Иван Тургенев - Затишье

• Название: Затишье
• Автор: Иван Тургенев
• Жанр: Русская классическая проза

---

Владимир Сергеич в семь часов вечера явился к Платовым во фраке и белых перчатках. Он застал уже всех совершенно одетыми; девочки чинно сидели, боясь измять свои беленькие накрахмаленные платьица; старик Ипатов, увидя Владимира Сергеича во фраке, ласково попенял ему и указал на свой сюртук; на Марье Павловне было темно-розовое кисейное платье, которое очень шло к ней. Владимир Сергеич сказал ей несколько любезностей. Красота Марьи Павловны его привлекала, хотя она, видимо, его дичилась; Надежда Алексеевна ему тоже нравилась, но непринужденность ее обращения его несколько смущала. Притом в ее речах, взглядах, самых улыбках часто высказывалась насмешливость, и это беспокоило его столичную и благовоспитанную душу. Он бы не прочь был подтрунить с нею над другими, но ему неприятно было думать, что она в состоянии, пожалуй, посмеяться над ним самим.

Бал уже начался; гостей собралось довольно много, и доморощенный оркестр трещал, гудел и взвизгивал на хорах, когда семейство Ипатовых вместе с Владимиром Сергеичем вступило в залу акилинского дома. Хозяин встретил их у самых дверей, поблагодарил Владимира Сергеича за чувствительное доставление приятного сюрприза - так он выразился - и, взяв Ипа-това под руку, повел его в гостиную, к карточным столам. Гаврила Степаныч воспитание получил плохое, и все у него в доме, и музыка, и мебель, и кушанья, и вина, не только не могло назваться первостепенным, но даже и во вторую степень не годилось. Зато всего было вволю, и сам он не ломался, не кичился... дворяне больше ничего от него и не требовали и оставались совершенно довольны его угощением. За ужином, например, подавали икру, нарезанную в кусочки и сильно посоленную; но никто не мешал брать ее пальцами и запить ее было чем, правда дешевеньким, но все же виноградным вином, а не другим каким-либо напитком. Пружины в мебели Гаврилы Степаныча были действительно несколько беспокойны по причине их неподатливости и тугости; но, не говоря уже о том, что во многих диванах и креслах пружин не было вовсе, всяк мог подложить под себя гарусную подушку, а подобных подушек, вышитых собственными руками супруги Гаврилы Степаныча, лежало везде многое множество-и тогда уже ничего не оставалось желать.

Словом, дом Гаврилы Степаныча пришелся как нельзя более под лад общежительному и бесцеремонному образу мыслен обитателей - го уезда, и единственно скромность г. Акилина была причиною тому, что на дворянских съездах в предводители избирался не он, а отставной майор Подпекин, человек тоже весьма почтенный и достойный, хотя он и зачесывал себе волосы на правый висок из-за левого уха, красил усы в лиловую краску и, страдая одышкой, в послеобеденное время впадал в меланхолию.

Итак, бал уже начался. Танцевали кадриль в десять пар. Кавалерами были офицеры близстоявшего полка, юные, а иные и не совсем юные помещики, два-три чиновника из города. Все было как следует, все шло своим порядком. Предводитель играл в карты с отставным действительным статским советником и богатым барином, владельцем трех тысяч душ. Действительный статский советник носил на указательном пальце перстень с алмазом, говорил очень тихо, не раздвигал соединенных каблуков ног своих, поставленных в положение, употребляемое танцорами прежних времен, и не поворачивал головы, до половины закрытой отличнейшим бархатным воротником; богатый барин, напротив, все чему-то смеялся, поднимал брови и сверкал белками глаз. Поэт Бодряков, человек вида неуклюжего и дикого, разговаривал в углу с ученым историком Евсюковым: они оба держали друг друга за пуговицы. Возле них один дворянин, с необыкновенно длинной талией, излагал какие-то смелые мнения перед другим дворянином, с робостью смотревшим ему в лоб. Вдоль стен сидели маменьки в пестрых чепцах, у дверей жались господа простого покроя, молодые с смущенными, пожилые с смирными лицами; но всего не опишешь. Повторяем:

все было как следует.

Надежда Алексеевна приехала еще раньше Ипатовых: Владимир Сергеич увидал ее танцующею с молодым человеком красивой наружности, в щегольском фраке, с выразительными глазами, тонкими черными усиками и блестящими зубами; золотая цепочка висела полукругом у него на желудке. На Надежде Алексеевне было голубое платье с белыми цветами; небольшой венок из тех же цветов обвивал ее кудрявую головку; она улыбалась, играла веером, весело посматривала кругом; она чувствовала себя царицей бала. Владимир Сергеич подошел к ней, поклонился и, любезно заглянув ей в лицо, спросил ее, помнит ли она вчерашнее обещание?

- Какое обещание?

- Ведь вы со мною танцуете мазурку?

- Да, конечно, с вами.

Молодой человек, стоявший рядом с Надеждой Алексеевной, внезапно покраснел.

- Вы, mademoiselle, вероятно, забыли,- начал он,-что вы уже прежде дали мне слово на сегодняшнюю мазурку. Надежда Алексеевна смешалась.

- Ах, боже мой, как же быть?-заговорила она,-извините меня, .пожалуйста, мосье Стельчинский, я такая рассеянная:, мне, право, так совестно...

Мосье Стельчинский ничего не отвечал и только глаза опустил; Владимир Сергеич слегка приосанился.

- Будьте так добры, мосье Стельчинский,- продолжала Надежда Алексеевна,- мы ведь с вами старинные знакомые, а мосье Астахов у нас чужой: не ставьте меня в затруднительное положение, позвольте мне танцевать с ним.

- Как вам угодно,- возразил молодой человек.- Однако вам начинать.

- Благодарствуйте,- промолвила Надежда Алексеевна и порхнула навстречу своего визави.'

Стельчинский глянул ей вслед, потом посмотрел на Владимира Сергеича. Владимир Сергеич в свою очередь посмотрел на него и отошел в сторону.

Кадриль скоро кончилась. Владимир Сергеич походил немного по зале, потом направился в гостиную и остановился у одного из карточных столов. Вдруг он почувствовал, что кто-то сзади прикоснулся к его руке; он обернулся - перед ним стоял Стельчинский.

- Мне нужно с вами в соседнюю комнату на пару слов, если вы позволите,промолвил он по-французски очень вежливо и с нерусским выговором.

Владимир Сергеич последовал за ним.

Стельчинский остановился у окна.

- В присутствии дамы,- начал он на том же языке,-я не мог сказать ничего другого как то, что я сказал; но вы, я надеюсь, не думаете, что я действительно намерен уступить вам мое право на мазурку с mademoiselle Veretieff.

Владимир Сергеич изумился.

- Как так? - спросил он.

- Да так же-с,- спокойно отвечал Стельчинский, положил руку за пазуху и раздул ноздри.- Не намерен, да и только.

Владимир Сергеич тоже положил руку за пазуху, но ноздрей не раздул.

- Позвольте вам заметить, милостивый государь,- начал он,- вы чрез это можете вовлечь mademoiselle Veretieff в неприятность, и я полагаю...

- Мне самому это было бы крайне неприятно, но никто не мешает вам отказаться, объявить себя больным или уехать...

- Я этого не сделаю. За кого вы меня принимаете?

- В таком случае я вынужден буду требовать от вас удовлетворения.

- То есть в каком это смысле... удовлетворения?

- Известно, в каком смысле.

- Вы меня вызовете на дуэль?

- Точно так-с, если вы не откажетесь от мазурки. Стельчинский постарался выговорить эти слова как можно равнодушнее. У Владимира Сергеича сердце екнуло. Он посмотрел своему недуманному-негаданному противнику в лицо. "фу ты, господи, какая глупость!" - подумал он.

- Вы не шутите? - произнес он громко.

- Я вообще не имею привычки шутить,- ответил с важностью Стельчинский,и в особенности с людьми, мне не знакомыми. Вы не отказываетесь от мазурки? - прибавил он, помолчав немного.

- Не отказываюсь,- возразил Владимир Сергеич, как бы размышляя.

- Прекрасно! Мы завтра деремся.

- Очень хорошо.

- Завтра поутру мой секундант будет у вас. И, учтиво поклонившись, Стельчинский удалился, видимо, довольный собою.

Владимир Сергеич остался еще несколько мгновений у окна. "Вот тебе на! - думал он,- вот тебе и новые знакомства! Нужно было приезжать! Хорошо! Славно!"

Однако, он наконец оправился и вышел в залу. В зале уже танцевали польку. Перед глазами Владимира Сергеича промелькнула Марья Павловна с Петром Алексеичем, которого он до того мгновения не заметил; она казалась бледной и даже печальной; потом пронеслась Надежда Алексеевна, вся светлая и радостная, с каким-то маленьким, кривоногим, но пламенным артиллеристом; на второй тур она пошла со Стельчин-ским. Стельчинский, танцуя, сильно встряхивал волосами.

- Что, батюшка,- раздался вдруг за спиной Владимира Сергеича голос Ипатова,- только глядите, а сами не танцуете? А признайтесь-ка, даром что у нас, так сказать, затишье, ведь недурно и у нас, ась?

"Хорошо, к черту, затишье",- подумал Владимир Сергеич и, пробормотав что-то в ответ Ипатову, отошел в другой угол залы.

"Надо будет секунданта сыскать,- продолжал он свои размышления,-а где его, к черту, найти? Веретьева нельзя, других я никого не знаю, черт знает, что за нелепость такая!"