Лора Вальден - В долине горячих источников

• Название: В долине горячих источников
• Автор: Лора Вальден
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-9910-3300-8

В маленьком новозеландском городке, в долине, где бьют горячие источники, расположился уютный отель. Под его крышей однажды собираются три сестры Брэдли… Жизни их сложились по-разному. Аннабель до сих пор оплакивает погибшую дочку, чувствуя свою вину. Оливия вышла замуж за богача, хотя безумно любила мужчину из племени маори. Абигайль в юности сбежала из дому, чтобы стать актрисой, но карьера не сложилась. Три сестры, три судьбы, три романа… В каждом из них — жизнь.

---

Поэтому она еще раз пошла туда — тайком! — и все-таки выяснила, почему ее не хотели пускать в сарай. В дальнем углу девушка нашла покрытый слоем пыли ящичек! К огромному восхищению Абигайль, это оказался музыкальный инструмент, правда, сначала она не поняла, как им пользоваться, и обратилась за помощью к мистеру О’Доннелу, отцу Патрика. На вопрос, что это за инструмент, похожий на ящичек и имеющий рукоятку, которая, если ее повернуть, заставляет двигаться струны, он ответил: «Шарманка». Абигайль пришла в восторг и попросила, чтобы он научил ее играть. У него была старая шарманка, в тайны которой он с удовольствием посвятил свою прилежную ученицу.

«Сколько раз Патрик садился рядом со мной во время наших уроков!» — вспоминала Абигайль, закрывая за собой дверь в сарайчик. Конечно же, она никому не скажет, что у нее есть собственная шарманка, поскольку тогда мать не просто запретит ей играть, но и наверняка сразу же отберет инструмент. Она ведь и так ругается, когда Абигайль, радостно напевая себе под нос, танцует по дому.

Для Абигайль шарманка стала маленькой верной спутницей. Всякий раз, когда ей было тяжело, она пряталась в сарае и играла на ней. Вот уже шесть лет прошло с тех пор, как она нашла это сокровище. За это время она научилась довольно хорошо играть. «Когда будем с Патриком уезжать, я просто заберу ее с собой», — решила она, принимаясь осторожно вращать рукоятку. Она играла грустный ирландский мотив, звучавший в унисон мелодии ее сердца. Девушка была уверена в том, что мать любит ее больше всего на свете, но не могла понять, как она может быть настолько жестокой, чтобы требовать выйти замуж за нелюбимого мужчину? Матери ее подруг лопнули бы от гордости, если бы у их дочерей появился шанс выйти замуж за молодого учителя. Почему же Марианна с такой настойчивостью пытается найти ей, как она говорит, хорошую пару? Ведь от этого не станешь счастливой, и Оливия — главное тому доказательство. Впрочем, в отношении брака ее сестры с Аланом Гамильтоном мать была глуха и слепа. Зачем Оливии дом и слуги, если ее мужа постоянно нет дома? И зачем ей муж, которого она на самом деле не любит?

Абигайль продолжала играть, но подпевать не стала, поскольку полностью погрузилась в размышления. Интересно, кому принадлежал этот инструмент? Она часто задавалась этим вопросом. В принципе, ответ она и так знала. Ее отец был абсолютно немузыкальным человеком — так же, как и Гордон, — поэтому шарманка не могла принадлежать ему. Должно быть, она принадлежала ее матери, но в таком случае Абигайль совершенно не понимала, почему Марианна запрещает ей музицировать. Накинулась на нее совсем недавно, словно фурия, когда увидела, что Абигайль играла на фисгармонии и пела. Гостям понравилось, но мать тут же отправила дочь в ее комнату. А в остальном — все для развлечения постояльцев… Абигайль вздохнула. Поведение матери оставалось для нее загадкой. Мысль о том, что скоро придется уйти из дома, настраивала ее на грустный лад, но в то же время было в ней и что-то освобождающее. Единственные, за кем она будет ужасно скучать вдали от родины, будут ее отец, Аннабель и Гордон. Абигайль утешала себя мыслью о том, что однажды она вернется в Роторуа вместе со своей семьей. Когда пройдет достаточно времени и ее мать смирится с решением младшей дочери и позволит им спокойно жить с Патриком и детьми неподалеку. Да, она хотела иметь детей. Для начала она немного поработает в театре, и Патрик наверняка поддержит ее в этом. Как ни крути, ей нужно уехать, чтобы иметь возможность вернуться. Иначе она не сумеет убедить мать в правильности выбранного пути.

Незаметно для себя Абигайль прекратила играть. При мысли о будущем она сбилась и теперь принялась беспокойно оглядывать сарай. На стенах рядом с молотками и щипцами висела упряжь для лошадей. Внезапно она увидела в углу запыленный предмет, который тут же пробудил интерес девушки. Это была инкрустированная банка, совершенно не вписывавшаяся в общество всех этих инструментов. Абигайль отложила в сторону шарманку и схватила банку. Сдув с нее пыль, она увидела, что это часы с музыкой, которую девушка никогда прежде не слышала. Но в банке оказались и другие сюрпризы. Открыв крышку, Абигайль с любопытством выудила пожелтевший лист бумаги и развернула его. Это была газетная статья из «Отаго Дейли Таймс» от 11 января 1875 года. Абигайль бросило сначала в жар, затем в холод. Она еще не знала, что ее ждет, но сразу вспомнила, что в тот год ее семья неожиданно уехала из Данидина. Ей было всего пять лет, когда они уехали из своего чудесного дома тайно, под покровом ночи и отправились в хижину в горах, что неподалеку от Лоренса. Тогда она горько плакала, потому что ей не разрешили взять с собой всех своих кукол. Несколько дней они жили в этой уединенной хижине, где когда-то ютились золотоискатели, а затем поехали дальше, в Роторуа. Несмотря на то что подробностей Абигайль не помнила, Аннабель часто рассказывала ей о случившемся.

И все равно Абигайль дрожала, изо всех сил пытаясь разобрать выцветшие буквы:

Судя по всему, тайна неизвестного погибшего, которого выудили из залива Отаго, наконец-то раскрыта. Согласно показаниям свидетеля, шотландца-золотоискателя по фамилии Маккеннен, этот человек — немец по имени Вальдемар фон Клееберг. Он жил вместе с ним в домике для горняков. Однажды фон Клееберг поведал ему, что ему нужно свести счеты со старым приятелем-золотоискателем из Данидина. В тот же вечер он поехал туда и не вернулся. Этим приятелем, судя по всему, является Уильям Ч. Брэдли, всеми любимый торговец колониальными товарами. Но его и его семьи и след простыл. Один свидетель утверждает, что в тот вечер видел перед домом семьи Брэдли повозку с подозрительным грузом. Может быть, это был погибший?

Как ни старалась Абигайль, больше ничего разобрать не смогла. Сердце едва не выпрыгивало из груди. Может быть, они так поспешно оставили дом, потому что их отец убил человека? Эта мысль казалась настолько невероятной, что Абигайль стало дурно. Нет, только не ее отец, который и мухи не обидит! Нет, это абсурд. Чтобы заглушить ужасное подозрение, Абигайль, словно обезумев, снова взялась за шарманку и заиграла на ней. Девушка пела так громко, что пение перешло в отчаянный крик. Она как раз пела шотландскую песню, когда дверь сарайчика распахнулась.

Когда Абигайль умолкла, мать уже стояла возле нее. Она вырвала шарманку из рук дочери, размахнулась и изо всех сил швырнула инструмент в стену домика. Шарманка разбилась с громким треском, но мать размахнулась еще раз и стала колотить ею по стене, пока от гордого инструмента не остались одни только щепки.

При этом она тяжело дышала и громко ругалась.

— Я из тебя выбью это музицирование! Моя дочь не будет танцовщицей! Только не моя дочь! — И, словно этого было мало, она принялась топтать лежавшие на полу остатки шарманки.

Огорошенная Абигайль с ужасом наблюдала за матерью. Оцепенев от страха, она не могла пошевелиться. Из горла вырывался лишь хрип. Лицо Марианны исказилось в страшной гримасе. Если бы Абигайль не знала, что перед ней мать, то не узнала бы ее в этой взбешенной женщине. На лице матери, еще совсем недавно таком прекрасном, отражалась одна слепая ненависть.

Она еще раз наступила на деревяшку, наклонилась, подняла одну из струн. Засопев, сняла со стены щипцы и разрезала ее. «Мама сошла с ума», — подумала Абигайль и вдруг ощутила боль. Мать ударила ее по лицу. Ее, свое «золотко».

Пощечина вывела Абигайль из состояния оцепенения.

— Мама, ты не в себе, — прошептала она.

Эти слова едва не стоили девушке еще одной пощечины, но Абигайль успела перехватить руку матери.

— Отпусти меня! — закричала Марианна.

— Тогда пообещай, что не станешь снова бить меня.

— Я ничего не буду обещать тебе, ты, неблагодарный, упрямый ребенок. Сейчас ты умоешься и пойдешь помогать мне, поедешь с постояльцами на Похуту. А этого мальчишку-учителя никогда больше не увидишь. Это я тебе обещаю. Я не допущу, чтобы ты подарила себя такому типу.

— Слишком поздно, мама, я ему уже подарила себя, — дрожащим голосом ответила Абигайль.

Она не испытывала никакого сочувствия к матери, когда та сползла по стене домика и осталась сидеть на полу. Взгляд ее стал пустым и безжизненным.

— Мама, я поеду в Данидин и буду там работать в театре, петь и танцевать сколько душе угодно. Я стану богатой и знаменитой. И мне не нужен богатый муж, я могу позаботиться о себе сама.

— Пожалуйста, Абигайль, перестань мучить меня! Пожалуйста, будь благоразумной! Если тебе хочется, можешь выйти замуж за Патрика О’Доннела, но оставь эту затею. Петь и танцевать для чужих людей — это не жизнь. Прошу, не делай этого! Ты ведь останешься порядочной девушкой, правда? Ты не можешь поступить так со мной и с отцом. Мы ведь вкалывали и жили в страхе Божьем не для того, чтобы ты…