Франсуа Блюш - Людовик XIV

• Название: Людовик XIV
• Автор: Франсуа Блюш
• Издательство: Ладомир
• Жанр: История
• Год: 1998
• ISBN: 5-86218-263-2

В увлекательно написанной романизированной биографии, составленной ведущим современным французским историком Ф. Блюшем. подробно описывается жизнь Людовика XIV, прозванного Великим, с момента его рождения и до кончины. Со страниц книги перед читателем предстает колоритная фигура самого знаменитого в христианском мире тех времен короля во всех его человеческих проявлениях, покровителя литературы и искусства, ценителя красивых женщин и государственного реформатора. Блюш блестяще описал жизнь французского двора, мастерски изобразил страсти, интриги, победы и поражения, которыми жило окружение Короля-Солнце.

---

Кардинал скончался в два часа ночи; в тот же день молодой король собрал министров и говорил с ними как монарх. Придворные разделились на две группы, одни не поверили своим ушам, а другие подумали, что это была минутная вспышка. В самом деле, авторитет Мазарини, сдержанность его королевского ученика ввели в заблуждение многих французских и иностранных авгуров. «Над всем и вся, — как заметила госпожа де Лафайетт, — еще витала тень кардинала, и казалось, что все помыслы короля только и были направлены на то, чтобы вести себя в духе его наставлений. Смерть эта давала большую надежду тем, кто мог рассчитывать занять пост министра; они, по-видимому, считали, что король, который еще совсем недавно позволял полностью собой управлять, — и государством, и своей собственной персоной, — доверится, вероятно, министру, который будет заниматься исключительно общественными делами и не будет вмешиваться в личные дела короля. Им и в голову не приходило, что человек мог оказаться совсем непохожим на самого себя и что он, отдававший до сих пор всю королевскую власть в руки премьер-министра, вдруг захочет в своих руках сосредоточить власть короля и премьер-министра»{49}.

Если Людовик XIV берет в свои руки и руководство министерством, и управление государством, то делает он это, чтобы произвести определенное впечатление. Некоторые усмотрели в этом государственный переворот: нет ничего более неправдоподобного. Другие утверждали, что со времен Людовика XI во Франции не было подобного авторитета: они, наверное, забыли Франциска I, Генриха II, Генриха IV и даже Людовика XIII, который вдруг начинал действовать как короли Капетинги, обладавшие настоящей монархической властью. И еще одно обстоятельство объясняет поспешность короля. Несмотря на восхищение, которое ему внушал Мазарини, и явную любовь, которую он питал к кардиналу, Людовик трезво оценивал деятельность своего премьер-министра. Он был высокого мнения о дипломатическом таланте своего ментора, но общее положение дел во Франции, состояние, в котором находилась администрация, в частности двор, его не удовлетворяли. В начале своих «Мемуаров за 1661 год» Людовик XIV напишет, не щадя своего покойного премьера-министра: «Я стал смотреть на все провинции государства не равнодушными глазами, а глазами хозяина, который сильно тронут тем, что все они его приглашают приехать и поскорее ими заняться… Беспорядок царил повсюду»{63}.

Обе эти причины побуждали действовать, и действовать быстро, осторожно и искусно (часть фразы, выпущенная в тексте 1661 года, звучит буквально так: «…и разобраться тщательно во всем настолько, насколько время и дела могли бы позволить»). С этого момента доминирует и царит безраздельно королевский прагматизм. Людовик XIV инстинктивно чувствует — он еще напомнит об этом позже, — что обстоятельства благоприятны. «В самом деле, всюду царило спокойствие, не было ни движения, ни опасности или видимости возникновения какого-либо волнения в королевстве, которое могло бы остановить осуществление моих проектов или помешать их выполнению; с соседями был установлен мир и, вероятно, на столько времени, на сколько я сам захочу этого в силу положения, в котором они оказались»{63}. Внутреннее спокойствие — это также залог доверия подданных и их преданности. Что касается внешнего мира, то он совпадает с европейской тенденцией к абсолютной монархии. В 1660 году Великий Курфюрст начал проводить в Берлине целую серию реформ. 29 мая 1660 года король Англии, Карл II, вошел в Уайтхолл, положив конец длительному кромвелевскому междуцарствию; а 8 мая 1661 года была избрана лондонская «бесподобная палата», прозванная «парламентом кавалеров». Обстановка изменяется в этом же направлении на другом конце Северного моря. В Копенгагене двор (которым руководит королева София-Амалия), духовенство и буржуазия провозглашают датскую корону наследственной 13 октября 1660 года, а 10 января 1661 года подтверждается абсолютная власть монарха. Эти мнимые «совпадения» следовало бы тщательно проанализировать. Слишком много авторов ссылаются сегодня — чтобы объяснить эти явления — на «конъюнктуру», преимущественно обращая внимание на кривую цен. Поворот, происшедший в 1660–1661 годах, нельзя объяснить исключительно экономическими условиями. Он был в первую очередь политическим.

Луи-Анри Ломени де Бриенн, преемник государственного секретаря в ведомстве иностранных дел, оставил нам памятную записку о событии 10 марта 1661 года, которое игроки того времени назвали бы «ловким ходом»: «Король появился перед ассамблеей собравшихся в комнате королевы-матери, где прежде всегда заседал совет, принцев, герцогов и государственных министров… и сообщил им, что принял решение: лично управлять государством, полагаясь исключительно на себя (он буквально так и выразился). После этого он их учтиво спровадил, сказав, что вызовет, когда понадобятся их советы… Мне был отдан приказ уведомить всех иностранных министров о решении Его Величества единолично управлять государством для того, чтобы они сообщили об этом решении своим государям»{43}. «Явление короля», как выразился Пьер Гаксотт, походило на сцену артиста придворного балета: Людовик XIV продемонстрировал строгость, благородство и силу; был, пожалуй, резок, но эта резкость была рассчитана на то, чтобы привести в замешательство вельмож.

О людях и коллегиях

Явление короля было лишь прологом. Прежде чем перевести двор в Фонтенбло (20 апреля — 4 декабря), Людовик провел в жизнь, еще до конца марта, основную часть управленческой реформы. Она ничего не имела общего с государственным переворотом. Установленная система отличалась от предыдущей всего лишь объемом и стилем работы. Оставаясь верной старой монархической традиции, она основывалась на удачном равновесии между властью людей и властью коллегий.

При отсутствии раздела власти (и король это понимает) всегда можно опасаться злоупотребления властью. Мазарини (или, как его прозвали, турецкий султан) опирается только на своих визирей, и этот тип правления мы называем восточным деспотизмом. Полисинодные государства, как Польша, где властвуют советы, оказываются часто парализованными. Страны, где государственным правом не предусмотрены соответствующие компетенции коллегий и руководителей ведомств, обречены на политическую неустойчивость и рискуют стать жертвами революций: волнения в Соединенных Провинциях в 1672 году наглядно подтверждают это положение.

Франция в этом отношении давно находится в лучшем положении. Здесь уже со времен Карла VII и Людовика XI абсолютная монархия ищет подходящую для себя форму и совершенствуется. Начиная с середины средневековья королевство живет под защитой своей конституции-кутюмы (которая не позволяет монарху превращаться в деспота) и оберегается правовым сознанием. Однако такие удачные предпосылки и такие качества не позволили разрешить все проблемы: Людовику XIV пришлось немало потрудиться в марте 1661 года. Ему пришлось исправлять ошибки предшественников, которые набирали фаворитов, часто не способных разбираться в правилах работы в министерстве — таков, вероятно, порок режимов, где нет смены правителя. Короли, его предшественники, не всегда были способны оценить качество министра и точно определить полномочия руководителя ведомства. Институт государственных секретарей, кстати, был введен сравнительно недавно, круг их обязанностей расширялся с годами (1547, 1559, 1560, 1588){227}. Что касается совета (его пишут то в единственном, то во множественном числе в зависимости от того, что в данном случае преобладает: идея его единства или специализация составляющих его секций), то здесь монархия продвигается ощупью. Никто ничего не знает о точных границах королевского совета, так как эти границы слишком часто менялись. Некоторые отделы переименовываются, и их компетенции меняются. Все в целом было определено противоречивыми и сложными постановлениями. При Людовике XIII только за двадцать лет, с 5 февраля 1611 по 18 января 1630 года, было принято не менее двадцати шести уставных текстов, касающихся совета!{250} Вот почему инструкции марта 1661 года привели в восхищение современников; а историография, обычно столь критически настроенная, не может не оценить конструкцию, которая просуществует сто двадцать восемь лет.

Людовик XIV укрепляет систему распределения обязанностей между шестью главными ведомствами: юстиции, финансов и четырьмя управлениями государственными секретарями. Канцлер Пьер Сегье будет, как и прежде, ведать «делами юстиции», где он уже, с общей точки зрения, продемонстрировал «большую ловкость»{63}, исполнять обязанности председателя совета по гражданским делам и хранителя печатей Франции. Он останется первым сановником короны (раз уже нет больше должности коннетабля), первым должностным юридическим лицом Франции, пожизненным начальником советов Его Величества. Но Людовик не хочет, чтобы компетенция, уже огромная, министра юстиции была бы чрезмерной. Вот почему он не вводит его в верхний совет, где обсуждается сущность политики.