Александр Ивин - Обнаженность и отчуждение. Философское эссе о природе человека

• Название: Обнаженность и отчуждение. Философское эссе о природе человека
• Автор: Александр Ивин
• Жанр: Философия
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-9905979-9-0

Дается философский анализ природы человека: его конечности, заброшенности, тревоги, страха перед смертью, социальности, непредопределенности, метафизичности, трансцендирования, разумности и др. Модификации общей природы человека связываются с историческим развитием общества. Человек обнаженный, формируемый коллективистическими цивилизациями, противопоставляется человеку отчужденному, порождаемому индивидуалистическими цивилизациями. Обнаженность выступает как интегральная характеристика, выражающая существенное сходство мыслей, чувств и поступков «винтиков» одной слаженно работающей социальной машины, реализующей свою глобальную цель. Общей чертой, говорящей об оторванности людей друг от друга и от общества в целом, о глубоких, болезненно переживаемых ими расхождениях в мыслях, чувствах и поступках, является отчуждение. Заключительная часть книги посвящена «человеку любящему», объяснению и пониманию поведения человека, современной угрозе разрушения природы человека.

---

Постепенная трансформация капитализма привела к тому, что на смену классическому капитализму, опиравшемуся на не знавшую ограничений частную собственность и избегавшему вмешательства государства в экономическую жизнь, пришел посткапитализм.

Однако в 1970—1980-е гг. посткапиталистическая система начала испытывать определенную заторможенность. Это было вызвано ростом цен на нефть, структурными сдвигами в экономике, образованием в корпоративной экономике независимой спирали «растущая заработная плата – растущие цены». Вызванную этим инфляцию удалось в конце концов сдержать только жесткими антиинфляционными мерами и массовой безработицей. В этот период кейнсианские рецепты, используемые государством для регулирования экономики, уступили место неоконсервативным концепциям ослабления роли государства в экономической жизни и монетаризму, согласно которому общий уровень цен определяется количеством денег, находящихся в обращении.

Современное посткапиталистическое общество является чрезвычайно сложной и динамичной социальной системой. Самым общим образом его можно охарактеризовать как общество, имеющее следующие черты:

• оно возникло спонтанно и не воплощает никакого предварительного замысла, не имеет глобальной, обязательной для всех членов общества цели;

• оно не контролирует из единого центра все стороны своей жизни;

• координация в нем достигается не за счет подчинения некоей общей цели и единому центру, а за счет соблюдения универсальных правил поведения;

• экономической основой этого общества являются частная собственность и частное предпринимательство, децентрализованная рыночная система и конкуренция;

• его индивиды автономны и располагают защищаемой законом сферой частной жизни, в пределах которой они вправе самостоятельно принимать любые решения на свой собственный страх и риск;

• индивиды обладают безусловными и не отчуждаемыми фундаментальными правами и свободами, в числе которых свобода мысли и свобода слова, свобода создания ассоциаций и организаций, свобода совести, свобода передвижения, свобода выбора страны проживания и др.;

• это многопартийное общество, в котором политические партии не имеют никаких непосредственных публично-властных полномочий;

• представительные органы государственной власти и местного самоуправления избираются населением;

• законодательная, исполнительная и судебная ветви власти отделены друг от друга.

Центральными в общем описании посткапиталистического общества являются понятия: гражданское общество, правовое государство, многопартийность, демократия, разделение ветвей власти, частная собственность, рынок, автономия и суверенитет личности и др. Эти понятия образуют систему, в которой изменение смысла одного из них сопровождается изменением смыслов всех остальных.

Даже беглый анализ капитализма показывает, насколько радикально он изменился в последние сто с небольшим лет. Он стал принципиально иным в сравнении не только со временем «Философии истории» Гегеля (начало XIX в.), но и со временем «Капитала» Маркса (конец XIX в.). У Гегеля еще имелись известные основания не считаться с формирующимся благодаря капитализму мировым сообществом и уверять, что мораль – это что-то для повседневного обихода, но не для высоких государственных политиков, и что из борющихся между собой государств то является правым, которое обладает большей силой и способно подчинить себе другие государства. Критика Марксом ужасов капиталистической эксплуатации была по преимуществу справедливой. Во многом оправданным являлось и противопоставление им бесправного и нищего пролетария богатому и всемогущему капиталисту. Маркс ошибался, однако, в главном. Период становления капитализма, когда тот был еще нестабилен и жесток в борьбе за свое существование, Маркс оценивал как время несомненного заката этого способа общественного устройства и, соответственно, как канун пролетарской революции. Сейчас капитализм, которому еще сто лет назад был поставлен смертельный диагноз, демонстрирует свои глубинные потенции, оставшиеся незамеченными ни Марксом, ни его последователями конца XIX– начала XX века.

Об экономической и социальной устойчивости современного посткапитализма говорят не только его сторонники, но и его противники. В частности, неомарксист Г. Маркузе с горечью констатирует, что в развитом индустриальном обществе всякая попытка его критики наталкивается на ситуацию, которая, казалось бы, лишает ее всяких оснований. Технический прогресс создает такие формы жизни и власти, которые по видимости примиряют с системой противостоящие капитализму силы, а на деле сметают или опровергают всякий протест, исходящий из исторической перспективы освобождения от тягостного труда и господства. Очевидно, замечает Маркузе, что современное общество обладает способностью сдерживать качественные социальные перемены, вследствие которых могли бы утвердиться существенно новые институты, новое направление продуктивного процесса и новые формы человеческого существования. В этой способности, вероятно, в наибольшей степени заключается исключительное достижение развитого индустриального общества. Предпосылками этого достижения, а равно и его результатами Маркузе считает общее одобрение национальной цели, двухпартийную политику, упадок плюрализма и сговор между бизнесом и трудом в рамках крепкого государства[34].

Постоянно меняя тактику решения конкретных экономических и социальных проблем и одновременно сохраняя преемственность в своих стратегических целях (конкурентная рыночная экономика, демократия, правовое государство, автономия личности и др.), посткапитализм остается стабильной общественной системой. С распадом мировой коммунистической системы устойчивость посткапитализма, освободившегося от тягот противоборства с ней, только возросла.

Поскольку современный посткапитализм разительно отличается от капитализма XIX в., высказывается мнение, что современное западное общество уже не следует называть «капиталистическим». В частности, А. Кожев предлагает именовать его «универсальным гомогенным государством», или «общечеловеческим государством». Вряд ли, однако, перемены, произошедшие с капитализмом в XX в., оказались настолько глубокими, что изменили самую его суть.

Несмотря на всякие случайные обстоятельства, компромиссы, уступки и политические авантюры, несмотря на всевозможные изменения технического, экономического и даже социального порядка, имевшие место в истории Франции, пишет французский эстетик и философ Р. Барт, наше общество по-прежнему является буржуазным[35]. Начиная с Великой французской революции во Франции к власти последовательно приходили различные слои буржуазии, однако глубинные основы общества остаются неизменными, сохраняется определенный тип отношений собственности, общественного строя, идеологии.

Это справедливо и в отношении других развитых посткапиталистических стран: их глубинная сущность осталась по преимуществу неизменной. Вместе с тем очевидно также, что формы, в которых предстает современный посткапитализм, важным образом изменились. Они утратили прежнюю резкость и действительно способны создавать иллюзию «общечеловеческого государства».

Эту сторону дела хорошо показывает Барт, подвергающий систематическому осмыслению некоторые мифы, порождаемые повседневной жизнью развитой посткапиталистической страны (Франции). Такие слова, как «буржуа», «мелкий буржуа», «капитализм», «пролетариат», говорит Барт, постоянно страдают кровотечением, смысл постепенно вытекает из них, так что эти названия становятся совершенно бессмысленными. Барт называет это явление «вычеркиванием имени». Когда речь идет об экономике, буржуазия именуется как таковая без особого труда: в этом случае капитализм не способен скрыть свою сущность. Когда же речь заходит о политике, существование буржуазии обнаруживается уже с трудом: в частности, нет особой «буржуазной партии». В сфере идеологии буржуазия исчезает вовсе, она вычеркивает свое имя при переходе от реальности к ее репрезентации, от экономического человека к человеку размышляющему. Буржуазия довольствуется миром вещей, но не хочет иметь дело с миром ценностей; ее статус подвергается подлинной операции вычеркивания имени; буржуазию можно определить поэтому как общественный класс, который не желает быть названным. Вытекание смысла из слова «буржуа» происходит через идею нации: современная буржуазия растворяет себя в нации и при этом исключает из последней тех ее членов, которых она объявляет чужеродными. Буржуазия никогда не употребляет слово «пролетариат», которое считается принадлежностью левой мифологии; исключением является случай, когда необходимо представить пролетариев как тех рабочих, которые сбились с истинного пути под влиянием коммунистической партии.