Николай Симонов - О завтрашнем дне не беспокойтесь

• Название: О завтрашнем дне не беспокойтесь
• Автор: Николай Симонов
• Жанр: Научная Фантастика

Цикл новелл, связанных одной сюжетной линией: разлукой и воссоединением братьев Павловых, родившихся 2 марта 1953 г. в московском родильном доме имени Грауэрмана сиамскими близнецами. Их срастание произошло в утробе матери в области позвоночника посредством «короткой трубчатой хрящевой связки между лопатками».

После успешной операции главврач роддома согласился передать одного из них на усыновление в приемную семью. Таким образом, братья-близнецы, названные одним именем и даже зарегистрированные под одной фамилией, жили и не тужили, пока одному из них судьба не нанесла жестокий удар, который громким эхом отозвался в жизни другого. События разворачиваются в реальном и виртуальном пространстве-времени, где прошлое, настоящее и будущее сосуществуют в интеграле вечности, и описываются от лица всевидящего «электронного писателя» и трех друзей-программистов, которые пытаются разгадать тайну романного героя, совершившего удивительное путешествие по «петле времени». Published in Canada by Altaspera Publishing & Literatury Agency Inc. Продается здесь:

http://www.lulu.com/shop/nikolay-simonov/nikolay-simonov-o-zavtrashnem-dne-ne-bespokoites/paperback/product-21396373.html

---

Сравнив астрономические наблюдения древних авторов, он предположил, что эклиптические долготы у звезд возрастают, в то время как широты остаются неизменными. Данное явление он назвал преддверием равноденствий или прецессией. Так, по наблюдениям звезды Алки, он получил, что за 169 лет ее перемещение по долготе составило 2R (43" в год). В тот день, когда он сделал эти расчеты, произошло событие, которое перевернуло его жизнь. Толемей-хан закрыл глаза, вспоминая, как 15 лет тому назад в этом же помещении он обсуждал свое открытие с их высочеством и его новым фаворитом, который после знакомства попросил называть его просто Виктором.

— Имеет ли это хоть какое-то практическое значение? — недоверчиво спросил его Виктор, довольно хорошо разбиравшийся во многих областях эмпирического знания. Например, он откуда-то знал о влиянии Луны на приливноотливные явления в океане; ему были известны деление окружности на градусы, азимут и даже принцип «золотого сечения».

Совсем нехило для бывшего раба!

— А как же?! Точные координаты звезд в то или иное время года позволяют правильно ориентироваться в пространстве. Представьте себе, Виктор-хан, галеру, отправившуюся в кругосветное плавание — позволил себе тогда помечтать Толемей-хан.

— И вы верите в то, что это когда-нибудь осуществится?! — Виктор продолжал сомневаться, но при этом в его глазах промелькнуло полное понимание.

— Да, я верю в то, что караваны галер поплывут от одного материка к другому и на одном из них наши путешественники обязательно встретят не воинственных дикарей, а братьев по разуму! — подтвердил свою мысль Толемей-хан Виктор задумался. В это время их высочество достал с полки свиток пергамента и сказал следующее:

— Вот, что в подтверждении слов нашего ученого друга пишет древний пророк Исай-хан из Ротона:

«И полетят по небу с клекотом медные птицы,
Застучат колесами по земле железные колесницы,
Ночью же станет светло, как днем,
И видеть друг друга на расстоянии мы сможем притом!»

— Потрясающе! Когда это было написано?! — воскликнул Виктор.

— Это было написано лет двести тому назад в городе Ротоне.

Манускрипт подарил мне уважаемый Урхан. Между прочим, во время обеда он смотрел на тебя так внимательно, как будто вы уже где-то встречались, — неожиданно переменил тему разговора их высочество.

— Я впервые увидел его на Вашей галере. До этого мы никогда не встречались! — запротестовал Виктор и по лицу его пошли красные пятна. В этот момент Толемей-хана пронзила мысль, о том, что Виктор — совсем не тот, за кого он себя выдает. И тогда он вспомнил рассказ Урхана о встрече с пришельцами, в результате которой славный Тимур-хан, вызволивший Урхана из хунхузского плена, получил тяжелое огнестрельное ранение. Двое из пришельцев: молодой человек и девушка, — потом куда-то исчезли. Толемей-хан даже отразил этот факт в «Повести о неудавшемся путешествии», написанной им во время вынужденного пребывания на Красных Камнях в гостях у племени орландов. Может, Виктор и его жена Анастасия, как раз и были этими пришельцами? В таком случае чудесное выздоровление Виктора после заболевания бубонной чумой выглядело совсем в другом свете. Правда, куда он после этого делся, Толемей-хану было неизвестно. Толемей-хан был так взволнован своей догадкой, что решил сделать небольшой перерыв. Из библиотеки по крытой галерее он перешел и на веранду с видом на розарий. Пятнадцать лет тому назад они втроем: Тезей-хан, Толемей-хан и Виктор, — сидели здесь за большим столом, дегустируя чаи разных сортов: с ароматами груши, бергамота, ананаса, мандарина и кардамона, — и любовались расцветающими на клумбах бутонами ранних роз. Кроме розария в дворцовом саду тогда были: гладулярий (сад гладиолусов), пионарий (сад пионов), флоксарий (сад флоксов), георгинарий (сад георгин), лиленарий (сад лилий) и сад астр. Их высочество любил свой сад, выписывал для него новые сорта цветов и декоративных растений, и даже сам с охотою трудился вместе с садовниками, чтобы привести в порядок ту или иную клумбу или разбить новую. На дворцовую прислугу вид принца с мотыгой или граблями в руках производил очень сильное впечатление. Официант накрыл для Толемей-хана чайный столик или, как его называли джурджени, «тяной». В центре его стоял пузатый медный чайник, внутри которого проходила нагревательная трубка с поддувалом. К чаю прилагались коровьи сливки, кленовый сахар и хрустящее миндальное печенье. Распробовав сладости, Толемей-хан развернул свиток пергамента и углубился в чтение. Душевный дар памяти и воображения — неисчерпаем, тогда как язык — рационален и ограничен. Их противоположность выражается в том, что текст, проявленный на пергаменте или бумаге, всегда не похож на тот, который слагается в сознании. Это — как бы две струны арфы, которые никогда не зазвучат в унисон. Вечная трагедия автора, от которой опускаются руки, и сгущается чувство тревоги и одиночества.

* * *

«Во время сражения при Гамбите их высочество получил не очень серьезное ранение в виде порезов и ушибов и легкую контузию.

Случилось это по причине разрыва ствола орудия, из которого он стрелял по противнику с верхней площадки самый высокой крепостной башни. Его пушка взорвалась не потому, что была плохо отлита и даже не от того, что он перестарался с мощностью порохового заряда.

Поддавшись уговорам придворного лекаря и алхимика Эскулап-хана, он принял на испытание в боевых условиях пять полых шаров из меди, начиненных взрывчатым веществом на основе хлопка и крепкой азотной кислоты. Первые три бомбы вылетели из жерла орудия без всяких проблем, а одна, ударившись о землю, даже взорвалась, вызвав в стане противника страшный переполох. Четвертая бомба взорвалась в орудийном стволе, покалечив прислугу и задев осколками его самого. Досадный инцидент произошел в тот самый момент, когда легкая кавалерия противника на левом фланге проникла в разрыв между двумя полками гоплитов, перестраивавших свои ряды, и принудила их к позорному бегству. Пока их высочество приводили в чувство, положение на левом фланге стало настолько серьезным, что командующий центральным каре полковник Антон-хан вынужден был направить туда все резервы. Парсы не преминули этим воспользоваться и бросили в бой тяжелую кавалерию. Помня по предыдущему сражению об убойной силе доселе неизвестного им огнестрельного оружия, они вели наступление не сомкнутым строем, а линиями, оставляя себе пространство для маневра. В этих условиях огонь батареи под командованием лейтенанта Виктора-хана оказался неэффективным. За то время, пока пушкари перезаряжали орудия, противник успевал вплотную приблизиться к передовой линии обороны и глубоко вклиниваться в построение гоплитов. Вскоре и сами канониры вынуждены были откатить орудия на безопасное расстояние, чтобы не попасть в окружение. В панике они оставили на занимаемой ими прежде позиции все боеприпасы. Когда их высочество пришел в себя и смог оценить обстановку, он потребовал коня, приказал открыть крепостные ворота и опустить подъемный мост. В его распоряжении было девять сотен тяжеловооруженных кавалеристов, снаряженных, вооруженных и обученных, наверное, не хуже парсов. Во главе этого отряда, построившегося клином („свиньей“), он ринулся в безрассудную атаку во фланг наступающей конницы противника. Так как витязи джурджени двигались плотно, колено к колену, им удалось протаранить рыхлое линейное построение кавалерии противника и пробиться к королю парсов Ульриху, окруженному гвардейцами в сверкающих золотом доспехах и конской сбруе. Их высочество узнал Ульриха Белобородого по длинной седой бороде, лиловой мантии и блестящему шлему с султаном из белого конского волоса. В количественном отношении силы его отряда и отряда королевских гвардейцев были примерно равны. О качественном различии раздумывать было некогда. Он выхватил из-за пояса ручной огнестрельный „шайтан агни кирдык“ с ударно-кремневым замком (опытный образец, изготовленный Виктором-ханом) и произвел выстрел на поражение. Король парсов повалился с коня. Его успели подхватить два оруженосца и, удерживая в седле, поскакали рядом с ним подальше от места боевого столкновения. Королевские гвардейцы так растерялись, что, почти не сопротивляясь, позволили проткнуть себя копьями и изрубить секирами. Ульрих Белобородый остался жив. Свинцовая пуля попала ему в стальной шлем, но не пробила, а, сделав вмятину, оглушила, однако этого оказалось достаточно для того, чтобы парсы начали организованное отступление. На правом фланге войска джурджени находились пять тысяч легковооруженных всадников, однако высочество прекрасно осознавал, что у противника еще есть немалые резервы, и приказа на преследование отступающих отдавать не стал. На третий день после битвы при Гамбите парсы прислали парламентеров, а затем — полномочную делегацию для ведения с императором Агесилай-ханом IV переговоров о мире, свободной торговле и военном союзе. Переговоры проходили в старинной городской ратуше столицы империи городе Альхоне. Их высочество Тезей-хан участия в переговорах не принимал.