Брайан Смит - Подкрепление сил

• Название: Подкрепление сил
• Автор: Брайан Смит
• Жанр: Ужасы и Мистика

Sustenance © 2011 Bryan Smith

Перевод: avvakum [fantlab]

---

В них горел голод.

На её лице появился румянец, прежде вялые черты наполнились жизнью, рот широко растянулся, обнажив в жуткой ухмылке ряды пилообразных зубов. Он видел, как что-то жёлтое, словно червь, извивается в глубине её рта. Она обхватила его затянутыми в чулки ногами, и ещё тесней прижалась к нему прямо на тротуаре.

Кент отбивался, но сделать ничего не мог, её ноги капканом держали его так, как тиски сжимают кусок дерева. Сердце глухо стучало, и он почувствовал, как кислота из желудка резко обожгла ему горло. Лишь раз в жизни он был так испуган: когда в детстве ребята постарше, с другой стороны улицы, проделали с ним какие-то ужасные вещи; вещи, которые память до сих пор заботливо от него скрывала.

Кент не сдержался и захлебнулся от рыданий.

Вероятно, ему грозила смерть от рук этого неведомого существа, которое просто маскировалось под девушку, но на самом деле его не волновало с чем или кем он столкнулся, это не имело значения. Потому что вдруг понял, что происходит, понял, когда пришла боль от необратимых повреждений, которые не смог бы исправить ни один доктор.

Тварь ещё сильнее прижала его к себе.

Её лицо раздулось, превратилось в эластичную маску, которая выглядела насмешкой над прежним миловидным лицом. Рот растянулся широким овалом, и что-то жёлтое и крупное выросло внутри него, подрагивая, словно возбуждённый член. Затем это что-то ринулось вперёд, пропихнулось ему в рот, и существо стало кормиться, извлекая пищу из его мук.

На ускоренной перемотке его мозг проигрывал перечень самых мучительных событий за тридцать лет жизни, которые принесли ему горе и жестокие разочарования. Сначала сердечный приступ, убивший отца, самоубийство страдавшей от алкоголизма сестры, потеря единственной настоящей любви (не Эми), неосуществившиеся мечты, женитьба на Эми из-за её беременности, последовавший выкидыш, и кошмары, которые он никогда не помнил после пробуждения, сюрреалистическое искажённое царство снов, в котором он вместе со старшими ребятами находился в подвале.

Всё это.

Каждое разочарование.

Каждую разбившуюся мечту.

Каждая из которых была, словно маленькая смерть.

Заканчивая его сбивчивыми мыслями на тротуаре несколько мгновений назад.

Затем он почувствовал как жёлтая штука — зонд или питающая трубка — втянулась обратно, и он всосал в себя воздух, автоматический, непроизвольный акт всё ещё живого организма. Ноги твари вокруг него ослабили хватку, и он увидел, что её нечеловеческое лицо меняется; будто из пластичного воска снова стала формироваться поразительная копия красивого женского лица.

Она улыбалась.

На сиявшем лице читалось насыщение.

Кент ощущал себя совсем по-другому. Он был оболочкой, опустошённой раковиной прежнего себя. Ему едва хватало сил, чтобы дышать. Тварь оттолкнула его, и он отлетел от неё прочь.

Он лежал спиной на тротуаре, уставившись на сиявшие в небе звёзды..

С ним говорил бесконечный простор космоса, шепча о восхождении в небесные бездны, туда, где не было боли, только бесконечное ничто, чистота, совершенно свободная от всех вещей, которые составляют человеческую природу.

Его зрение помутилось.

Мерцающие точки света в небесах превратились в белые пятна, неряшливые мазки на блёклом холсте.

Он смутно различил звук каблуков-шпилек, цокавших по тротуару и удалявшихся от него.

Потом мир исчез.

Эми Хоган отбросила роман Мейв Бинчи,[1]который читала, когда услышала скрип открывшейся входной двери. Парализующий приступ страха пригвоздил её к креслу в гостиной, пульс ускорился…

Ближайший телефон был на кухне. Она знала, что могла взять ноги в руки и набрать 911 до того, как у злоумышленника появился бы шанс её поймать. Сглотнув комок, она бросила туда взгляд и осталась на месте.

Она услышала шаги в прихожей, которые сопровождались звуком осторожно закрывшейся двери…

Затем дребезжанье ключей.

Нет, — подумала она.

Это не может быть он.

В первые дни, последовавшие за необъяснимым уходом Кента, она была окружена друзьями, искавшими возможность её поддержать, людьми, которые говорили ей, что, в конце концов, всё будет в порядке, что время исцелит её душевные раны. Чего она неспособна была им сказать — вещь, о которой бы она не обмолвилась даже лучшим подругам — горькую правду о реальном положении дел: она не была чрезмерно убита горем из-за того, что её бросил муж.

Что главным образом она чувствовала облегчение.

Она была признательна друзьям, которые думали, что она испытывает боль. Никто из них не знал, что на самом деле в её браке с Кентом не было любви, он был фикцией с самого начала, случаем, когда обстоятельства свели вместе двух сломленных людей.

Шаги стали громче.

А потом Кент через арку вошёл в гостиную.

У Эми упало сердце.

Убирайся, — подумала она. — Убирайся и не возвращайся никогда.

Она вздохнула:

— Ты вернулся.

Кент пожал плечами и тусклым голосом произнёс:

— Угу.

Выглядел он нездоровым, как какая-нибудь модель «героинового шика»[2]из ранних девяностых, только случай Кента не сопровождался налётом декадентского гламура. На нём была плохо сидевшая одежда: мятая футболка и мешком висевшие джинсы, которые подчёркивали его измождённую внешность, делая его похожим на нарисованную фигурку человека, состоявшего из палочек.

Эмми почувствовала укол сострадания:

— Кент… какого хера?

Она не смогла придумать как сказать иначе, ситуация выходила за пределы понимания. Её муж, который ушёл около двух месяцев назад, теперь вернулся и выглядел, как будто побывал в Освенциме. Она была в курсе, что он забрал пару тысяч из банка в день своего исчезновения, которые, конечно, не были бешеными деньгами, тем не менее, это означало, что не было никакой веской причины, по которой он бы мог выглядеть так плохо.

Так что «какого хера?» весьма точно выразило всю гамму её чувств.

Кент открыл рот, чтобы что-то сказать, но не сумел.

У него задрожали губы.

А затем он разрыдался, из его затуманившихся глаз потекли крупные слёзы, которые быстро скатывались по щекам водопадом невысказанных эмоций.

Эми снова вздохнула.

Она встала, подошла к нему и прижала в нерешительном объятии. Она гладила его по спине и говорила успокаивающим голосом:

— Ну, ну, милый… всё в порядке. Пусть из тебя всё выйдет, плачь, пока плачется, обсуждать всё будем потом, хорошо?

Она подняла голову с его плеча и улыбнулась ему.

Затем улыбнулся он.

Широко улыбнулся…

Эми шагнула назад.

Он схватил её за запястья, остановив внезапное отступление.

Его улыбка становилась всё шире и шире, делаясь слишком бесстыдной и непристойной для такого момента.

Она открыла рот, чтобы закричать.

Её крик он подавил своим ртом.

Тут она почувствовала, как что-то тёплое входит в неё, что-то толстое, скользкое и пульсирующее, и она окончательно уверилась в этом, когда мельком увидела отвратительную жёлтую штуку в глубине его горла.

А потом уже больше об этом не думала.

Она снова была ребёнком, видевшим, как папочка бьёт мамочку.

Она была невинной девушкой, девственность которой забрал изнасиловавший её негодяй, которого так и не нашла полиция.

Была безрадостной беременной женщиной, которая, когда у неё случился выкидыш, только почувствовала облегчение.

И ещё, и ещё, и ещё.

Парад несчастий.

Но самым худшим было то, что она осталась в живых.

С чем-то новым, растущим внутри неё.

Конец

Примечания

1

Ирландская романистка. [прим. перев.]

2

«Героиновый шик» — направление в моде 1990-х годов, характеризующееся бледной кожей, тёмными кругами вокруг глаз и субтильным телосложением моделей. [прим. перев.]