Наталья Арбузова - Продолжение следует

• Название: Продолжение следует
• Автор: Наталья Арбузова
• Жанр: Современная проза

Новая книга, явствует из названья, не последняя. Наталья Арбузова оказалась автором упорным и была оценена самыми взыскательными, высокоинтеллигентными читателями. Данная книга содержит повести, рассказы и стихи. Уже зарекомендовав себя как поэт в прозе, она раскрывается перед нами как поэт-новатор, замешивающий присутствующие в преизбытке рифмы в строку точно изюм в тесто, получая таким образом дополнительную степень свободы.

---

Я (в сторону): Ну конечно. Теперь-то я разнюхала, как дело обстоит. Георгин подарил ей тачку в один из рецидивов любви. А отчима вообще не существует в природе. Хотя не удивлюсь, если еще что-нибудь всплывет. (К Наде.) Почему ты не спрашиваешь, где похоронен Георгин? ты, блин, была на его могиле?

НАДЯ (не вслушивается, грезит наяву): Таинственно свалившееся на меня. Чувствую себя золушкой. Боюсь показать, как сильно влюблена в мужа. Боюсь спугнуть.

Я: Правильно боишься. (Про себя.) Георгин тоже иной раз привирает. Насчет Евгении, которая не хочет портить фигуру. Один сын у нее есть, факт. Такой же опасный, как сама мамочка. (К Наде.) Гуслиана, ты хоть знаешь, чем занимается твой муж? какие у него источники существования?

НАДЯ (услыхала наконец): Да, он весь в делах. После свадьбы сразу уехал. А я потеряла работу. Издательство прогорело. Нам сначала всем велели взять за свой счет, а потом… Буду устраиваться. И как назло телефон городской не работает. А на сотовом деньги кончились. И Евгения то и дело исчезает с портрета. Нынче с утра вижу в раме пустой грунтованный холст.

Я (каркаю): Не ндравится мне это… не ндравится.

31. Первый самостоятельный выход на люди

В редакции на Гуслиану окрысились. Завтра освобождаем офис. Выбросили бы твою трудовую книжку к чертям собачьим. Что у тебя с мобильником? дай сюда. Конечно – заблокирован. Сейчас разблокируем. Случайно нажала? ты что, под кайфом? вроде бы нет. Тебе не пятнадцать лет. Подумаешь – вышла замуж. Все выходят замуж. И тут прорвался Стас. Надя! жива! я тебе на счет деньги кинул. Ты где? Говори точный адрес, приеду немедля. И не так как в прошлый раз, поняла? стой не шевелись.

Пока Наде со скрипом выдали малую часть причитающихся ей денег – скажи мерси и больше не проси – Стас уже примчался. Ворвался бурей в офис, заваленный нереализованными книгами. Выволок Надю на улицу под порхающий снежок, втолкнул в машину вместе с ее собственным ноутбуком, три месяца провалявшимся в редакции. Припарковались где потише. Ну, рассказывай. С начала и до конца. И стал из нее выуживать. И всё больше мрачнел. Скажи мне Георгинов телефон. – Не тревожь его… а ну как ответит – и сразу помрешь. Тот свет не свой брат. Может, сам еще раз прорвется. На машину звучно посыпалась снежная крупа. Казалось – не только сверху, со всех сторон. Ветер крутит… бес шутит. Стас отобрал у Нади ее мобильник, переписал себе номер Георгия. На тот свет так на тот свет. Потустороннее – потусторонним. Пусть приструнит даму с портрета.

32. Свет рушится

Стас высадил меня у подъезда. Надя! ноутбук забыла. А то, может, тебя здесь подождать? – Нет, не надо. Уехал. Снег какой-то серый. И лампочка в передней тусклая. И голоса в комнате приглушенные.

МОЙ МУЖ: Ты должна была проверить по официальным каналам. Рисковать своей свободой из-за мерзкой хрущевки и купавенской рухляди…

МОЯ СВЕКРОВЬ: Я звонила на проспект Мира за два дня до Татьяниной смерти. Спросила – ты, конечно, ничего от него не приняла? Ответ был – мне уже не нужно. Провела меня на мякине в момент возврата сознанья. Месть покойницы… страшная месть. Теперь терпи, пока замухрышка оформит на себя жалкие остатки недвижимости. А Лилиана завтра прилетает из Нью-Йорка. Лучше отправь замарашку с глаз долой на дачу. Лилиана не должна ни о чем догадаться. К следующему ее визиту ты уже будешь с развязанными руками.

Я-НАДЯ (нарочно громко хлопаю дверью): Ку-ку!

МОЙ МУЖ (выглядывает в прихожую): А, Надюша! получила трудовую книжку? не ищи пока работы, отдохни. Зима рано легла. Отвезу тебя сейчас же на дачу – там есть лыжи и вся одежонка.

Я-НАДЯ (спокойным и веселым тоном): Вот прямо так, с ноутбуком. (Подаю ему с вешалки его куртку, пододвигаю ногой полуботинки.)

МОЙ МУЖ: Забегать никуда не будешь? (Я мотаю головой. Евгения так и не показалась.)

33. Плененье и побег

На даче я даже отопленья не включила и купленных по дороге продуктов в холодильник не убрала. Только зажгла лампочку – ставни были закрыты. Стала лихорадочно проверять, что у меня с собой. Паспорт и трудовая книжка. Я ведь не думала не гадала, что Стас меня достанет в издательстве. Собиралась оттуда идти по какому-то адресу: глянцевый фиговый журнал. Алена таджикская жена там курьером, она предварительно договорилась. Ноутбук? вот он, в полном комплекте. Мобильник? разрядился. Оказался включенным – я сидела сзади в машине, а сумку неаккуратно бросила на переднее сиденье. Зарядное устройство? осталось дома. То есть у филевского парка. Я теперь не знаю, где чей дом. Толком не поняла подслушанного разговора. На чьей я даче? на чейных лыжах мне предлагают кататься? где они, лыжи? Дверь заперта, ключей нема. Это мы уже проходили. Еще неизвестно, кто покатается-поваляется. Пытаюсь из последних сил садящейся батарейки пробиться к Стасу. Занято, треплется. Только номер успела списать, пока мобильник не сдох. Спокойно. На даче есть телефон. Выключен. Туалет! слава КПСС, внутри. Оттуда спешу разведать обстановку на втором этаже. Тоже ставни, вдобавок электричество на зиму отключено. Ноутбук не потерять! ношусь с ним как с писаной торбой. Никак не могу нащупать пути назад. Начинает мерещиться: я отрезана… кто-то ходит внизу. Тут висел еще один женский портрет. Не Евгении, нет. Шарю, ищу его, чтоб перевернуть… явный заскок… глухо колотится сердце. Блин! материализовались с портретов Георгиновы женщины и сейчас загрызут. Мобильник звонит: тореадор, смелее! Высветилось: Стас. И сразу экран погас. Батарейка кончилась. В угол загнали, блин. А в углу – ступеньки и люк в мансарду. Тяжелый. Я его поднимаю спиной – руками не получилось. Вечерний свет проник в комнату. Тускло блеснули стекла. Открыла балконную дверь, глотнула холодного воздуха, натрясла снежку на ковер – и поползла по обледеневшей крыше, судорожно держась за ноутбук. Давным-давно Георгий приладил пожарную лестницу: для меня! На забор я влезла сама. Электричка стучит вон в той стороне. Через полчаса сижу без билета в вагоне: деньги будут нужны, впереди черт и что. Пока к Алене, дальше будет видно. На Беговой собираюсь спрыгнуть с платформы в неположенном месте. Парень безбилетник мне подал руку. И я с размаху прыгаю на дружественную лапу.

34. Облом

Я бессознательно ждала, что ладонь молодого человека дрогнет, когда я рухну на нее всей своей тяжестью. Она не дрогнула. Словно это был каменный гость или железный дровосек. И Я ПОЛОМАЛА ПЛЕЧО В ВОЗДУХЕ, ПРЕЖДЕ ЧЕМ МОИ СТУПНИ КОСНУЛИСЬ ШПАЛ. Как балерина при неправильной поддержке. Или как гимнастка при неквалифицированной страховке. Ноутбук стукнулся об рельс. Я благодарно кивнула юноше, и он пошел, куда ему было нужно. Стою на путях, в глазах темно. Не хватало еще, чтоб, переводя стрелку, мне защемили ногу – и сразу пустили поезд. Правая рука длинная, как у шимпанзе. Кажется, будто тыльная сторона ладони лежит на гравии. Я подобрала ноутбук, шагнула в пролом бетонной стены. Спустилась в метро и сдалась милиции.

Они меня, возлежащую за решеткой, спрашивают: Вы что, упали? – Упала. – Здесь, в метро? – Ага. (Попробуй не подтверди. Пошлют в травмпункт, а он неведомо где. Не доберусь.) – Вас что, толкнули? – Ага. – Кто? – Парень. Бритоголовый. – Составим протокол. Ваш паспорт? (Тут мне довольно ясно представилось, что сумка осталась на рельсах. Сейчас придется всё переигрывать. Я уж открыла рот, но вошел мент – вот… обронили у нас в сенях.)

35. Больничка

Как менты обо мне пеклись! отцов не надо. Отправили в новый хирургический корпус боткинской больницы. Больница рядом, на Беговой, а современный хирургический корпус вона где – в Вешняках. Примитивная боль вытеснила шок от обмана и страх одиночества. Инна, учившаяся (не доучившаяся) на факультете психологии МГУ, называет это «отработать на физическом уровне». Почитай за благо. Мне сделали рентген, наложили повязку. Дохлая тряпичная рука повисла всей тяжестью на загривке. Снаружи намазали гипсовый желоб, прихватив волосы. В палате я бросилась проверять ноутбук. Дисковод не фурычит. Выползла в коридор. Таблички «профессор такой-то», «профессор такой-то». Ординаторская. Вхожу. Парни, вы в этом шарите? Оставили недопитый чай, покопались – заработало. Уже одиннадцать (вечера). В палате смотрят телевизор. Сажусь попробовать, берет ли моя левая клешня все шифты. Берет. Скорей набираю текст, застрявший в голове. Когда я еще смогу писать правой рукой? неизвестно. Тетка с соседней кровати строго сказала: выключите, вы меня облучаете. А телевизор, блин, не облучает? На всякое чиханье не наздравствуешься. Печатаю, она бранится, повернувшись ко мне спиной, к телевизору лицом. Крещу ее - тут же замолкла. Со всех кроватей смех. Левой рукой крестила, и сама неверующая - надо же, подействовало. Великая сила символа.

Утром при обходе мне сказали: операция. Титановый штырь, двадцать пять тысяч. И я пошла звонить Стасу – на городской, с бесплатного больничного автомата. Стас примчался. Его не пускают – неприемные часы. Он за вертушкой, я за стеклом. Похоже на тюремное свиданье. Пустите меня к нему, он мне деньги принес на операцию. Ах, вы платите за операцию? у нас этого ие может быть. Но нянечка уж сует мне пухлый журнал. Там деньги – с запасом – и зарядное устройство для моего мобильника. Живем. Ложусь на левый бок, на бьющееся сердце. Неродная рука, вывалившись из гипсового желоба, плюхнулась отдельно, но тоже налево. В Севилье от ран страдать, в Кордове умирать.