Юсси Адлер-Ольсен - Журнал 64

• Название: Журнал 64
• Автор: Юсси Адлер-Ольсен
• Жанр: Триллер
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-82906-4

Несмотря на зимнее время, в департаменте «Q» копенгагенской полиции снова настали жаркие деньки. В руки Карла Мёрка и его коллег попало давнее нераскрытое дело об исчезновении некоей Риты Нильсен, владелицы элитного эскорт-агентства. При выяснении обстоятельств всплыл интереснейший факт: несмотря на общую низкую статистику подобных происшествий, тогда же бесследно исчезли еще пятеро человек. Все эти люди уехали из своих родных мест в Копенгаген – и не вернулись. И все они были приглашены на званый обед к женщине по имени Нэте Германсен…

---

– Какое-то легкое беспокойство в желудке, – с этими словами Хенриксен достал из шкафа стакан. – Горячие каштаны с маслом под бокал вина бесподобны, пока ты их ешь, но не после.

Он улыбнулся, налил в стакан воды и высыпал пакетик с порошком «Самарин».

– Приезжал водитель, Карл-Йохан, так что оба морозильника пусты. Можешь спокойно приступать к их наполнению.

Курт улыбнулся своему ученику, ибо его слова были излишни. Возможно, Хенриксен работал даже более эффективно, чем сам Вад.

– Да, я уже приступил. Сегодня еще три аборта. Два плановых и один другого характера, – улыбнулся Хенриксен в ответ, в то время как содержимое стакана весело зашипело.

– И кто же это?

– Сомалийка из Тострупгорда от Бента Люнгсё. Пришлось сказать, что близнецы, – заключил он, после чего сдвинул брови и отпил из стакана.

Да, Карл-Йохан Хенриксен тоже был как нельзя более подходящим человеком. Как для партии, так и для «Секретной борьбы».

– Тебе сегодня нездоровится, моя милая Беата? – осторожно спросил он, входя в комнату с подносом. Несмотря на то что она так сильно исхудала и свойственная ей в молодости красота и сильный дух давно покинули ее, Курт боялся даже подумать о том, что однажды, быть может весьма скоро, ему придется жить без Беаты.

«Только бы она дожила до того дня, когда мы произнесем ее имя с парламентского подиума и выразим нашу благодарность за вклад в общее дело», – подумал он и взял легкую, как пушинка, руку дамы в свою.

Наклонившись, Курт осторожно поцеловал ее и заметил, как рука дрожит в его ладони. Большего ему и не требовалось.

– Вот, моя любимая, – сказал он и поднес чашку к ее губам, аккуратно подув на содержимое. – Не слишком горячий и не слишком холодный. В точности как ты любишь.

Она вытянула впавшие губы, которые так нежно целовали его и их двух сыновей в моменты, когда им это больше всего требовалось, и отпила медленно и беззвучно. По ее глазам было видно, что кофе пришелся по вкусу. В этих глазах, видевших так много, утопал его собственный взгляд в те редкие минуты, когда его одолевало сомнение.

– Беата, сегодня я буду выступать на телевидении. С Лёнбергом и Касперсеном. Нас бы с радостью пригвоздили к стенке, если бы могли, но они не смогут. И сегодня мы пожнем плоды многолетней работы и наберем голоса. Много-много голосов людей, думающих так же, как мы. Возможно, журналисты считают нас тремя старыми пердунами. – Он рассмеялся. – Ну да, мы и есть старые пердуны. Но они считают, что мы недостаточно ясно мыслим. Что мы можем попасться на какой-то чуши и нелогичности рассуждений. – Он погладил ее по волосам. – Я включу телевизор, чтобы ты тоже могла все видеть.

Якоб Рамбергер был опытным и прекрасно подкованным журналистом. Если знать, как сложно плести сеть намеков и двусмысленностей, какая содержится даже в самых безобидных политических интервью последнего времени, становится понятным, что таким и должен быть хороший журналист. Умный репортер боится телезрителей больше, чем работодателей, а Рамбергер был умным и кое на что способным. Пронзал своим жалом политиков самого высокого уровня у всех на глазах и разделывал под орех бюрократов, рокеров, бизнесменов, безответственно ведущих свое дело, и криминальных авторитетов.

Поэтому Курт предвидел, что именно Рамбергер будет проводить интервью, но на этот раз ему в кои-то веки не удастся никого отделать, что пробудит резонанс в маленькой Дании.

Рамбергер благовоспитанно поздоровался с гостями студии за кулисами, где его коллеги готовили выпуск новостей, но, едва пожав друг другу руки, они оказались по разные стороны баррикад.

– Вы буквально недавно сообщили Министерству иностранных дел, что Рене Линьер набрал необходимое количество подписей для участия в грядущих выборах в фолькетинг[4], – приступил журналист после краткого и не слишком лестного представления гостей. – Я бы хотел поздравить вас, но сразу же задать вопрос – может ли Рене Линьер, по вашему мнению, предложить датскому избирателю то, что еще не было предложено существующими партиями?

– Вы говорите о датском избирателе в мужском роде, хотя прекрасно знаете, что в электорате преобладают женщины, – улыбнулся Курт Вад и кивнул в направлении камеры. – Нет, если честно: есть ли у датских избирателей иной выбор, кроме старых партий?

Интервьюер выразительно посмотрел на него.

– Ну, не сказать, чтобы напротив меня сидели юнцы. Средний возраст – семьдесят один год, а вы, Курт Вад, мощно перещеголяли эту цифру со своими восьмьюдесятью восемью. Итак, положа руку на сердце: не кажется ли вам, что вы лет этак на сорок-пятьдесят припозднились для того, чтобы попытаться влиять на датскую политику?

– Насколько я понимаю, самый влиятельный человек Дании на десять лет старше меня, – парировал Вад. – Все датчане закупаются в его магазинах, топят свои жилища его газом и приобретают товары, экспортируемые на его судах. Когда вы подрастете настолько, чтобы позвать этого замечательного человека к себе в студию и будете иметь возможность поиздеваться над его возрастом, пригласите меня снова и задайте тот же вопрос.

Журналист кивнул.

– Я лишь имел в виду, что мне сложно себе представить, как среднестатистический датчанин может доверить право представлять свои интересы человеку на одно-два поколения старше себя. Вы ведь не покупаете молоко, если у него на месяц просрочен срок годности, верно?

– Нет, как и явно недозревшие фрукты, подобные политикам, управляющим нами в данный момент. Думаю, стоит отвлечься от продовольственных метафор, господин Рамбергер. Мы втроем вовсе не претендуем на места в парламенте. В нашей программе четко прописано, что, как только собраны подписи, мы созываем учредительное собрание и на форуме избираем кандидатов для участия в выборах в фолькетинг.

– При ближайшем изучении вашей программы становится ясно, что она исходит в первую очередь из моральных норм, идей и идеологии, отсылающей к временам, возврат которых был бы нежелателен. К политическим режимам, сознательно притеснявшим всевозможные меньшинства и слабых граждан общества. Умственно отсталых, представителей нацменьшинств, социально незащищенных граждан…

– Ну, тут заключается серьезная ошибка, поскольку такое сравнение неправомерно, – вступил в беседу Лёнберг. – Напротив, наша программа говорит о том, что мы, основываясь на принципах ответственности и гуманности, собираемся рассматривать каждый случай индивидуально и остерегаться использовать по отношению к сложным вопросам привычные штампы, ведь после этого проблемы невозможно обсуждать серьезно и со всей глубиной. Поэтому мы выбрали такой простой слоган: «Изменение к лучшему». Отсюда следуют совсем не те выводы, на какие вы указали.

Журналист улыбнулся.

– Звучит замечательно, но все-таки вопрос заключается в том, сможете ли вы когда-либо продвинуться настолько далеко, чтобы получить влияние. Это отнюдь не мое личное утверждение, ибо газеты неоднократно писали о вашей программе, которую соблазнительнее всего сопоставить с нацистской идеологией в отношении учения о расах. Закоснелые догмы, описывающие мир как обиталище различных рас, пребывающих в постоянной вражде друг с другом. Существование высших и низших рас, причем высшая…

– Да-да, причем высшая раса будет уничтожена, если произойдет смешение с представителями низших, – перебил Касперсен. – Я смотрю, что и газетные корреспонденты, и вы, господин Рамбергер, прибегли к помощи «Гугла» и почитали кое-что о нацизме, – продолжал он. – Однако наша партия не проповедует дискриминацию, несправедливость и антигуманизм, что было свойственно и до сих пор свойственно нацистам и подобным им объединениям. Напротив, мы лишь утверждаем, что не нужно поощрять жизнь, если у нее нет шансов когда-либо стать более или менее достойной. Должны быть введены строгие правила для врачей и обычных граждан, регулирующие, в каких масштабах необходимо подвергать людей принудительной стерилизации. Необходимо причинять как можно меньше страданий семьям, а также точно определить величину государственных расходов. Ведь политики часто вмешиваются во все подряд, абсолютно не понимая, какими могут быть последствия своего вмешательства…

Это была длительная дискуссия, после чего последовали звонки от обычных граждан. Были затронуты всевозможные темы: принудительная стерилизация преступников и тех, кто по причинам психического или умственного недоразвития не в состоянии заботиться о своем потомстве, социальные инициативы, лишающие многодетные семьи целого ряда пособий, введение уголовных наказаний для тех, кто пользуется услугами проституток, закрытие государственных границ, запрет на въезд эмигрантам без высшего образования и многое другое.