Вадим Дамье - Стальной век: Социальная история советского общества

• Название: Стальной век: Социальная история советского общества
• Автор: Вадим Дамье
• Жанр: История

Настоящая книга посвящена социальной истории России со времени революции 1917-1921 гг. до распада Советского Союза в 1991 г. Основное внимание уделяется развитию общества в контексте политики форсированной индустриальной модернизации, которую проводили российские правительства в XX веке, и социальному сопротивлению народных масс навязанному «сверху» курсу. Автор прослеживает эволюцию форм самоорганизации и сопротивления наемных работников и крестьянства, показывает их силу и слабость. Значительное место в книге уделено также изменениям в правящем классе советского общества, его фрагментации и роли этих процессов в размывании и разрушении монолитной индустриально-капиталистической модели «концерна СССР».

Книга адресована как профессиональным историкам, так и активистам общественных движений, а также школьникам и студентам, изучающим историю России, и всем, кто интересуется вопросом о характере советского общества.

---

выделялась оккупационная зона в Германии. Было фактически признано преобладающее советское влияние в Югославии и Румынии, в Польше должно было быть создано коалиционное правительство из просоветских и прозападных деятелей, Греция отходила в сферу влияния западных держав. Так возникла «Ялтинская система», разделившая Европу на просоветский Восток и западные страны.

30 апреля - 2 мая 1945 г. советские войска после ожесточенных боев заняли Берлин. Сталинские армии продвинулись до рубежей западнее Ве­ны и Праги. 8-9 мая война в Европе закончилась полной капитуляцией Германии. В августе-сентябре 1945 г. Советский Союз помог США и Ве- ликобритнии разгромить Японию, завладев при этом Южным Сахалином и Курилами и установив контроль над Северной Кореей и Манчжурией. Сталин вышел победителем из всемирной схватки. Советским гражданам Вторая мировая империалистическая война обошлась, по оглашенным в 1990 г. официальным данным, в 27 миллионов человеческих жизней (за пе­риод после 22 июня 1941 г.)[429].Глава 4

Советское социальное государство: рождение и крах

   1. Послевоенное восстановление и новый рывок[430]

Выступая на приеме в Кремле в честь советских военачальников в мае 1945 г., Сталин произнес знаменитый тост за долготерпение русского народа. «У нашего правительства, - заявил он, - было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941-1942 годах, когда наша армия отступала... Какой-нибудь другой народ мог сказать правительству: вы не оправдали наших надежд, мы поставим другое правительство, кото­рое заключит мир с.Германией и обеспечит нам покой». Сталин с облегче­нием подчеркнул, что «народ не пошел на это», но «терпел, выжидал и надеялся»[431]

Победа в войне превратила Советский Союз в одну из сверхдержав - вершителей судеб послевоенного мира. В течение нескольких лет (до конца 1940-х гг.) просоветские правительства пришли к власти в странах Восточ­ной Европы, а также в Китае, Северной Корее, Северном Вьетнаме. Преде­лы империи простирались теперь от Эльбы до Тихого океана и от Северно­го Ледовитого океана до 17-й параллели. В Корее и Вьетнаме разразилось вооруженное противостояние между сторонниками СССР и Западного бло­ка, которое обошлось их населению в сотни тысяч жизней.

Официальная пропаганда приписывала успех Сталину - «вождю народов» и верховному главнокомандующему. Он был триумфатором.

26 июня 1945 г. Сталину было присвоено звание генералиссимуса, прав­да, роскошный раззолоченный мундир он носить не стал. Теперь он, как «великий полководец», возвышался над всеми на недосягаемой высоте и стал еще больше походить на Наполеона Бонапарта - только все еще не­коронованного.

Победа укрепила режим, но и создала для него новые проблемы. В об­ществе существовала смутная надежда на перемены. Как отмечала россий­ский историк Е.Ю.Зубкова, с войны «пришел иной человек, который на мно­гое смотрел другими глазами, видел то, чего раньше не замечал, и сомне­вался в том, что еще не так давно считал самим собой разумеющимся. Процесс психологической переориентации личности ускорился на послед­нем этапе войны, когда советский солдат перешагнул границу своей страны и соприкоснулся с другой культурой...»[432]. Многие верили, что после столь тяжелых испытаний и жертв все будет по-иному, по-новому.

Однако жизнь в послевоенные годы лучше не стала. Миллионы лю­дей, находившихся во время войны на оккупированных территориях, ос­тались без жилья, цены на рынке резко подскочили, деньги обесценились, по карточкам почти ничего нельзя было купить. В 1946 г. страну охватил голод, распространившийся и на крупные города, включая Москву, Ленин­град и Новосибирск; он унес сотни тысяч жизней[433]. Тем не менее, власти подняли цены на товары, отпускаемые по карточкам, и сократили число людей, охваченных карточной системой. В 1947 г., в связи с отменой кар­точек, прошла еще одна волна подорожания продуктов. Особенно тяже­лым было положение большинства жителей села, которые нередко полу­чали лишь «пустые» трудодни. За время войны разрыв между основной массой населения страны, с одной стороны, и партийной, государственной и хозяйственной номенклатурой, а также дельцами «черного рынка», с другой, только вырос.

Вместо осуществления надежд, люди испытывали лишь новую нуж­ду. Власти оправдывали трудности катастрофическими масштабами воен­ных разрушений и потребностями народного хозяйства, а также нагнетали новую военную истерию и страхи перед очередным военным конфликтом - на сей раз, с бывшими союзниками Советского Союза по антигерманской коалиции. Отношения с ними стремительно ухудшались, превращаясь в «холодную войну».

Подъем хозяйства был целиком подчинен социальным интересам пра­вящей бюрократии и осуществлялся по той же схеме и с теми же ориенти­рами, что и индустриализация 1930-х годов. В первую очередь восстанав­ливалась тяжелая промышленность. Огромные средства вкладывались в военную индустрию. Отрасли, производившие товары для массового по­требления, развивались лишь постольку, поскольку это было необходимо для воспроизводства рабочей силы.

Как и в 1930-х гг., средства на форсированное возрождение промыш­ленности добывались исключительно из внутренних ресурсов (советское руководство, по политическим соображениям, не приняло американский «план Маршала»), то есть, за счет предельной эксплуатации рабочей силы и всемерной экономии на ее нуждах, а также почти дарового труда сотен тысяч репрессированных. Число узников лагерей и сосланных пополнилось не только народами, поголовно высланными в годы войны, но также де­сятками тысяч курдов, цыган, корейцев, финнов, болгар, эстонцев... После войны в ГУЛАГ были отправлены многие советские граждане, захваченные в плен гитлеровцами или угнанные на работу в Германию, а также около 2 млн. «перемещенных лиц», выданных режиму британским правительст­вом. Были репрессированы украинцы, заподозренные властями в симпати­ях к националистам; депортации подвергались десятки тысяч евреев из западных районов СССР, 200 тысяч греков. Тысячи людей были арестова­ны за «экономические» преступления, а в 1947 г. ужесточились наказания за «хищение государственной собственности». В конце 1940-х гг. снова поднялась волна преследований за «незаконный уход с работы». По оцен­ке исследователей В.Н.Орлова и С.В.Богданова, это было «отражением как заинтересованности хозяйственных руководителей в удержании рабочих в условиях жестокой нехватки рабочей силы, так и политики властей по контролю над трудящимися массами во время послевоенного возрождения народного хозяйства». Лишь в 1951 г. масштабы применения указа против «незаконного ухода» несколько ослабли[434].

Довоенный уровень производства был достигнут к 1948 г.; восстанов­ление хозяйства в основном завершилось. После этого сталинский режим попытался вывести страну на уровень развитого индустриального обще­ства. Уже к 1953 г. Советский Союз имел в 2 раза больше станков, чем до войны (1,3 млн.), уступая только США (1,8 млн.). Экономический рост осуществлялся преимущественно за счет постоянного увеличения произ­водственных норм. Крестьяне были вынуждены поставлять государству примерно треть своей продукции либо фактически безвозмездно, либо по ценам ниже себестоимости. В 1948 г. власти вновь повысили ставки сель­скохозяйственного налога. В 1949 г. был увеличен налог с оборота, который вызывал значительное подорожание товаров в государственных магазинах. По-прежнему не хватало жилья: полезная жилая площадь на одного чело­века в 1950 г. оставалась на уровне 1913 г. Сельское хозяйство не моею про­кормить население: производство зерна и поголовье скота в 1950-1953 гг. стагнировало на уровне, не достигшем 1913 г.[435]

Ссылки на «трудности восстановления» уже не казались людям убеди­тельными. Стал накапливаться мощный потенциал недовольства, вновь таивший в себе угрозу взрыва. Как можно судить по отрывочным разроз­ненным данным, в отдельных местах во второй половине 1940-х гг. на­блюдались коллективные отказы от работы. Уже в первые послевоенные месяцы имели место волнения и другие проявления широкого недовольст­ва на военных заводах Урала и Сибири[436]. В мае 1948 г. массовое возму­щение рабочих Уральского турбомоторного завода было вызвано ужесто­чением пропускного режима и произволом охранников, открывших огонь по работникам. В марте 1949 г. произошла забастовка на свердловской фабрике «Уралобувь», где работники были недовольны плохими условия­ми в общежитии, задержками и обсчетами при выдаче зарплаты[437]. О сте­пени недовольства трудящихся свидетельствует поток жалоб, который непрерывно шел в государственные, партийные и профсоюзные органы: на неправомерные увольнения, недостаточную оплату больничных листов, на условия и режим труда, снабжение и т.д.[438] Росла напряженность в ла­герях, где участились вооруженные побеги, распространялись антиправи­тельственные листовки и призывы к восстанию[439]. Стачки и бунты заклю­ченных вспыхивали на Колыме (1946, 1949), в Устьвымлаге, Джезказгане (1946), Печорских лагерях (1948), Салехарде, Тайшете (1949-1950), Крас- лаге (1951), Экибастузе (1952).