуск легеньких разноцветных пластмассовых телефонов, но они тоже не для этого ведомства. Ведомство, постоянно сотрясаемое реформами, тянулось к хотя бы внешним атрибутам стабильности, каковыми являлись старые вещи.

— Поливанов у телефона, — произнес начальник отдела.

— Гражданин начальник, — послышался сбивчивый голос. — Это Зуб.

— Да, — иронично произнес Поливанов. — И какой? Коренной?

— То есть Вася Зубенко.

— Вот теперь нормально, Василий Васильевич, — удовлетворенно произнес Поливанов. — И чем обязан?

— Ну это… Я тут пошукал, как дело было… Ну, в общем, это вы в меня поверили. И вы все раскопали.

— Да это не так важно, кто чего сделал. Мы что, артисты, славой мериться? Все работали.

— Именно вы… Так что за мной должок. Знайте это… Барабанить я на вас не буду, сразу говорю. Но долг свой помню.

— Ну, вот и хорошо, — удовлетворенно произнес Поливанов, не имевший привычки пренебрегать подобными обещаниями, — они могли очень сильно помочь.

— До свиданья, гражданин начальник.

— И вам всего хорошего…

Кладя трубку на рычаг, Поливанов еще не знал, что Зубу вскоре предстоит вернуть свой долг сторицей.

Глава 5

Грек умело разобрал и собрал пистолет, передернул затвор, прицелился в старшего из братьев Калюжных — Толяна, и зловеще прошипел:

— Ну что, трясись, Куркуль.

— Да ладно тебе, — Калюжный заерзал на стуле, пытаясь отодвинуться от стола.

— Приговор выношу как врагу трудового народа, — с этими словами Грек нажал на спусковой крючок.

Куркуль дернулся, выпучив глаза, и чуть не свалился со стула.

— Не бойся, деревня, — хмыкнул Грек, вставляя магазин в рукоятку. — Материальную часть оружия, состоящего на вооружении у ментов и прочих служивых сук, надо знать. Патронов-то в нем не было.

— Ну ты шутить горазд, — Куркуль нервно икнул.

— А ты привыкай, что цена нашей жизни копейка.

— Моей не копейка, — заерепенился Куркуль. — Минимум червонец. Я ей дорожу, жизнью своей.

— Ну и зря. Быстрее сдохнешь, — Грек со стуком положил пистолет.

— Накличешь же, Грек!

— Чем больше над чем-то трясешься, тем быстрее потеряешь. Смерть, она пугливых ищет, — Грек аппетитно хрустнул огромным соленым огурцом исключительно удачной бочковой засолки и с удовольствием крякнул, а потом продолжил любимую тему: — Легко надо идти по жизни, Куркуль. Весело.

Пистолет, которым преступники завладели, убив участкового, теперь лежал на столе среди бутылок водки, стеклянных банок с черной икрой, солений, вареной картошки и другой снеди. Грек уже неделю поил и кормил вдоволь братьев Калюжных, зная, что все расходы окупятся. Братья ели, пили и благоговейно внимали. И почти во всем с ним соглашались.