Мэри Уэсли - Разумная жизнь

• Название: Разумная жизнь
• Автор: Мэри Уэсли
• Издательство: АО „Издательство «Новости»“
• Жанр: Любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-7020-0943-6

Два столь разных по сюжету любовных романа отличают глубокое проникновение автора в психологию героев, тонкое и эмоциональное описание их чувств и страстей, сложных житейских коллизий.

* * *

Курортный городок на юге Франции. Главная героиня романа, юная красавица Флора Тревельян, знакомится с тремя молодыми людьми, приехавшими на отдых, — двумя англичанами и голландцем. Их внимание настолько льстит девушке, что она влюбляется… во всех троих. Кого же предпочесть? Флоре понадобится пройти через многие испытания, годы войны и невзгод, разочарований и потерь, прежде чем она сделает свой трудный выбор.

---

Чтобы ее не увидели, Таши пошла по правой пешеходной дорожке, оставив между собой и домом квадрат сада: она сможет наблюдать сквозь забор.

Как она и думала, горничная открыла дверь, покачала в ответ головой и снова закрыла. Приходила девушка, она уже спустилась по ступенькам и быстро уходила под удовлетворенным взглядом Таши. Но вдруг Таши закричала и побежала за ней.

— Стой, погоди, я здесь! Да подожди же, черт бы тебя побрал!

Девушка не слышала Таши из-за уличного шума, шла и шла. Еще секунда — она скроется за углом и ее проглотит людная улица. Таши скинула туфли на высоких каблуках, ринулась вперед и догнала, когда та уже готова была встать на подножку автобуса.

— Флора!

— О Таши, что это у тебя с ногами, — спокойно сказала Флора.

— Ты приходила ко мне?

— Да.

— Тогда пошли. Как здорово. А что случилось? — Флора выглядела так, будто у нее что-то стряслось.

— Помнишь, ты желала, чтобы с моей матерью случилось что-нибудь отвратительное?

— Конечно, помню.

— Ну так оно и случилось.

— Как хорошо-то, а что?

— Ее укусила бешеная собака.

— Прекрасно.

— Девушки, если вы не едете, может, позволите сесть другим, — проговорил мужчина из очереди.

— О, пожалуйста, пожалуйста, входите. — Таши оттащила Флору в сторону.

— Твои ноги, Таши.

— Да я бросила туфли на тротуаре.

— Остроумно, — оценил мужчина, забираясь в автобус. — Я бы сказал, весьма остроумно.

— Очень, — кивнула Таши. — Сплошной юмор. — Она взяла Флору за руку. — Они так мне жали, что хоть караул кричи. Ой, Флора, сколько я тебя не видела. Все чулки поехали. Пошли. Попросим Молли приготовить нам чай. — Она повела Флору обратно на площадь. — Помнишь Молли? Она была в Коппермолте помощницей горничной.

— А твои туфли? Да, я помню.

— Дорогая, то была просто фатальная покупка, размер такой маленький, я купила их из чистого тщеславия. Вон они. — Она вставила ключ в замок. — Наконец-то дома. Привет, Молли.

— Посмотрите на свои ноги: что случилось?

— Да я туфли там оставила. Они на тротуаре, с той стороны площади. Помнишь Флору, Молли?

— О, да. Я вспомнила, что у моей сестры такой размер, я бы… я сейчас… — И Молли скатилась с лестницы.

— А ты сделаешь нам чай, когда вернешься? — крикнула ей вслед Таши.

— Да, конечно.

— Ну хоть не совсем бесполезная покупка, в конце концов. Она очень любит мои вещи, эта Молли. Пошли наверх, в гостиную, и все расскажешь. Одно из искусств держать при себе слуг — это носить одежду их размера.

— Не знаю, с чего и начать.

— С собаки, конечно.

— А, собака. Это была сука, эрдельтерьер отца, и мне кажется, он ее очень любил.

— Но у собаки есть вкус и она проницательна, даже когда у нее мозги не в порядке, — Таши села на диван и принялась массировать ноги.

— Моя мать может даже умереть.

— Так она не умерла? О, Бог ты мой! Какое разочарование. А я-то решила из того, что ты сказала…

— Нет.

— Собака?

— Да.

— Ах.

Молли принесла чай и поставила на низкий столик перед Таши.

— Ну как раз размер моей сестры, — сообщила она. — Вот будет рада. Я подумала, может, захотите сдобные лепешки?

— Спасибо, Молли. Вкусно. В следующий раз, когда я буду покупать туфли, напомни мне, пожалуйста, какой размер я ношу на самом деле.

— Это было бы неестественно, мэм. — И Молли вышла.

— Ну разве она не убийственна? — Таши наливала чай. — Она влюблена в Джима. Помнишь дворецкого из Коппермолта? Он теперь работает в Лондоне, таскает ее на коммунистические митинги на Кинг-Кросс. Он вступил в партию. Сахару?

— Один, пожалуйста.

Флора сидела на краешке стула и смотрела на Таши. Таши похорошела, стала утонченнее, взрослее, чем в последний раз. Было глупо отдаться порыву и заявиться к ней. Она пила чай маленькими глотками.

— У тебя ребенок, — сказала Флора.

— Да, наверху, с няней. Я его тебе покажу попозже. А откуда ты знаешь?

— Я прочитала в „Таймс“. Я читаю ее в школе.

— А, Нигел?

— Да.

— Смешной старин, Нигел. А знаешь, они счастливы.

— Хорошо. — Флора поставила чашку, и она звякнула о блюдце.

Таши подумала: это не шутка, я в замешательстве. Сколько же времени прошло с тех пор, как мы ее видели? Что произошло за это время? Она очень хорошенькая. И почему пришла ко мне? А вслух она сказала:

— Флора, в чем дело? Говори.

Флора вспыхнула.

— Я не хочу надоедать тебе.

— С твоей матерью случилось несчастье, и значит ли это, что Индия для тебя отменяется?

— Нет.

— Ох.

— Я отплываю из Тилбури во вторник.

„Вторник, вторник. А мы еще не вернемся из Норфолка после охоты на куропаток“, — подумала Таши.

— Всю дорогу на „Пи & Оу“?

Флора кивнула.

— Я уже приготовила с собой всю одежду, которую велела привезти мать. Ее шила мадам Тарасова.

— Это хорошо. Ты должна была позвать нас с Мэбс помочь тебе с магазинами. (Почему она должна?) Но, похоже, тебе все это не очень нравится?

— Никогда не нравилось.

— Да, конечно, не нравилось.

— Но теперь ты должна ехать?

— Да. — Флора открыла свою сумку. — Может, вот оно тебе лучше объяснит, чем я. — И она протянула отцовское письмо Таши. — Оно пришло с той же почтой, что и письмо к директрисе про мою мать.

Таши начала читать. „Двенадцать пар шелковых чулок, посоветуйся насчет цвета, две пары перчаток для верховой езды (свиная ножа), размер седьмой, шесть комплектов трусиков и лифчиков, атлас или белый крепдешин, из Уайт-Хаус, бюст тридцать шесть, четыре тонкие ночные рубашки, белые, коробку сандалового мыла „Флорис“, две пары коричневых туфель, размер четыре и большую бутылку „Мицуко“ из „Фортнума“ и ее обычный заказ от „Элизабет Арден“. Боже, и это письмо? А что насчет платьев, норкового манто? Ты удивлена? — И она прочитала дальше.

— Как я понимаю, предполагается, что все это ты повезешь с собой. Хочешь, чтобы я помогла тебе купить?

— Нет, я уже все купила. — Как объяснить, что она просто хотела встретиться, взглянуть и, может, узнать новости, перед тем, как уехать. — Отец все устроил с оплатой, вон, смотри, наверху страницы.

Таши взглянула.

— Да, — сказала она. — Вижу. — Она вернула письмо. — Я помню твоих родителей, — вздохнула она мрачно.

— Он ее обожает. — Флора сложила письмо и кинула в сумку. — А сейчас мне надо идти. Поезд в…

— Но ты должна посмотреть моего ребенка, и подожди Генри. Он с удовольствием бы с тобой встретился.

— И я бы с удовольствием посмотрела на ребенка, как его зовут?

— Джон. Мы чуть не назвали его Хьюбертом, но сейчас так много Хьюбертов и Космо, кстати, он крестный отец мальчика, и Генри не нравится имя Космо, поэтому у нас Джон, и ты не можешь так обойтись с Джоном. Пошли со мной в детскую, посмотришь. — Таши повела.

Флора разрешила Джону схватить ее за палец, на руках у Таши он казался совершенно обычным ребенком. Его няня пожала Флоре руку, когда Таши познакомила их, и сказала:

— Нам бы лучше потеплее одеться на уик-энд, не так ли, мамочка?

А Таши ответила:

— Да, дом очень холодный.

Флора почувствовала, что няня Джона совсем не обращает на нее внимание. Она дала это понять совершенно ясно, спросив:

— А в какое время хочет завтра ехать мистер Марч? Я надеюсь, режим питания ребенка не будет нарушен?

Таши отдала ребенка няне.

— Настоящий дракон, но няня прекрасная. А меня она считает совершенно безнадежной мамашей, — сказала Таши, когда они возвращались в гостиную. — Она нервничает, что Джон расплачется, если не поест вовремя.

— Мне правда надо идти, — сказала Флора, чувствуя себя неловко.

— Ты не подождешь Генри?

— Мой поезд…

— Ох.

— Можно, я схожу в туалет?

— Конечно.

В туалете Флора разорвала список отца и бросила кусочки в унитаз. Она спустила воду, но многие кусочки не утонули, она хотела было вынуть обратно часть конверта с маркой, чтобы отдать школьному садовнику для его мальчика, он собирал их, но подумала, что останутся следы от воды.

Таши, которая до сих пор ходила босиком, прошлепала с ней к двери и поцеловала. Флора торопливо ушла. Она не спросила о Мэбс, Космо или Хьюберте, она даже не обмолвилась, что помнит Феликса, она могла бы дождаться Генри, у нее полно времени…

— Ну и зачем я приходила? — пробормотала она, удаляясь от дома. — Мне там нечего было делать, нечего.

Генри вечером пожаловался Таши, что какой-то дурак бросил письмо в туалет, а Таши расплакалась. Генри обнял ее.

— Что, дорогая, что случилось?

И Таши ответила:

— Это Флора. Был момент, и я думала, что она что-то расскажет. Я хотела ей помочь, но она замкнулась. О Генри, мы должны были что-то для нее сделать. Или уговорить погостить, или еще что. А мы и не подумали. Мы ни разу не побеспокоились.