Наталья Арбузова - Мы все актеры

• Название: Мы все актеры
• Автор: Наталья Арбузова
• Жанр: Драматургия

В этой книге представлены пьесы, киносценарий и рассказы Натальи Арбузовой.

---

ВИКТОР: …дематериализовался.

(Входит Ольга, держа перед собой вымытые руки, точно хирург, спешащий на операцию; смотрит на стол).

ОЛЬГА: Ты что его, в мусоропровод выбросил? Прокисший был? Ну, молодец!

ВИКТОР (убитым голосом): Оля, у тебя там в ванной много резиновых перчаток висит и хлоркой пахнет…

ОЛЬГА (гордо): Туалеты мою. Воткнулась, как только ты уехал. А то вахтером вместо меня мужчину взяли, тоже с высшим образованием. Меня однокурсница пристроила. Ничего, управляюсь с шестью туалетами. Подумаешь, тряпкой помахать. У меня первый разряд - и по лыжам, и по волейболу.

ВИКТОР (грезит): Оля, в метро, в вагонах, везде стихи расклеены… (Тоном почтительного удивленья): В разлуке есть высокое значенье…

ОЛЬГА: Пиджак повесь как следует.

(Муза с Купидоном появляются за спиной Ольги в дверях ванной; Муза вытирает нос и глаза платком из своего многофункционального кармана; Купидон с одним крылом обнимает ее за плечи).

ОЛЬГА (к Виктору): Завтра пойдешь в министерство хлопотать пенсию. Твой стаж признают, у тебя предприятие было союзного значения. В Москве пенсии небось получше ваших.

ВИКТОР (совестливо): Да я бы и работал… как с первого курса МАИ выдвинули на комсомольскую работу, так пошло - поехало… командовать да приказы сверху с полуслова понимать… Да и то забыл…

ОЛЬГА: Командовать можешь не вспоминать. А приказ сверху я тебе не вполслова подам, а прямым текстом. Пей чай по - быстрому. Посуду вымоешь. Мне еще идти убираться.

ЗАНАВЕС

БЛИН

Невеселая комедия

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

ИРИНА СЕРГЕЕВНА – хозяйка трех четвертей дачи в Салтыковке.

ХОЛЕРА (имя стерлось) – хозяйка четверти той же дачи.

ШУРКА – квартирантка Ирины Сергевны, из Северодвинска.

ОЛЕГ – ее boy-friend в первых двух действиях, из тех же мест.

АЛЁНКА (голос) – Шуркина дочка, лет шести, живет у Шуркиных родителей в Северодвинске.

ЛИДА – Шуркина двоюродная сестра, тоже оттуда.

МАРСИК – Шуркин кот, помесь сиамского с сибирским.

ШАРИФ – гастарбайтер из Таджикистана, квартирант Ирины Сергеевны.

ШАХЗОДА – его жена.

ДАЛЕР и ТАХМИНА – их дети.

ОЗОД и САБИР – братья Шахзоды.

ПРОЧИЕ ГАСТАРБАЙТЕРЫ (тени и голоса) – из бывших среднеазиатских республик Советского Союза, проживают легально и нелегально по другим адресам в поселке Салтыковка.

МЕНТЫ – первый и второй.

ЛЁНЯ и АНЯ – квартиранты Холеры.

СОСУЛЬКА.

СИНИЦА.

СОЛОВЕЙ.

КУКУШКА.

ЧУЖОЙ МУЖСКОЙ ГОЛОС.

ЧЕЛОВЕК В МАСКЕ.

Перед закрытым занавесом Человек в маске сдерживает напор персонажей , которые рвутся из кулисы, наперебой лопоча смесь русских и тарабарских слов. Наконец, этот chevalier masqué всех как-то умиротворил, рассортировал и пропускает по одному или группами через авансцену в другую кулису. Идет Ирина Сергевна, ей здорово за пятьдесят. Сутуловатая, немного небрежно одетая, зато с благообразным профилем. Потом Холера на слоновьих ногах – останавливается посередине, тупо смотрит в зал, кой-как следует дальше. Лида топает задом наперед, перегибая мощный стан. Олег в камуфляже, отвернувшись от зрителей, сияет светлой макушкой. Обгоняет Лиду, направляя четкий шаг в кулису. Лида, всё так же пятясь раком, встречает лицом к лицу несущуюся вихрем хрупкую Шурку в обалденных брюках с разрезами. За Шуркой старается успеть небольшая девочка, лицо ее на бегу полностью скрыто отросшей челкой, и она сильно отстала. Тем временем по сцене колесом прошелся кот. Таджики, человек десять, невнятно беседуя якобы на своем родном языке, продвигаются плотной группой. Тащат двоих детей, передаваемых с рук на руки. Торопят женщину, нагруженную отвисшими до земли сумками. Проходят менты с табельным оружьем, негромко бормоча в один мобильник и вырывая его друг у друга. Аня семенит подле Лёни, напрасно пытаясь попасть с ним в ногу. Человек в маске, завершая шествие, тянет за угол открывающийся занавес.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

В кухне Ирины Сергевны на законных основаниях она сама, Шурка и Марсик, а также Холера сбоку-припёку.

ИРИНА СЕРГЕВНА (чистит картошку над поганым тазом): Мне всё кажется, что я в эвакуации… в Ташкенте или где… в каком-то советском фильме…

Входит Шариф, высокий и сильный, весь в сосульках, с тяжелыми ведрами. Одним махом подымает их на стол.

ШАРИФ: Колонку оттаивали. Замерзла, блин. А потом, блин, как ливанёт.

ИРИНА СЕРГЕВНА (оставляя нож): Шариф, Вы действительно очень хорошо говорите по-русски.

ШАРИФ: Единственный нацмен был в классе. Единственная русская школа в Нау.

МАРСИК: Мяу.

ИРИНА СЕРГЕВНА: Заглохни, Марсик. (Подкладывает ему в блюдце whiskas).

По лестнице спускается походкой лани Шахзода в цветастых штанишках до середины голени и прозрачной юбке с блестками. Полурасстегнутая спортивная куртка в молодежном стиле позволяет видеть на футболке рисунок несколько рискованного содержанья.

ИРИНА СЕРГЕВНА: Ага, Шехерезада идет из сада. Спят?

ШАХЗОДА (вся сияя, как заря): Да. (Становится к плите, колдует над супом).

Вваливается Олег в бушлате и спецназовской черной шапочке, закрывающей лицо. Несет полное ведро умеренных размеров. Ставит на табурет. Сдергивает шапку, открывая белобрысую голову с армейской стрижкой, хмурые брови над прозрачными глазами и жестко сложенные губы. Шурка, режущая лук и хлюпающая носом, расцветает счастливой улыбкой.

ОЛЕГ: Стоило из Северодвинска ехать, чтоб тут колонку оттаивать.

ШУРКА (торопливо): Ну-ну… у нас там прошлой зимой магистральные трубы полопались… целые районы померзли, блин.

ОЛЕГ: Ты мне когда звонила, сказала – хорошие условия, блин… я рассчитывал, а тут все углы заиндевели.

ШУРКА (кривляется): Извините великодушно… погоду не обеспечила…

ИРИНА СЕРГЕВНА: Шура не виновата. У нас такая зима раз в сорок лет… наша горница с Богом не спорница. АГВ почти до упора (щупает трубы).

ШУРКА (мешает лук на сковородке): Взлетим на воздух, блин.

ХОЛЕРА (сидя на лавке, напрягает слух): Начальнику ПВО! Сигнал ''воздух'' ! Докладываю: Бога нет!

ШУРКА: Ага, только черт. По твою душу, холера старая.

ИРИНА СЕРГЕВНА (к Шарифу): Слабослышащая телефонистка была, партийная и с допуском. Находка для первого отдела. Соединяла и разъединяла за пультом согласно инструкции – в министерстве обороны.

ОЛЕГ (бубнит): Я же дома, блин, был устроен… тоже в охране… как здесь, блин… на кой…

ШУРКА: Здесь ты, блин, в фирме. Десять кусков, блин. Копишь, блин, на свое дело. А там космодром Плесецк сторожил – от медведей, блин. У тебя на сигареты не было. Тебя мать, блин, кормила. (Заправляет луком суп на плите).

ОЛЕГ: Хорошо, блин, кормила. Не как ты – фасолевый суп.

ШАХЗОДА (с ошеломляюще грациозным поклоном): Готов, сейчас подам. (Берет в руки подставку из проволоки, как драгоценное украшенье из сокровищницы).

ШУРКА: Дружба народов, блин. А я при советской власти десять классов закончить не успела.

Шахзода легким движеньем ставит на стол кривую кастрюлю. Садятся к столу – Ирина Сергевна и две молодые пары. Тут же дверь в заднюю комнату отворяется с душераздирающим скрипом. Выходят, руки в брюки, двое явных брюнетов. Тяжелоносые, тяжеловзглядые, в темных дешевых свитерах, серых вязаных шапочках с отворотами. На лицах холодная тоска.

ШУРКА: А эти, блин, откуда? Еще утром там пусто было… караван-сарай, блин…

ИРИНА СЕРГЕВНА: Это братья Шахзоды, Озод и Сабир.

ОЗОД и САБИР (заунывно): Здрассьте. Как вы?

ИРИНА СЕРГЕВНА: Садитесь, милые.

Милые не заставляют себя долго ждать и садятся прямо в шапках. Сестра достала тарелки и налила суп. Холера приподнимается с лавки и пытается заглянуть в кастрюльку, не осталось ли там чего. Но Шурка грубо захлопывает крышку. Холера ловит коротким носом запах, глохнущий в холодной кухне.

ШУРКА: Поди, Холера, настучи ментам, сколько нас сегодня за столом. Считать умеешь? или только штыри в разъемы вставлять, блин?

Холера плюхается обратно на скамью. Поправляет на плечах пальто внакидку. Роняет на грудь некрасиво стриженную седую голову и стихает. Минуту-другую едят молча. На авансцене Марсик точит когти об притолоку. Потом вываливается боком в меркнущий палисадник. Там пугает и ловит Синицу, но она не дается в лапы. Шариф встает захлопнуть дверь. Его опережает человек в маске, закрывающий двери наподобие швейцара, отдав прежде коту честь.

ШУРКА (нарушает молчанье за столом): Коммуна, блин.

ХОЛЕРА (воскресая, снова поднимает тяжелую башку на безобразно толстой шее): Парижская! Восемнадцатое марта!

ШУРКА: Тебе, Холера в Париж самая дорога. ( Тянет ее за грязный фартук). Ив Сен-Лоран! От кутюр!

САБИР (мрачно): Не тюрки! Таджики не тюрки!