Альфред Жарри - Убю король и другие произведения

• Название: Убю король и другие произведения
• Автор: Альфред Жарри
• Издательство: Б.С.Г.-ПРЕСС
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2002
• ISBN: 3-93381-055-X

Альфред Жарри (1873–1907) — один из немногих классиков французской литературы, чье творчество оставалось до сих пор неизвестным российскому читателю. Хулиганские, эпатирующие благовоспитанных господ тексты Жарри стали ярким образцом контркультуры рубежа XIX–XX веков, предвосхитив дадаизм, сюрреализм и театр абсурда.

Эта книга — первое издание Жарри на русском языке. Она включает все основные произведения писателя, а также биографический очерк и подробные комментарии.

---

Конструкция диковинного аппарата Артуру Гауфу была совершенно ясна. Он даже не счел нужным что-либо объяснять двум своим ученым коллегам. Через два часа все было готово.

Образцом ему послужили опыты Фарадея, помещавшего медную пластину между двумя полюсами мощного электромагнита: несмотря на то, что сам по себе металл не подвержен магнетизму, пластина не падает, а медленно опускается, как если бы пространство между полюсами было заполнено какой-нибудь вязкой жидкостью. Если же исследователь наберется смелости и заменит пластину собственной головой — а, как мы знаем, Фарадей не остановился и перед этим, — он не почувствует абсолютно ничего. И что поразительно, испытуемый действительно совсем ничего не ощущает; но что ужасно, это ничего в науке издавна обозначало не что иное, как «неведомое», абсолютный икс, возможно даже, саму смерть.

Другой общеизвестный факт, который также использовался при изготовлении аппарата: в Америке приговоренных к смерти убивают электрическим током, как правило, напряжением в две тысячи двести вольт; смерть наступает мгновенно, ткани обугливаются и тетанические содрогания трупа настолько ужасны, что кажется, будто аппарат-убийца пытается оживить свою недавнюю жертву. Но если пустить по проводам ток в десять тысяч вольт — то есть почти в четыре раза большей силы, — не произойдет абсолютно ничего.

Для лучшего понимания дальнейших событий отметим, что вода в люрансских рвах приводила в движение динамо на одиннадцать тысяч вольт.

Андре Маркей, по-прежнему находившийся в глубоком оцепенении, был привязан слугами к креслу — поразительно, с каким рвением лакеи повинуются врачам, стоит тем заявить, что их хозяин болен или выжил из ума. Его руки и ноги были растянуты крепкими ремнями, а на голове покоилось некое подобие причудливой короны из литой платины, с зубцами, направленными книзу. Спереди и сзади корону, казалось, украшали огромные плоско обточенные бриллианты: корона состояла из двух половин, каждая с наушником из красной меди, подбитым влажной губкой для контакта с висками; две эти металлические полусферы были отделены друг от друга толстой стеклянной пластиной, и ее концы надо лбом и на затылке отливали, точно неграненые самоцветы. Маркей проснулся, лишь когда боковые пружины, щелкнув, защемили ему голову: впрочем, в тот момент ему как раз снились скальпы и чьи-то развевающиеся локоны.

Невидимые из комнаты, доктор, Артур Гауф и Уильям Эльсон наблюдали за происходящим через большое окно; что же до их увенчанного шлемом пациента, которого так никто и не позаботился одеть, то грим его местами осыпался, точно на теряющей позолоту статуе, и он являл собою зрелище настолько мало человеческое, что обоим американцам, в принципе, когда-то заглядывавшим в Библию и Новый Завет, пришлось призвать на помощь весь свой здравый смысл и хладнокровие, чтобы отогнать жалостливый и дикий образ увенчанного терниями и пригвожденного к кресту Царя Иудеев.

Что же за силу стянули они ремнями — способную возродить мир или, наоборот, уничтожить последнее о нем воспоминание?

Пара электродов, подбитых зеленым шелком и обтянутых гуттаперчей, крепко сжимали виски Суперсамца; змеясь по полу, отходившие от них клубки сероватых проводов исчезали за стеной — так черви, спасаясь от неминуемой гибели, готовы прогрызть даже неприступную скалу, — где глухо урчала мощная динамо-машина.

Уильяму Эльсону — любознательному ученому и заботливому отцу — не терпелось пустить ток.

— Минуточку, — остановил его Артур Гауф.

— В чем дело? — обернулся к нему химик.

— Видите ли, — сказал инженер, — наверное, этот механизм в действительности даст желаемый эффект… но, возможно, что ничего и не произойдет или результат будет совсем иным. Опять же, машина была собрана несколько поспешно…

— Что ж, тем лучше для чистоты эксперимента, — перебил его Эльсон и с силой вдавил кнопку.

Андре Маркей не пошевелился.

Казалось, ему было даже приятно.

Не отрывавшиеся от стекла ученые решили, что Маркей совершенно ясно понимал, чего хотела от него машина. Поскольку именно в это мгновение он в полусне пробормотал:

— Я ее обожаю.

Автомат, таким образом, работал в точном соответствии с расчетами конструкторов; затем, однако, произошло нечто совершенно неописуемое — явление, которое сложные уравнения должны были предвидеть.

Всем известно, что при контакте двух электродинамических машин основной заряд исходит от той, чья мощность больше.

Но в этой отрицавшей все законы физики цепи, соединявшей нервную систему Суперсамца и пресловутые одиннадцать тысяч вольт — было ли это все еще электричество или уже нечто бо́льшее, — сомнений быть не могло: человек влиял на Машину-вызывающую-любовь.

Иначе говоря — как и должно было случиться с точки зрения математики, если аппарат действительно порождал любовь, — МАШИНА ВЛЮБИЛАСЬ В ЧЕЛОВЕКА.

Артур Гауф прыжками слетел по лесенке и, сорвав висевшую рядом с динамо трубку переговорного устройства, в ужасе сообщил, что машина и вправду стала приемником напряжения и вертится в обратную сторону с неведомой и восхитительной скоростью.

— Никогда бы не поверил, что подобное вообще возможно… никогда… но в сущности, ведь это так естественно! — бормотал доктор. — Во времена, когда металл и механизмы достигают невиданного могущества, человеку, чтобы выжить, приходится быть сильнее машин, как когда-то он стал сильнее диких зверей… Банальное приспособление к среде… Но перед нами поистине первый человек будущего…

Тем временем Артур Гауф — в отличие от своих коллег бывший человеком практичным — машинально, чтобы не терять неожиданный источник энергии, подключил динамо к аккумуляторной батарее…

Но, едва успел он подняться к двум остальным участникам эксперимента, его глазам предстало ужасающее зрелище: то ли нервное напряжение Суперсамца достигло невероятной мощи, то ли, наоборот, он не выдержал натиска машины (поскольку как раз начинал просыпаться) и аккумуляторы, только что стонавшие от натуги, теперь оказались сильнее и отдавали излишек полученного напряжения, то ли по какой иной причине, но его платиновая корона раскалилась добела.

Изогнувшись от невыносимой боли, Маркей сорвал державшие его у локтей ремни и поднес руки к голове; корона (скорее всего, из-за просчета конструкторов, которым Уильям Эльсон впоследствии с горечью попрекал Артура Гауфа, — стеклянная пластина была, скорее всего, недостаточно плотной или же чересчур плавкой) внезапно съехала набок и разошлась посередине.

Капли расплавленного стекла, подобно слезам, текли по лицу Суперсамца.

Падая на пол, они лопались с оглушительным треском, словно батавские слезы.

Известно, что стекло, сжиженное и закаленное при особых условиях — в данном случае, подкисленной водой контактных губок — превращается в крайне взрывчатые капли.

Из своего убежища трое наблюдателей ясно видели, как корона на голове у Суперсамца качнулась и раскаленной челюстью впилась всеми своими зубцами ему в виски. Взвыв от боли, Маркей подскочил, обрывая последние провода и электроды, извивавшиеся у него за спиной.

Маркей несся по лестницам… Эльсон, инженер и доктор поняли, до чего жалко и трагично должна выглядеть собака с привязанной к хвосту жестянкой.

Когда они выбежали на улицу, бьющийся в судорогах силуэт с нечеловеческой скоростью удалялся из виду, кидаемый чудовищной болью из стороны в сторону; стальной рукой он ухватился за садовую решетку — пытаясь вырваться из обжигающих объятий, освободиться от невыносимого страдания, — и согнул два чугунных прута, точно они были из воска.

Сдернутые провода тем временем метались по коридору замка, убив на месте выскочившего на шум слугу и запалив обивку — даже не вспыхнув толком, ткань неспешно растаяла, точно ее слизнула алая горячая губа.

А нагое тело Андре Маркея, местами еще покрытое червлеными блестками, обвивало стылые прутья решетки — или это они оплетали его своими стальными щупальцами…

Так умер Суперсамец — скрученный не покорившимся ему железом.

* * *

Элен Эльсон поправилась и вышла замуж.

Ее единственным условием при выборе супруга было требование ограничить проявления своей любви благоразумными рамками человеческих возможностей…

С поисками подходящего кандидата… справились, играя.

Некоему искусному ювелиру она заказала подменить огромную жемчужину на обручальном кольце, которое она верно носит, одной из застывших слез Суперсамца.

ПРИЛОЖЕНИЕ

Гийом Аполлинер Покойный Альфред Жарри

перевод Михаила Яснова