Борис Федоров - 10 безумных лет. Почему в России не состоялись реформы

• Название: 10 безумных лет. Почему в России не состоялись реформы
• Автор: Борис Федоров
• Издательство: Совершенно секретно
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1999
• ISBN: 5-39048-067-7

Издательская аннотация, 1999 г.: Борис Федоров создал движение `Вперед, Россия!`. Ему всегда хотелось видеть свою страну не на задворках мирового сообщества. Он убежден, что знает, как достичь благоденствия и процветания России. К сожалению, ему очень редко везло в политике, а его служебная устремленность на ниве сохранения российских финансов постоянно натыкалась на непонимание и противодействие. Но он продолжает — медленно, тяжко и верно. Он молод и напорист. И у него все впереди.

Андрей Илларионов, 2010 г.: За год во власти Федоров совершил невероятное: сократив государственные расходы на 20 % ВВП, он почти полностью ликвидировал чудовищный развал государственных финансов, вызванный банкротством СССР в 1991 году и политикой гайдаровского правительства в 1992 году. То, что ему удалось совершить в 1993 году, вообще говоря, немыслимо не только для одного человека, но и для целого правительства, пользующегося значительной политической поддержкой. Но Федоров смог это сделать фактически в одиночку.

http://aillarionov.livejournal.com/249770.html

---

Мы в свою очередь быстро нарежем эти стенограммы на полоски по темам и, каждый по своей теме (я — по деньгам и финансам, валютным проблемам), пытаемся вычленить наиболее существенные предложения для доклада высшему начальству. Следует признать, что сухой осадок обычно не сильно впечатлял. Поэтому я не удивился, что осенью 1998 года академики не смогли дать Е.Примакову свежих идей. Но удивился, когда посиделками экономистов в июне 1999 года занялся новый премьер-министр — С.Степашин. Уроки из прошлых ошибок не извлечены, и мы продолжаем бездарно терять время.

Присутствовал я и в Колонном зале в ноябре 1989 года, когда вновь испеченный заместитель Председателя правительства СССР по реформе академик Л.Абалкин обнародовал свою экономическую программу, которую тогда же его противники окрестили «абалканизацией» всей страны. С протестами против этой программы уже тогда стояли у входа в Дом союзов ультракоммунистические демонстранты (совсем рядом с тем местом, где аналогичные демонстранты теперь стоят перед Госдумой).

Хотя программа и была очевидным шагом вперед, все-таки было ясно, что этого недостаточно для настоящей реформы. Удивительно, как все меняется со временем. Теперь Л.Абалкин считается одним из тех консерваторов, чья позиция очень схожа с позицией крайне левых политических сил. А ведь тогда многие полагали его программу чрезвычайно радикальной и смелой.

Я тогда подбивал А.Милюкова набросать альтернативный вариант программы реформ. Такой документ, в конце концов, появился, и А.Милюков направил его Н.Петракову, тогдашнему помощнику М.Горбачева по экономике, для передачи на самый «верх».

Некоторые наши предложения показались А.Милюкову настолько радикальными, что он, помню, послал меня вечером в кабинет Н.Петракова срочно забрать документ для «доработки». Н.Петраков уже ушел домой, и мой начальник очень нервничал. Было это где-то в декабре 1989 года, но тогда из данной идеи нашего «ответа» Л.Абалкину ничего не вышло: все предложения остались на бумаге.

Вторая наша попытка повлиять на экономические реформы состоялась уже весной 1990 года накануне чудесного превращения М.Горбачева в первого Президента СССР. Благодаря моим предложениям была сформирована рабочая группа из четырех человек для разработки экономической программы первого Президента СССР: Н.Петраков, В.Можин, А.Милюков и я. Нам выделили помещение в пансионате «Волынское», где тогда (как и сейчас) обретались группы, разрабатывающие важные государственные документы.

Н.Петраков и В.Можин появлялись в «Волынском» довольно редко, и основная работа легла на А.Милюкова и меня. Я предложил писать не традиционный документ-записку, а программу с особым акцентом на первых 100 днях президентства М.Горбачева, причем чуть ли не на каждый день писался проект соответствующего указа Президента. Данная схема в какой-то мере копировала зарубежный опыт. О так называемых «400 днях» Г.Явлинского я тогда еще ничего не знал, но подход к проблеме в чем-то был похожим.

Работа была интересной и напряженной. Мы запрашивали массу материалов из различных правительственных ведомств и нередко вызывали их руководителей для обсуждения тех или иных аспектов намечаемых мер. В результате получился, на мой взгляд, весьма солидный — для того времени — программный документ, который Н.Петраков передал первому и последнему Президенту СССР М.Горбачеву.

Мы все были очень взволнованы — хотелось верить, что нам удалось, наконец, повлиять на ход событий в экономике. Н.Петраков рассказал, что М.Горбачев с большим вниманием ознакомился с проектом и долго повсюду ходил с папочкой, в которой находился этот документ.

Первая речь после вступления в должность Президента СССР была полна обнадеживающих намеков на рыночные реформы (по крайней мере, было очень много правильных слов типа «денежная политика»). Мы были полны энтузиазма и ожидали чуда.

Однако вскоре наш энтузиазм спал — за первые 100 дней своего президентства М.С.Горбачев не принял ни одного указа из нашего пакета. Насколько я помню, серьезных экономических указов в этот период вообще не было, кроме, как обычно, невыполненного решения о пособиях многодетным матерям. Эйфория быстро исчезла.

…Очень полезной для меня в тот период оказалась поездка в Японию в составе совместной партийно-правительственной делегации во главе с А.Милюковым для изучения опыта экономической политики этой страны. В составе делегации оказались Г.Явлинский, Е.Ясин и многие другие начальники из самых различных экономических ведомств СССР (ГКНТ, Госкомтруд, Госкомцен и др.).

Мы в течение двух недель посетили невероятное число правительственных учреждений Японии и детально, буквально до одурения (было постоянно жарко), слушали выступления японских чиновников, экономистов, банкиров.

Это было весьма поучительно, особенно когда, к удивлению желавших найти в Японии альтернативу США или Англии, оказалось, что реформы были начаты американцем Доджем, причем под контролем оккупационной армии США. Зато размах японской бюрократии явно импонировал нашим чиновникам. Они чувствовали что-то родное и до боли знакомое. Меня же больше интересовали конкретные экономические механизмы и процессы: от деятельности центрального банка до приватизации железных дорог.

В Японии мне довелось впервые много беседовать с Е.Ясиным и Г.Явлинским, и мы явно почувствовали, как мне показалось, друг к другу симпатию. Г.Явлинский тогда работал одержимо, много писал и старался постоянно учиться. И уже тогда он демонстрировал свою независимость и все время норовил ускользнуть от официальной делегации и пойти своим маршрутом. Ему казалось, что он лучше понимает, с кем и когда надо встречаться.

Было у него и здоровое чувство юмора, и он нередко разыгрывал «старших» товарищей по делегации, например, ссылками на несуществующие тома «Капитала» К.Маркса, а те легко попадались на уловки (поскольку К.Маркса не читали).

Я отвечал за написание официального отчета делегации о поездке и свидетельствую, что Г.Явлинский был одним из тех немногих чиновников, кто сам написал и принес свою часть в отчет (кажется, по вопросу ценообразования). За большинство членов делегации я все написал сам.

Еще один проект этого периода заключался в создании неформальной группы экспертов под эгидой Н.Петракова для разработки пакета документов по акционированию предприятий. В группу вошли я, В.Мащиц (потом министр по делам СНГ) В.Мусатов, печально известный А.Вавилов (тогда что-то вроде помощника Н.Петракова), Л.Григорьев, которого я знал по работе в ИМЭМО.

Мы написали пакет проектов указов общим объемом более 60 страниц, но вскоре стало ясно, что наш труд никогда не будет востребован. Н.Петраков передал пакет А.Яковлеву (я тогда впервые разговаривал с ним), но все там и умерло. Мы лишь опубликовали краткий вариант нашего проекта в виде статьи в «Известиях».

Где-то в мае 1990 года я впервые столкнулся с проблемой внешней задолженности Советского Союза. Дело в том, что с конца 1989 года у Внешэкономбанка СССР начались проблемы с платежами по внешним долгам. Впервые появились признаки надвигающейся неплатежеспособности СССР.

Я привел к Петракову одного из молодых руководителей Внешэкономбанка Е.Ульянова (ныне работает в Нью-Йорке), который дал детальную профессиональную оценку ситуации, и мы написали записку высшему руководству страны.

Мы пытались бить тревогу, но наверху всем на все было наплевать. Немцы дали тогда СССР очередной кредит в миллиарды марок ФРГ, и никто не хотел смотреть правде в лицо. Наши предложения серьезно никем не рассматривались.

Я считаю, что персональную ответственность за банкротство СССР должны нести М.Горбачев, Н.Рыжков, Ю.Маслюков, В.Геращенко, Ю.Московский и другие высшие руководители экономики. Они прекрасно знали о проблеме, но помогали накидывать на шею страны долговую петлю. Сегодня некоторые из них делают вид, что они ни при чем. 100 млрд долларов, или 2/3 нынешнего внешнего долга России, были созданы именно тогда.

Что еще запомнилось из периода работы в ЦК КПСС? Прежде всего любопытные заседания Совета Министров СССР. Наше руководство все еще не могло примириться с тем, что роль ЦК КПСС в экономике снижается на глазах, и пыталось принимать меры по своей активизации, а для этого надо было быть в курсе всех вопросов.

Бывший секретарь ЦК по экономике Н.Рыжков явно недолюбливал своих недавних коллег и не признавал авторитета партии (интересно, что он думает об этом сегодня). Были случаи, когда доступ сотрудников ЦК КПСС в совминовские здания начали ограничивать, что вызывало бурю негодования на Старой площади.

Особенно запомнились два заседания. На одном В.Павлов, В.Щербаков и заместитель Председателя союзного правительства по легкой промышленности Бирюкова увлеченно обсуждали введение формы для налоговых инспекторов, и вопрос надолго погряз в рассуждениях о тканях, фурнитуре и прочей ерунде. Страна рушилась, а они обсуждали тряпки. Складывалось впечатление, что некоторые ездили за границу изучать проблемы форменной одежды налоговиков.