Марк Блок - Характерные черты французской аграрной истории

• Название: Характерные черты французской аграрной истории
• Автор: Марк Блок
• Издательство: Издательство иностранной литературы
• Жанр: История
• Год: 1957

Автором книги, перевод которой предлагается вниманию советского читателя, является один из крупнейших французских историков XX века и, возможно, наиболее своеобразный среди них по оригинальности мысли и необычности биографии.

Среди многих предшествующих и последующих работ на эту тему книга Блока составила своего рода эпоху. Дело не только в том, что в ту пору чрезвычайного увлечения узкими локальными темами автор отважился на обзор аграрного строя всей страны и, кроме того, дал его на широком сравнительном фоне европейского феодализма в целом, использовав для этого богатейший фактический материал, накопленный в трудах европейских историков. Главное достоинство этой книги заключается в глубине и остроте исследовательской мысли Блока, в его упорном стремлении разобраться в сущности исследуемых проблем, в новом подходе к ним. Все эти качества в сочетании с тщательной добросовестностью в анализе источников привели к тому, что во многих случаях Блок смог остроумно подметить и объяснить важные черты французской аграрной истории, то есть, в сущности говоря, особенности французского феодализма. Те же качества позволили Блоку выйти из русла традиционной во французской исторической литературе антиобщинной концепции аграрных феодальных порядков и дать интересную и продуманную картину роли общины во французской деревне. Поэтому содержание этого труда полно интереса для советского читателя. Специалист-историк оценит по достоинству и исследовательское мастерство автора, сумевшего при ограниченном размере книги выбрать из огромного материала наиболее яркие факты.

Книгу отличают продуманная конструкция, сжатость и четкость. Блок обладает своеобразным, увлекательным стилем. Его язык, образный, точный, хотя и не всегда легкий, хорошо гармонирует с оригинальностью мысли, с ее зачастую неожиданными поворотами. Это французская книга в лучшем смысле слова.

---

Именно придать и ничего больше. Ибо книга, которую мы переиздаем, оставит нечто крупное и долговечное: сам замысел. «Характерные черты французской аграрной истории», — писал я в 1932 году, — означают появление аграрной истории, которая наряду с историей земледельческой техники, историей домениального режима и историей сравнительной эволюции европейских народов долгое время будет одной из самых плодотворных в исторической науке сфер исследования, одной из тех избранных областей, где легче всего смогут договориться о сотрудничестве историки, заботящиеся а фактах, и географы, интересующиеся проблемами происхождения». И мне приятно, что я оказался таким хорошим пророком «а следующий же день после опубликования «Характерных черт французской аграрной истории», в то время, когда успех этой книги был еще делом будущего.

Мы не могли бы отложить перо, не оказав о том, какую бескорыстную помощь встретило это новое издание при его подготовке. Институт сравнительного изучения цивилизаций в Осло любезно предоставил нам для воспроизведения принадлежавший ему текст. У детей Марка Блока мы еще раз встретили понимание и великодушие. Пусть же будет им воздана здесь надлежащая благодарность от имени тех, кому это начинание принесет пользу.

ВВЕДЕНИЕ. Несколько замечаний относительно метода

Переложить на любезных хозяев ответственность, бремя которой должен нести один автор, значило бы сыграть с ними очень злую шутку. Однако я могу заявить, что, если бы Институт сравнительного изучения цивилизаций не оказал мне минувшей осенью честь, попросив прочесть несколько публичных лекций, эта книга, вероятно, никогда не была бы написана. Историк, знающий трудности своей профессии — самой трудной из всех, по мнению Фюстель де Куланжа, — не решается без колебаний изложить на нескольких сотнях страниц необычайно длинную эволюцию, неясную саму по себе и, кроме того, недостаточно известную. Я поддался искушению познакомить более широкую публику, чем мои благосклонные слушатели в Осло, с некоторыми гипотезами, развить которые и привести все необходимые доказательства я до сих пор не имел возможности, но которые, как мне теперь кажется, могут принести исследователям пользу в смысле указания дальнейшего направления работы. Прежде чем приступить к изложению главного, попытаюсь кратко объяснить, в каком духе я старался его трактовать. Тем более, что некоторые из этих методических проблем выходят, притом значительно, за пределы моей небольшой книги.

* * *

В развитии науки бывают моменты, когда одна синтетическая работа, хотя бы она и казалась преждевременной, оказывается полезнее целого ряда аналитических исследований, иными словами, когда гораздо важнее хорошо сформулировать проблемы, нежели пытаться их разрешить. Аграрная история в нашей стране достигла, по-видимому, этой стадии. Суммарное обозрение горизонта, которое исследователь разрешает себе, прежде чем углубиться в густые дебри фактов, где широкие наблюдения становятся невозможными, — вот все, что я намеревался осуществить. Знания наши скудны. Я старался ничего не утаивать: ни пробелов в исследовании вообще, ни недостаточности моей собственной документации, основанной отчасти на первоисточниках, но полученной от случая к случаю[2]. Однако из опасения сделать изложение неудобочитаемым, я не мог увеличивать число вопросительных знаков в той мере, в какой это было по сути дела необходимо. Впрочем, не следует ли всегда подразумевать, что в науке всякое утверждение является всего лишь гипотезой? Если в тот день, когда благодаря более углубленным исследованиям мой очерк совершенно устареет, я смогу убедиться в том, что, противопоставляя исторической истине свои ошибочные предположения, я все же помог осознать эту истину, я буду считать себя полностью вознагражденным за свои труды.

Только те работы, которые благоразумно ограничиваются узкими локальными рамками, могут дать необходимые фактические данные для окончательных решений. Но они почти неспособны поставить большие проблемы. Для этого нужны более широкие перспективы, где основные контуры не подвергаются опасности затеряться в темной массе мелких фактов. Даже широкий горизонт целой нации иногда недостаточен. Как уловить особенности развития, присущие отдельным районам, не бросив сначала взгляд на Францию в целом? Французское развитие в свою очередь приобретает свой истинный смысл только в том случае, если рассматривать его в общеевропейском плане. Речь идет не о насильственном отождествлении, а напротив — о различении; не о том, чтобы создать, как это получается при совмещении фотоснимков, искаженное общее изображение, условное и туманное, но о том, чтобы выявить путем противопоставления как общие черты, так и особенности. Таким образом, настоящий очерк, посвященный одной из сторон нашей национальной истории, связан также и с теми сравнительными исследованиями, которые я старался осуществить в другом месте и для которых уже столько сделал оказавший мне гостеприимство Институт.

Но упрощения, вызванные самой формой изложения, неизбежно повлекли за собой некоторые искажения, на которые надо честно указать. «Французская аграрная история» — эти слова кажутся совсем простыми. Однако при ближайшем рассмотрении они вызывают много трудностей. По своей аграрной структуре различные районы, составляющие современную Францию, не похожи друг на друга, причем в прошлом они различались между собой гораздо сильнее, чем каждый из них, взятый в отдельности, отличался от пограничных с Францией стран. Правда, мало-помалу поверх этих коренных различий сложилось то, что можно назвать французским сельским обществом, но складывалось оно медленно и посредством поглощения многих обществ или их частей, первоначально принадлежавших к иностранному миру. Называть «французскими» данные, относящиеся, например, к IX и даже (если они исходят из Прованса) к XIII веку, было бы настоящей нелепостью, если бы заранее не было условлено, что это выражение означает просто то, что знание этих старинных явлений, взятых из различных сфер, необходимо для понимания современной Франции, вышедшей, поколение за поколением, из первоначального разнообразия. Одним словом, это определение взято скорее из стадии завершения, нежели из начального этапа или даже из самого хода развития. Такое условие, несомненно, допустимо, лишь бы оно было оговорено.

Сельская Франция — большая и сложная страна, объединяющая в пределах своих границ и одного социального строя стойкие остатки противоположных аграрных цивилизаций. Длинные неогороженные поля вокруг больших лотарингских деревень, огороженные поля и деревушки Бретани, провансальские деревни, подобные античным акрополям, неправильные парцеллы Лангедока и Берри — все эти столь различные картины, которые каждый из нас может мысленно представить себе, выражают очень глубокие человеческие контрасты. Я старался отдать должное как этим, так и многим другим различиям. Однако вынужденная необходимость краткости изложения, а также желание акцентировать внимание в первую очередь на некоторых слишком часто остававшихся в тени крупных общих явлениях, местные оттенки которых надлежит уточнить другим; исследователям, неоднократно заставляли меня настаивать не столько на частном, сколько на общем. Главное неудобство этой установки — затушевывание в известной мере важности географических факторов, ибо условия, навязанные человеческой деятельности природой, если и неспособны объяснить коренные черты нашей аграрной истории, зато выступают во всей своей силе, когда необходимо установить различие между районами. В этом отношении более развернутые исследования не замедлят внести в свое время существенные поправки.

История — прежде всего наука об изменениях. При изучении различных проблем я стремился никогда не терять из виду эту истину. Однако мне пришлось, особенно в отношении различных хозяйственных распорядков, разъяснять очень далекое прошлое» свете значительно более близких к нам времен. «Чтобы повнать настоящее, надо прежде всего от него отвлечься», — сказал недавно Дюркгейм, начиная курс лекций по истории семьи. Согласен. Но бывают также случаи, когда для истолкования прошлого надо рассмотреть сначала настоящее или по крайней мере более близкое к современности прошлое. Таков, в частности (по причинам, о которых пойдет речь ниже), метод, к которому мы вынуждены прибегать при изучении аграрной истории ввиду состояния источников.

* * *

Аграрная жизнь Франции получает в истории подробное освещение начиная с XVIII века, не раньше. До этого писатели, за исключением некоторых специалистов, занятых исключительно выработкой практических советов, почти ею не интересовались, администраторы — тем более. Лишь в некоторых юридических трудах и в некоторых записанных кутюмах имеются сведения о таких основных правилах ведения хозяйства, как обязательный выпас. Без сомнения, мы увидим далее, что из старых документов можно извлечь много драгоценных указаний, но при условии, если вы умеете их обнаруживать. А для этого необходимо прежде всего бросить на предмет общий взгляд, который один только способен подсказать главные линии исследования. До XVIII века осуществить такое обозрение было невозможно, ибо люди так устроены, что замечают только то, что изменяется, притом изменяется резко. В течение долгих столетий аграрные обычаи казались почти неизменными, потому что они действительно менялись мало, а если и менялись, то обычно постепенно. В XVIII веке техника и правила обработки вступили в цикл гораздо более быстрого развития. Больше того, их захотели изменить. Агрономы описывали старые навыки для того, чтобы бороться с ними. Администраторы стали интересоваться положением страны с целью выяснения объема возможных реформ. Три больших обследования, проведенные с 1766 по 1787 год по вопросу об обязательном выпасе и об огораживаниях, рисуют обширную картину, подобной которой до той поры не бывало. Эти обследования были лишь первым звеном длинной цепи, которая была продолжена в следующее столетие.