Николай Симонов - О завтрашнем дне не беспокойтесь

• Название: О завтрашнем дне не беспокойтесь
• Автор: Николай Симонов
• Жанр: Научная Фантастика

Цикл новелл, связанных одной сюжетной линией: разлукой и воссоединением братьев Павловых, родившихся 2 марта 1953 г. в московском родильном доме имени Грауэрмана сиамскими близнецами. Их срастание произошло в утробе матери в области позвоночника посредством «короткой трубчатой хрящевой связки между лопатками».

После успешной операции главврач роддома согласился передать одного из них на усыновление в приемную семью. Таким образом, братья-близнецы, названные одним именем и даже зарегистрированные под одной фамилией, жили и не тужили, пока одному из них судьба не нанесла жестокий удар, который громким эхом отозвался в жизни другого. События разворачиваются в реальном и виртуальном пространстве-времени, где прошлое, настоящее и будущее сосуществуют в интеграле вечности, и описываются от лица всевидящего «электронного писателя» и трех друзей-программистов, которые пытаются разгадать тайну романного героя, совершившего удивительное путешествие по «петле времени». Published in Canada by Altaspera Publishing & Literatury Agency Inc. Продается здесь:

http://www.lulu.com/shop/nikolay-simonov/nikolay-simonov-o-zavtrashnem-dne-ne-bespokoites/paperback/product-21396373.html

---

Когда Мелисса узнала от дяди Аркадия о том, что ее жених застрял не в туалете, а в его домашнем кабинете, немедленно отправилась его проведать, надеясь остаться с ним наедине. С момента включения магнитофонной записи прошло уже 15 минут, поэтому Аркадий Моисеевич удерживать ее не стал. Через пару минут Мелисса вернулась в гостиную совершенно расстроенная, потому что Павлов, по ее словам, в указанном месте отсутствовал. Сергей Сергеевич даже посмеялся, предположив, что Павлов сбежал от Мелиссы, как нерешительный жених Подколесин в пьесе Н.В. Гоголя «Женитьба». Столичного гостя стали искать по всей квартире, даже заглядывали на антресоли, но не нашли. К тому же в прихожей остались его полуботинки. Неужели он ушел в одних тапочках? И тут в квартиру позвонили. Аркадий Моисеевич открыл дверь и замер: перед ним стояли двое мужчин в одинаковых плащах и фетровых шляпах, которые предъявили ему соответствующие удостоверения и ордер на обыск. От такого неожиданного поворота событий у Аркадия Моисеевича случился сердечный приступ и вскоре его отвезли в карете «скорой помощи» в 1-ю городскую больницу с подозрением на инфаркт. Профессора Мерцалова доставили на автомобиле «Волга» с тонированными стеклами на какой-то секретный объект, находившийся, как он заметил, неподалеку от областного телецентра. После томительного ожидания, где-то в половине одиннадцатого вечера, его провели в маленький кинозал, где его встретила старший лейтенант госбезопасности Светлана Викторовна Оленина.

— Объясните, что это такое?! — потребовала она от доктора физико-математических наук Мерцалова и продемонстрировала ему записанный на видеомагнитофон эпизод таинственного исчезновения секретного сотрудника по кличке «Геолог» из пространства домашнего кабинета Аркадия Моисеевича.

— Фантастика!!! — изумился Сергей Сергеевич, наблюдая за тем, как тело заснувшего в кресле Павлова стало туманным, потом прозрачным и, наконец, совсем исчезло. Он попросил открутить магнитофонную ленту еще на 10 метров назад.

При повторном воспроизведении записи он заметил вокруг Павлова странное бело-зеленое свечение и вылезающего из-под кресла Арнольда Борисовича Шлаги. Бес ухмылялся и показывал ему язык. Сергею Сергеевичу стало дурно, и он попросил воды. На этом мытарства профессора Мерцалова не закончились. Его отвезли на еще более секретный объект, где к нему применили новейшие технологии проведения допроса. Но и после этого он ничего существенного по поводу таинственного исчезновения Павлова он не сообщил, поскольку на самом деле не понимал, что с ним могло произойти. Под утро чекисты привезли его домой, даже не извинившись за причиненные неудобства.

IV

Утром 17 мая, в среду, Лариса Николаевна Селезнева договорилась с Павловым о том, что с 21.00 она будет ждать его в гостиничном номере, но вместо элитной гостиницы она в результате дорожно-транспортного происшествия попала в Центральную клиническую больницу Сибирского отделения Академии Наук СССР. Ее доставили туда в бессознательном состоянии с закрытой черепно-мозговой травмой и множеством ушибов и порезов. Авария произошла где-то в восьмом часу вечера. Ее «Москвич-412» на высокой скорости врезался в опору и стойку дорожного знака, после чего свалился в кювет. По протоколу ГАИ свидетелей ДТП не было.

Ларисе Николаевне оказал помощь проезжавший мимо водитель служебной «Волги», приписанной к какому-то оборонному НИИ. Он же сообщил об аварии в милицию и в ГАИ. Квалифицированные врачи сделали все от них зависящее, и уже утром, в четверг, Лариса Николаевна пришла в сознание. Перед глазами — белый потолок. Голова стянута бинтами, как бочка железными обручами, но, слава богу, подвижная. Иголка капельницы, приклеенная пластырем к предплечью. Больничное одеяло. Знакомая медсестричка из бывших студенток за стеклянной перегородкой. Улыбается, что-то говорит и даже грозит пальчиком, чтобы она, значит, резких движений не делала. А как их сделаешь, если даже пошевелиться больно? Хоть и не сразу, Лариса Николаевна смогла вспомнить, что с ней произошло. От воспоминаний подскочило давление и заболело сердце.

Она многое прощала своему мужу, но то, что на этот раз он выкинул, просто не укладывалось в ее сознании. Столь явного предательства, даже, несмотря на предстоящий развод, она от него не ожидала.

Впрочем, начнем по порядку. Ровно в 10 часов утра Лариса Николаевна приступила к проведению семинарского занятия со студентами. Руководство Медицинского института не возражало против того, чтобы она совмещала работу над кандидатской диссертацией с преподавательской деятельностью, которая у нее очень неплохо получалась. Студенты относились к ней с большим уважением и к занятиям готовились добросовестно. Бурная ночь, проведенная с Павловым, очень позитивно отразилась на ее самочувствии и настроении. Она буквально светилась от переполнявшего ее счастья, удостоверившись в том, что ее первая любовь была не только чистой, то есть романтической, но и взаимной.

Впереди у нее был двухнедельный отпуск, поездка в Москву и ежедневное общение с любимым человеком, который предложил ей выйти за него замуж. Во время перерыва между первой и второй парой семинарских занятий Ларису Николаевну попросили подойти к телефону. Звонил главный врач поликлиники, в которой на полставки трудился Игорь Станиславович, и интересовался, почему его нет на рабочем месте.

Она очень удивилась, так как ее муж на работу старался не опаздывать. После окончания второй пары занятий, когда она уже собиралась на обед в преподавательскую столовую, ее снова попросили к телефону. И снова это был главврач, от которого она узнала, что ее муж так на работу и не вышел. Лариса Николаевна, естественно, заволновалась: мало ли что с ним могло произойти на даче или по дороге в Академгородок. На всякий случай, до обеда и после, она несколько раз звонила ему на квартиру. Трубку никто не брал. В 15.00 должно было начаться заседание кафедры, но она на нем не осталась: отпросилась, сославшись на семейные обстоятельства. В это время она уже была в квартире своего мужа на улице Жемчужной, в которой, несмотря на его многочисленные просьбы, она так и не прописалась. С точки зрения советского законодательства она нарушала паспортный режим, но никто из соседей Игоря Станиславовича по этому поводу тревогу не бил, а участковый Леонтьев на это дело смотрел сквозь пальцы. От встретившихся ей по дороге соседей она с сожалением узнала, что у профессора Мерцалова ночью угнали машину, которая в настоящее время стоит возле его гаража в самом плачевном виде. Повертев ключом, она открыла замок и вошла в квартиру. Сумку, конечно же, разбирать не стала — забросила под кухонный стул и скорее в ванну, а там — потоп. Она вначале подумала, что кто-то из них двоих: она или Игорь Станиславович, — забыл выключить кран, но все оказалось гораздо серьезнее: прорвало трубу. Она немедленно вызвала сантехника. Пока сантехник пришел, пока он устранял неисправность, пока Лариса Николаевна возилась с тряпками и ведрами, прошло не менее двух часов. По этой причине она смогла отправиться в Барышево только в начале седьмого. Подъезжая к своему дому, она увидела прямо посреди дороги «Ниву» с открытым капотом. Возле неисправной машины с задумчивым видом стоял Городецкий. Она спросила его, где Игорь, и тот, не говоря ни слова, показал рукой в сторону дома. Войдя в избу, она сразу поняла, чем ее муж занимается. Из-за полуоткрытой двери спальной до ее слуха доносились сладострастные стоны и всхлипывания. Ей бы сразу развернуться и выйти, но в душе у нее, внезапно, вспыхнула такая ревность и злость, что она схватила попавшийся ей под руку ремень, который она вытащила из валявшихся на полу мужских брюк, и ворвалась в комнату. Никогда до этого в своей жизни она не скандалила, а тем более не дралась. Не помня себя от ярости, она принялась хлестать Игоря и Любу ремнем: по голым спинам и ягодицам, — доставляя слившимся в оригинальной позе Камасутры любовникам «незабываемые ощущения». Ее с трудом угомонил Городецкий, который прибежал в дом, услышав пронзительный женский визг и нецензурную брань. А вот, что было дальше, как говорится, хоть стой, хоть падай: от испуга Люба так сжала свои интимные мышцы, что Игорь Станиславович без квалифицированной медицинской помощи не мог от нее освободиться. Одновременно давясь от смеха и плача от горя, Лариса Николаевна сидела за рулем своего «Москвича» и не двигалась с места. К ней подошел сконфуженный Городецкий и спросил, нет ли у нее случайно запасных свечей. Пришлось одолжить ему новенький комплект. И тут она снова допустила ошибку. Вместо того, чтобы отправиться в путь, она дождалась, когда Городецкий заведет свою «Ниву».

Возможно, она ждала, что Игорь Станиславович сядет в ее «Москвич», и они смогут по дороге интеллигентно выяснить свои отношения, договориться о разводе и условиях раздельного проживания. Но ее официальный супруг сел в автомобиль Городецкого, на заднее сидение, и демонстративно обнял пунцовую от стыда Любу. Было ясно, что он крайне обозлен и обижен. До выезда на шоссе Городецкий плелся у нее в хвосте, но, когда грунтовая дорога закончилась, и начался ровный асфальт, попытался ее обогнать. Лариса Николаевна не позволила ему это сделать, и Городецкий ненадолго отстал. На половине пути от дачи до Академгородка Городецкий ее все-таки догнал, подрезал и заставил остановиться. Из «Нивы» вышел Игорь Станиславович и, подойдя к ее машине, с размаху сбил ногой левое зеркало заднего вида. Со словами: «Оно тебе не надо!» — он вернулся в «Ниву» и занял место на переднем сидении рядом с Городецким. От такого хамства у Ларисы Николаевны из глаз хлынули слезы, и, не отдавая себе отчета, она так надавила на газ, что через три сотни метров обошла Городецкого и вырвалась вперед. Возле свалки твердых отходов Городецкий, нагло, нарушая правила дорожного движения, пошел на обгон. В этот момент Лариса Николаевна увидела на встречной полосе зловещий Hammer черного цвета. Иномарка двигалась с такой скоростью, что ее лобовое столкновение с «Нивой» было неизбежно. И тогда она резко повернула руль и нажала на тормоза. Ее «Москвич» полетел в кювет, но прежде зацепился за дорожный указатель ограничения скорости. Что было потом, она уже не помнила. В полдень в ее палату принесли роскошный букет белых роз. Первая мысль, которая мелькнула у нее в голове, что это — от Павлова. Когда же медсестра рассказала, кто на самом деле является дарителем, Лариса Николаевна очень огорчилась. К букету была приложена записка, в которой какой-то неизвестный ей Алексей Опарин желал ей скорейшего выздоровления. Знакомая медсестра, прочитав записку вслух, объяснила ей, что даритель — водитель «Волги», который доставил ее в ЦКБ. Из этого следовало, что «Нива» и Hammer благополучно разминулись. Почему же их водители оставили ее без помощи? Четыре недели пробыла Лариса Николаевна в Центральной клинической больнице. Ее регулярно навещала бабушка Татьяна Ивановна Добронравова, друзья, коллеги по работе, студенты и даже соседи по дому на улице Жемчужная. И за все это время ее официальный супруг ее ни разу не навестил; она даже передач и писем от него никаких не получала. Хотя она знала, что он жив и здоров, и собирается в Москву на стажировку в 1-й Медицинский институт. О причине, по которой ее не навещал Павлов, она узнала, когда ей разрешили вставать с постели. Это произошло в середине июня.