Джон Шорс - Танцующая на лепестках лотоса

• Название: Танцующая на лепестках лотоса
• Автор: Джон Шорс
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-9910-3306-0

Экзотическая Камбоджа столетия назад. Легендарный храм Ангкор-Ват. Коварное племя напало на мирных соседей, чтобы отобрать у них землю и свободу. Юная Воисанна попала в плен в день своей свадьбы и была отдана для утехи храбрейшему из воинов противника. Но Асал оказался совсем не похож на грубого захватчика. Очарованный прекрасной невольницей, Асал готов ради нее на все… И теперь в руках хрупкой красавицы — судьба родного народа. Ведь вместе с мужественным Асалом она сможет спасти принца Ангкора…

---

Тот ничего не ответил, только плотно сжал челюсти, продолжая теребить пальцами связывающие его путы.

Хотя обычно терпение было одним из достоинств Джаявара, сейчас он был удручен смертью соратника и к тому же очень хотел узнать хоть что-нибудь о своих близких.

— Соберите хворост и сложите вокруг него, — велел он своим людям.

Аджадеви бросила на него недобрый взгляд, но теперь он не обратил на это внимания. Он подошел к разведенному чамами костру, вытряхнул из котелка рис и зачерпнул им несколько тлеющих углей. После того как его люди сложили вокруг чама хворост, Джаявар аккуратно уложил угли под кучку сухих листьев. Пламя разгорелось очень быстро. Затрещали горящие ветки. В небо потянулся густой дым.

— Прощай, — сказал Джаявар чаму.

— Ты не можешь так уйти!

Джаявар уже двинулся в сторону своего коня. Чам у него за спиной начал кричать. Огонь еще не коснулся его, но быстро пожирал хворост, и языки пламени поднимались все выше.

— Не уходи! Я все скажу!

Резко развернувшись, Джаявар широким шагом подошел к чаму и копьем разгреб горящие ветки.

— Если я услышу от тебя ложь или ты откажешься говорить, огонь запылает вновь. Он быстро вернется. А я — уже нет!

Чам закивал; с его лба градом лился пот.

— Зачем вы здесь? — требовательным тоном спросил Джаявар.

— Чтобы… найти тебя.

— Сколько еще групп занимается поисками в этой местности?

— Много. Но никто не знает, где ты.

— Кто дает советы Индраварману?

— Никто. Он сам себе господин. Он…

— Сколько чамов в Ангкоре?

— Я не знаю…

— Называй мне число!

— Девять или десять тысяч воинов. А может быть, и больше.

Джаявар увидел, что Аджадеви подняла брошенное им копье и начала разгребать остатки костра. Он знал, что она не одобряет его методов, но, в отличие от нее, не был заложником своей веры в карму — по крайней мере ему казалось, что с Аджадеви дело обстоит именно так. Он уже убил слишком много людей, и душа его не была чистой, незапятнанной. И если после этого она возродится на более низком уровне — что ж, так тому и быть.

— А что моя семья? — спросил он. — Скажи мне, что случилось с моей семьей.

— Я же только…

— Говори!

Чам отвернулся и закрыл глаза.

— Ходят слухи, господин…

— Что за слухи?

— Говорят… что вы остались единственным в своем роду. Что Индраварман перерезал всю вашу семью. Простите, но…

— Кто это говорит?

— Все говорят, господин. Поэтому-то он и установил награду за вашу голову, что вы остались единственным, кто может претендовать на трон.

Джаявар кивнул. Он боялся таких новостей, хотя и ожидал их, а теперь ноги его стали ватными. Пошатываясь, он отошел от чама и прислонился к ближайшему дереву, представляя себе лица своих детей, слишком юных и невинных, чтобы познать боль, которую причиняет холодная сталь. Как бы ему хотелось поменяться с каждым из них местами, отдать свою жизнь, лишь бы они остались живы.

— Он может ошибаться, — шепнула ему на ухо Аджадеви, положив руку ему на плечо.

— Ты и сама знаешь, что это не так.

— Мне очень жаль, любовь моя. Очень и очень жаль.

Наверху, в листве, затрещала цикада. Джаявар поднял голову, и в глазах его блеснули слезы.

— Если они возродились, почему я тогда не чувствую их? — прошептал он. — Почему они не возвращаются ко мне?

— Они вернутся. Дай им время. Они совсем юные, а юным необходимо время, чтобы найти правильный путь.

Джаявар молился, чтобы они вернулись в его жизнь, а также просил у богов сил продолжать двигаться вперед, чтобы в их честь освободить от врагов страну. Затем он выпрямился и опять подошел к чаму.

— Освободите его, — сказал он своим людям, которые двинулись было вперед, но остановились, не уверенные, что правильно поняли его. — Я сказал: освободите его.

Чама развязали.

Подойдя к пленнику так близко, что их носы едва не соприкоснулись, Джаявар покачал головой:

— Ваш король совершил ошибку, убив моих детей.

— Господин, я…

— Будешь ждать здесь пять дней. Потом вернешься в Ангкор. Скажешь Индраварману, что я приду за его головой. А прежде чем отнять ее у него, я заберу сначала то, с чем он ни за что не захотел бы расстаться.

— Да, господин.

— Пять дней. Уйдя раньше, ты рискуешь навлечь на себя мой гнев.

Чам низко поклонился.

Джаявар схватил его за волосы и поднял.

— Скажешь ему, что таким, как мои дети, он никогда не сможет стать, что они купались в божественном свете, тогда как он навечно будет прозябать во мраке.

— Я передам ему… все это.

— А когда сделаешь это, беги на свою родину. Потому что очень скоро все чамы в Ангкоре будут мертвы.

Джаявар отпустил его и углубился в джунгли. Его конь был там, где он его и оставил. Взобравшись на него, он помог Аджадеви сесть сзади, после чего ударил жеребца пятками и направил его вперед, в сторону своего родного города.

«Пожалуйста, Будда, — молился он, — прошу тебя, сделай путешествие моих детей быстрым и радостным! Их поступки и помыслы были светлыми и достойными. У них была хорошая карма. Они были звездочками, светившими на небе в ненастную ночь. Они были красотой этого уродливого мира. Прошу тебя, вознагради их за эту красоту!»

По пыльной щеке Джаявара покатилась слеза. Зная, что сзади едут его люди и ради них он должен оставаться стойким, он сидел очень прямо, не позволяя себе поддаваться печали, надвигавшейся на него, словно вражеская армия.

«Один шаг, — уговаривал он себя. — Потом другой, и дальше шаг за шагом. Только так я смогу пережить это. Только так я могу почтить их память».

* * *

Асал шел мимо рядов кхмерских домов на сваях, выстроенных в основном из бамбука и камыша. Примерно каждый четвертый из них во время нашествия был сожжен дотла. Многие из непострадавших хижин были заняты чамами, хотя и кхмеров здесь также было немало. В тени этих жилищ работали рабы, спали собаки, раскачивались на ветру гамаки. Большинство домиков, состоявших из одной или двух комнат, ютились вокруг общественных прудов для купания. К западу отсюда во всей своей величественной красоте высился Ангкор-Ват.

Хотя Воисанна очень подробно описала, как найти ее дом, Асал был сбит с толку, увидев эти, казалось, бесконечные скопления жилищ. Он шел по широкой и содержащейся в чистоте и порядке дороге, заполненной чамскими воинами, лошадьми и боевыми слонами, а также кхмерскими священниками, крестьянами и детьми. Такие картины были для Асала привычными. У себя на родине он видел как чиновников в палантинах, украшенных драгоценными камнями, так и змей, с которых заживо сдирали кожу. Однако кое-что в Ангкоре все же вызывало у него удивление. Китайский торговец расспрашивал о том, как найти худощавого мальчика для любовных утех. Кхмерские рабочие обтесывали блоки из серого песчаника, как будто и не было никакого вражеского нашествия. Перед ним разбегались маленькие смеющиеся дети, прячась за своими неулыбчивыми матерями и отцами.

Сойдя с дороги, Асал направился на север, пытаясь вспомнить указания Воисанны. Скоро он должен был явиться к Индраварману с докладом и поэтому ускорил шаг. Как обычно, при нем были его сабля и щит. Большинство чамов боялись ходить по окраинам Ангкора в одиночку, однако Асала это не страшило. Скорее всего его когда-нибудь настигнет насильственная кровавая смерть, но произойдет это на поле битвы, а не в каком-то закоулке.

Свернув за угол, он приостановился при виде необычно большого дома. Именно такой дом с балконом описывала ему Воисанна. У расположенного рядом пруда находилась ухоженная бамбуковая рощица. Возле тропинки, ведущей к дому, стояла каменная статуя Вишну. Внезапно сообразив, что он рассматривает ее дом, Асал застыл на месте. Между сваями трудились пятеро рабов. Женщины ткали, а мужчины кололи дрова. Асал внимательно рассматривал их, но никто из них не подходил под описание Воисанны. Эти люди были озлобленными и сильными, они скорее всего были захвачены в горах на севере. Это были не кхмеры.

Асал остановился у статуи бога Вишну. Воисанна рассказывала, что ее отец сам помогал вырезать эту статую из камня, и Асал представил ее девочкой, следящей за работой отца. По тому, как она говорила о своем отце, он понимал, что она очень любила его. Сожалея о том, что был слишком мал, когда умерли его собственные родители, Асал попытался вспомнить их лица. Отец его был очень серьезным мужчиной, который много времени проводил за молитвами. Мать была более беззаботной — она смеялась с Асалом, держа его на руках, смотрела на него с любовью. Теперь она казалась невероятно далекой, как персонаж полузабытого сна.

Рабы уставились на Асала, и он уже начал было разворачиваться, чтобы уйти. Но тут по лестнице, ведущей из жилых комнат, спустилась девочка. Худенькая и длинноногая, она была одета, как кхмерка. На вид ей было лет одиннадцать или двенадцать. Сердце его взволнованно забилось, и он сделал шаг вперед, вглядываясь в ее лицо. Сначала она повернулась к нему спиной, но он подошел поближе, не обращая внимания на недовольные взгляды рабов. Черты ее красивого лица были утонченными. Она была очень похожа на Воисанну. Теперь Асал был всего в нескольких шагах от нее. Он заговорил с ней, делая вид, что заблудился. Не успел он произнести и несколько слов, как заметил родинку на ее подбородке — пятнышко размером с ноготь, и как раз там, где говорила Воисанна.