Чарльз Рикрофт - Тревога и неврозы

• Название: Тревога и неврозы
• Автор: Чарльз Рикрофт
• Жанр: Психология
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9292-0170-7

Книга рассчитана на практических и медицинских психологов, а также будет полезна широкому кругу читателей, интересующихся проблемой неврозов.

---

Почва для скептицизма по поводу валидности объяснения поведения индивида исключительно с точки зрения опыта, пассивно приобретенного в прошлом, была постепенно подготовлена в США развитием теорий психологической интеграции, в которых предполагалось, что все члены группы, такой, как семья, включая детей, активно влияют друг на друга, и что нарушение душевного равновесия или невротическое поведение любого члена семьи может быть понятно также с точки зрения динамики группы в целом.

Во-вторых, травматическая теория невроза поднимает проблему принятия решения, каковы на деле травматические переживания детства, и чрезвычайно трудно было предположить, что станет возможным написать историю психоанализа с точки зрения различных типов шокирующего и пугающего жизненного опыта, которому была отведена роль главного травмирующего фактора. Список возможных факторов включал сексуальный соблазн взрослых, от которого Фрейд отказался, когда он осознал, что его пациенты рассказывали ему свои фантазии, а не воспоминания; так называемую «травму рождения», предложенную на обсуждение Отто Ранком (Otto Rank) и принятую временно с оговорками Фрейдом, через которую пытались объяснить человеческую склонность к тревоге путем приписывания ее психологическому потрясению, которое переживается всеми в процессе жизненного опыта; открытие анатомических различий между полами, которое, как было заключено, лежит в основе страха кастрации у мальчиков и в основе убеждения девочек, что они уже были кастрированы; отделение от матери в младенчестве, ведущее к тревоге, берущей начало от осознания младенцем своей собственной беспомощности и изолированности; страх быть сокрушенным силой своих собственных импульсов. Хотя такие варианты травматической теории невроза, как сексуальный соблазн и травма рождения, уже практически не рассматриваются, другие остались жизнеспособными концепциями. Но я сомневаюсь, подтвердят ли многие современные аналитики, что любая из оставшихся концепций является либо причиной невроза в целом, либо единственной причиной какого-то конкретного невроза. Возможным исключением является идея, что отделение от матери в младенчестве и есть причина невроза, но даже Боулби (Bowlby), Фейрбейрн (Fairbairn) и Винникот (Winnicott), три английских аналитика, которые больше всех придавали значение тревоге отделения и потере матери как причине невроза, не настаивали, что невроз является результатом единственного неожиданного отделения от матери. Хотя Винникот в особенности часто употребляет слово «травма», все трое в большей степени занимались объяснением того, что в действительности происходит между младенцем и его матерью, и каким образом отсутствие и недостаточность материнской заботы влияют на дальнейшее эмоциональное развитие ребенка, чем доказательством факта, что отделение от матери является травматическим испытанием в строгом смысле слова.

Наивные травматические теории невроза потерпели фиаско потому что они игнорировали роль, играемую детьми во влиянии на свое окружение и избрании своего собственного жизненного опыта – так называемой «жертвы» сексуального насилия. Эти возражения не относятся к идее, что несоответствие между нормой психического развития ребенка и нормой изменения и сложности его окружающей среды может способствовать восприимчивости к неврозу. Эта концепция, подспудно повлиявшая на многие работы Боулби и Винникота, сохраняет понятие инфантильной травмы благодаря расширению его таким образом, что оно включает не только те переживания, которые разрушают целостность личности ребенка и вызывают травматический невроз в узком смысле слова, но также те, которые вынуждают его использовать защитные меры, чтобы сохранить свою целостность. Первым шагом к защите является развитие сигнальной тревоги, которая по принципу «обжегшись на молоке, будешь дуть и на воду» дает возможность ребенку избежать и вторичного переживания травматической ситуации, и воспоминания о ней, – или, если ситуация такова, что ее нельзя избежать, использовать защитные приемы, которые позволят ему действовать так, как если бы он забыл обо всем том в своем окружении, что может нести опасность.

Эта расширенная травматическая теория невроза делает шок, не травму и не страх, главным двигателем невроза, поскольку она допускает, что качественное своеобразие переживаний, которые вызывают оборонительные реакции, заключается в том, что эти испытания неожиданны и непостижимы. Хотя Винникот использует понятие шока, он часто употребляет фразу «удар окружающей среды», говоря о переживаниях, которые ребенок или младенец не может постигнуть, и которые ведут к тому, что Винникот называет «разрывом нити своей целостности». Исключительно умозрительной идеей представляется то, что младенцы тревожны или испытывают страх во время родов, но несомненным физиологическим фактором является то, что ничего похожего они до этого не испытывали, и что все младенцы испытывают в большей или меньшей степени физиологический шок.

Точно так же, отнюдь не ясно, почему открытие анатомических различий между полами должно само по себе пробуждать страх или тревогу, но это, безусловно, открытие, которое добавляет новое измерение в представлениях ребенка о мире. Решение проблемы половой просвещенности является, по существу, одной из гарантий того, что ребенок не будет ставиться перед лицом чего-то большего, а на вопросы детей должны отвечать просто, и что ответы не должны затрагивать большее количество деталей, чем требует данный вопрос. Таким образом, ребенок может сам устанавливать меру и время открытия новых жизненных фактов и тем самым избегать шока, будучи озадаченным чем-то, что он еще не готов понять.

Депривация, или длительное отделение от родителей, или утрата их в связи со смертью, как я предполагаю, только в том случае является травматическим событием, если ребенок либо настолько мал, что в сознании ребенка еще не отпечатались их образы, либо он не ожидал, что такое событие может случиться, и не имеет возможности справиться с кризисной ситуацией. Хотя этого трудно избежать, но можно попытаться смягчить последствия, поэтому прежде чем принимать какие-то важные решения, необходимо подумать, что именно будет наилучшим образом отвечать интересам юного существа.

Точка зрения, которую я здесь привожу, такова, что так называемая инфантильная травма, вероятно, обязана своими пагубными последствиями не просто тому факту, что она причиняет страдание, но также факту, что она произошла неожиданно и, следовательно, не была предварена тревогой или вигильностью.

Само понятие должно включать в себя не только случаи единичных, изолированных переживаний, вроде сексуального насилия, внезапной смерти или исчезновения родителя, но и длительные переживания, такие как отделение от родителей, жестокое домашнее воспитание и даже не нормальные семейные отношения в детстве. Для того, чтобы назвать событие травматическим, необходима уверенность, что оно произошло без какого-либо сознательного или бессознательного желания субъекта, и что следствия этого события причинно детерминированы.

Ночные кошмары

Еще одним примером шокирующего и пугающего переживания, которое не было предварено тревогой, является ночной кошмар. Хотя все сны – это совершенно неожиданное событие в том смысле, что никто не может заранее предсказать, что он (или она) увидит во сне – хотя последнее экспериментальное исследование дало возможность предсказывать, когда человек увидит сон, – ночные кошмары отличаются от других снов в том плане, что механизм сигнальной тревоги по какой-то неизвестной причине не срабатывает. В большинстве снов, даже тех, которые неприятны, спящий поддерживает достаточную вигильность, чтобы «не выпускать сновидение из рук», либо говоря себе «это всего лишь сон», либо просыпаясь до того, как что-либо пугающее действительно произошло. Эта продолжающаяся даже во сне деятельность направленной вовнутрь вигильности по-видимому, обусловлена тем, что большинство сновидений появляется в так называемой «парадоксальной фазе сна», которая сочетает некоторые особенности глубокого сна с особенностями пробуждения, но я не знаю ни одного доказательства, подсказывающего, что ночные кошмары появляются только в непарадоксальных фазах сна. Деятельность сигнальной тревоги по предотвращению перехода сновидения в ночной кошмар хорошо иллюстрируется сном, который я цитировал в первой главе, где сигнальная тревога была представлена и где сновидец просыпается до того, как он приблизился к моменту столкновения с приливной волной лицом к лицу и я думаю, что большинство людей видело сны, в которых они «спасались» до столкновения с некой опасностью или до момента выполнения какой-то пугающей задачи, которую сновидение перед ними ставило.

Еще один способ, благодаря которому полное столкновение с пугающим сновидением может быть смягчено – это его забывание. Итальянский поэт Леопарди (Leopardi) увековечил в своем стихотворении «Ужас ночи» (Te Terror by Night) сон, где он видел, как луна упала с неба и разбилась. Этот сон он вспомнил только после того, как увидел, что луна все еще на своем месте. В этом примере подлинный ночной кошмар был вытеснен благодаря защитному механизму забывания сна до того, как он будет развеян пробуждающимся сознанием, делающим недействительным его пугающее содержание.