Картер Браун - Бичеватель

• Название: Бичеватель
• Автор: Картер Браун
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2000

---

— Разумеется, — послушно шепнул я в ответ, — и на случай, если забыла, я пью бурбон со льдом.

Блондинка отступила на шаг. Я впервые рассмотрел ее по-настоящему и не пожалел. Длинные светлые волосы с медным отливом зачесаны к ушам и собраны на затылке в свободный узел. Большие небесно-голубые глаза под выразительными бровями светились живостью и умом. Полные губы сулили все виды чувственного наслаждения, известные и неизвестные. Черный свитер и узкие брюки обтягивали тело с удовлетворительным вниманием к подробностям фигуры. Высокие, полные груди выдавались вперед, словно холмы-близнецы, и были увенчаны сосками, которые так и просили, чтобы их ущипнули; крутые бедра плавно переходили в длинные полные ляжки.

— Если готов, — холодно сказала она, — идем в гостиную.

Я двинулся вслед за ней через холл, восхищаясь дразнящим покачиванием ее тугих ягодиц. Брюки на ней так тесно облегали упругие полушария, что были различимы даже смутные очертания ложбинки между ними. Я постарался вернуть разбежавшиеся мысли на менее опасную территорию.

Перед камином стоял долговязый тип, похожий на отвратительный обломок дерева, — очевидно, Тео Олтмен. Он был одет в синий клетчатый костюм и ярко-розовый свитер. Лицо долговязого совсем не гармонировало со слегка пижонской одеждой: оно принадлежало стареющему орлу, забывшему, что сезон спаривания давно закончился. Высокий лоб встречался с отступившей линией волос далеко на макушке. То, что осталось от волос, было длинным и черным. Холодные, полуприкрытые веками серые тусклые глаза широко расставлены — возможно, чтобы видели дальше большого крючковатого носа? Рот в лучшем случае напоминал щель мусорной ямы. Я машинально надеялся обнаружить в руке долговязого бич, но увидел всего лишь стакан.

Медная блондинка представила нас друг другу, затем многозначительно улыбнулась мне:

— Все еще пьешь бурбон, Рик?

— Хорошо, что не забыла, милочка, — с ответной понимающей улыбкой сказал я. — Судя по тому, как сидит на тебе эта одежда, ты все так же презираешь нижнее белье и другие подобные излишества.

Улыбка блондинки внезапно застыла, она быстро отвернулась и отошла к бару в другом конце комнаты. Олтмен медленно потягивал свой мартини, а его полуприкрытые глаза внимательно изучали меня из-за края стакана.

— Конечно… — Голос режиссера был тих и слишком тонок для его костистого тела. — Холман! Осторожный швейцар, улаживающий гнусные неделикатности, совершенные киномагнатами! — Рот Олтмена растянулся в каком-то подобии улыбки, и тонкие губы совершенно исчезли. — Воображаю, как вы заняты, бегая повсюду с проволочной метелкой и заметая грязь под ковры. Интересно, чья грязь привела вас в этот дом? Хотя что это я, будто подобное неизвестно!

Подошла Арлен с моим бурбоном, и в ее глазах промелькнул ужас.

— Никакой грязи, — небрежно сказал я Олтмену. — Я по-прежнему имею обыкновение навещать всех моих старых подруг, вот и все. Разве я мог отсутствовать так долго, чтобы Арлен перестала скучать по мне?

— Я всегда скучаю после твоего ухода, Рик, — подтвердила она. — Как-то в один ужасный вечер я проскучала целых тридцать минут! — Она сунула стакан в мою руку быстрым нетерпеливым движением, отчего зазвенели ледяные кубики. В следующий миг я почувствовал, как с пальцев стекает хороший бурбон.

— Я пришел на панихиду, — объявил Олтмен. — Возможно, несколько опередив события. Но всю будущую неделю я буду слишком занят, чтобы для чего-то выкроить время.

— Смените тон, Тео, — тонким голосом проговорила Арлен. — Флер вовсе не умирает.

— Ошибаетесь, милая. Ее время пришло. — Пять жутких секунд он стоял с закрытыми глазами, склонив голову набок. — Разве вы не слышите бой часов? На часах жизни Флер без пяти минут полночь. — Олтмен скромно пожал плечами. — У меня всегда было это странное экстрасенсорное предчувствие смерти — других людей, конечно.

— Несколько лишних перьев, — сказал я, — и никто не отличит вас от любого другого стервятника.

— Еще мартини! — Олтмен протянул блондинке пустой стакан. На миг мне показалось, что этим стаканом Арлен сейчас разобьет режиссеру голову, но, очевидно, она раздумала и направилась к бару. — До нелепости преданная девушка! — заметил Олтмен. — Я часто задавал себе вопрос, нет ли между ней и Флер каких-то особых, тайных отношений.

— Вы задаете себе слишком много вопросов, мистер Олтмен, — вяло отозвался я. — Хотя как сказать: грязный ум, который достался вам, очевидно, не пригоден для иных целей.

В глазах режиссера промелькнул огонек удовлетворения, и я понял, что ответная грубость входила в его планы. Пришла Арлен со стаканом мартини и, заметив, что Олтмен садится в кресло, затравленно посмотрела на него. Тео взял стакан, сделал маленький глоток и, перед тем как проглотить, покатал спиртное во рту.

— Еще слишком отдает вермутом, дорогая, но все-таки наметился определенный успех по сравнению с предыдущим. Кто знает! Если я пробуду здесь достаточно долго, то сумею научить тебя делать неплохой мартини.

— Жду не дождусь уроков! — фыркнула Арлен.

— Знаете, Холман, бедная Флер Фалез никогда не была актрисой. — Обращаясь ко мне, режиссер не сводил глаз с Арлен. — Когда в те стародавние времена Киган выкупил ее контракт у Джорджа Блума, она занималась тем, что вертела бедрами и обнажала грудь, и хотя не играла чистой порнографии, но подходила к ней очень близко. Единственный хороший фильм, в котором снялась Флер, — результат блестящего подбора актеров. Киган хотел, чтобы Флер играла самое себя, но даже с этим она не могла справиться. Затем муж Флер удачно утонул во время медового месяца — реклама появилась фантастическая! — и вдруг она стала звездой. И больше ей не нужно было пытаться играть. Очень кстати, потому что у Флер никогда не было способностей.

— Прекратите! — На скулах Арлен вспыхнули два ярко-розовых пятна. — Я не собираюсь стоять здесь и слушать…

Олтмен властно поднял руку, требуя тишины.

— Верх невоспитанности прерывать людей, пока они не закончили, дорогая. — Олтмен заставил ее замолчать, медленно повернув голову ко мне. — Думаю, именно поэтому под моим руководством Флер распадалась на части, пока, наконец, не закончила восемнадцатью месяцами пребывания в психушке. Моя настойчивость в желании добиться от нее хоть какой-то актерской игры оказалась для нее чрезмерной, так что она быстро нашла прибежище в безумии.

— Сколько раз вы посещали ее в лечебнице? — спросил я.

— Ни одного. — Он слегка зевнул. — Флер как жена и так называемая актриса была невыносима даже в нормальном состоянии. И я не мазохист, чтобы добровольно подчиниться бреду безумной женщины.

— Лжете! — От избытка чувств Арлен чуть не захлебнулась. — Ее талант актрисы тут ни при чем. Это вы упрятали Флер в больницу!

— Дорогая Арлен, — голос режиссера звучал совсем по-отечески, — конечно, Флер должна была изобрести какую-то правдоподобную историю, чтобы скрыть истинную правду. Всю жизнь она лгала всем, особенно себе. — Олтмен допил мартини, поставил бокал на стол рядом с креслом и встал. — Я только хотел слегка обрисовать вам перспективу, Холман. Если собираетесь, как и прежде, заметать ради Флер грязь под ковер, вам понадобится очень большой ковер. Кстати, — его губы снова исчезли, растянувшись в принужденной улыбке, — идея с возвращением Флер на экран не только смешна, но жестока. Можете передать это Джорджу Блуму.

Арлен изменилась в лице, словно увидев пришельца из Галеса.

— Как вы узнали? — Ее голос дрогнул. — Это тайна! Никто, кроме…

— В кино нет тайн, которые можно скрыть от меня, дорогая, — почти добродушно ответил Олтмен. — Но мне уже пора. Время, как говорится, не ждет. — Он демонстративно посмотрел на карманные часы. — Вижу, что на часах жизни Флер все еще без пяти минут полночь. В предстоящие дни я буду слишком занят, но, разумеется, пошлю цветы. Пожалуй, нечто драматично-сентиментальное: одну красную, слегка увядшую розу на длинном стебле, как вы думаете?

— Бичеватель? — невольно вырвалось у меня. — Кого же вы все время бичуете на самом деле, Олтмен? Любого, с кем вступаете в контакт, или самого себя? Этакий одинокий мазохист, принужденный к отчаянному садизму, потому что никто не хочет его хлестать! Олтмен так-таки и не нужен никому, никоим образом?

Лицо режиссера превратилось в застывшую маску.

— Вы же не предполагаете, что я задержусь тут, чтобы выслушивать ваш детский лепет? — Он направился к двери. — Откройте ворота, Арлен, и, пока вы этим занимаетесь, не сомневаюсь, что этот неряшливый человечек немедленно примется за работу, стараясь замести грязь.

— Подброшу вам мысль на обратную дорогу, Олтмен, — огрызнулся я. — Бесплатно! Когда стрелки часов вашей жизни покажут полночь, кто придет на ваши поминки, старина?