Эрик Хоффер - Истинноверующий. Мысли о природе массовых движений

• Название: Истинноверующий. Мысли о природе массовых движений
• Автор: Эрик Хоффер
• Издательство: ЕГУ
• Жанр: Науки: разное
• Год: 2001
• ISBN: 985-6614-28-7

Исследование признанного в США классика обществоведения посвящено природе и содержанию массовых движений человечества — будь то партии, религиозные течения, национальные или социальные революции. Чем объяснить притягательность для масс таких неоднозначных в мировой истории и духовной культуре фигур, как Христос, Будда, Магомет, Гитлер, Сталин? Выявляя закономерности, автор дает оригинальные ответы.

Написанная убедительным языком, книга будет интересна не только историкам, философам, политологам, но и всем, кто интересуется проблемами обществоведения.

Неоднократно переиздавалась в США. В нашей стране издается впервые.

---

Преимущества Советской России как колонизаторской державы — в дополнение к отсутствию у нее расовых предрассудков — в том, что она приходит уже с готовой эффективной моделью объединительного действия. Советская Россия может не обращать внимания на все сложившиеся групповые связи или просто отбросить их без риска возникновения индивидуального недовольства с перспективой бунта, советизированный туземец не остается одиноким в борьбе против враждебного ему мира: он начинает свою новую жизнь как член тесно сплоченной группы, более тесной и более единой, чем был его прежний клан или племя.

Поощрение общественной солидарности как метод предупреждения антиколониального брожения может быть использовано и для предотвращения беспокойства среди рабочих в индустриальных колониальных странах.

Работодатель, единственная цель которого — удержать рабочих на их местах и выжать из них все, что только возможно, вряд ли достигнет этого путем натравливания рабочих друг на друга. В его интересах скорее сделать так, чтобы рабочие чувствовали себя частью целого, при этом лучше, если это целое включает в себя и самого работодателя. Сильное ощущение солидарности — расовой ли, национальной или религиозной, — несомненно, действенное средство предотвращения рабочих беспорядков. Если какая-нибудь форма солидарности рабочих не может распространиться и на их работодателя, то она все равно способствует чувству (56:) удовлетворения и продуктивному труду. Опыт показывает, что производительность труда выше всего тогда, когда рабочие чувствуют себя членами одного коллектива и действуют, как члены этого коллектива. Все, что нарушает единство и разрушает коллектив, непременно причиняет серьезные неприятности. «Премиальные системы, по которым премии выдаются отдельным рабочим, приносят больше вреда, чем пользы… Групповые премиальные системы, в которых премии зависят от работы целой артели рабочих, включая старшего рабочего… скорее будут способствовать лучшей производительности и большему удовлетворению самих рабочих»[41].

34.

Массовое движение на подъеме привлекает и удерживает своих приверженцев не своей доктриной и не обещаниями, а тем убежищем, какое оно дает им — убежищем от тревог бессмысленного и одинокого существования. Массовое движение излечивает остро неудовлетворенных не подачкой им абсолютной истины или уничтожением трудностей и злоупотреблений, делавших их жизнь жалкой, а тем, что оно освобождает их от собственных бессильных «я» — освобождает путем поглощения в единое, монолитное коллективное целое. Ясно, что для успеха массовое движение должно как можно раньше создать цельную крепкую организацию, способную поглощать и объединять в единое целое всех своих приверженцев. Судить о жизнеспособности появившегося движения по качествам его доктрины или по выполнимости его программы — бесполезное занятие. Судить надо по способности его организации быстро и до конца поглощать неудовлетворенных.

Когда несколько новых верований соперничают между собой в борьбе за поддержку народных масс, выигрывает обычно то движение, которое обладает более (57:) совершенной коллективной организацией. Из всех культов и философий, соперничавших в древнем греко-римском мире, одно лишь христианство с момента возникновения создало сплоченную организацию. «Ни один из соперников не обладал такой крепкой и четкой организацией, как та, которую дала Церковь. Никто другой не дал своим приверженцам такого сильного ощущения своей принадлежности к тесно сплоченной общине»[42]. Большевистское движение опередило все другие марксистские движения в соревновании за власть благодаря своей сплоченной единой организации. Национал-социалистское движение также одержало победу над всеми остальными народными движениями, появившимися в Германии в 1920-е годы, потому что Гитлер рано понял, какие безграничные возможности имеет пропаганда для массового движения в фазе его подъема, призывающая к коллективной сплоченности и единению. Он знал, что главная страсть неудовлетворенных — «принадлежать» и что для удовлетворения этой страсти все средства хороши.

35.

Наиболее благоприятная почва для подъема и распространения массовых движений — если некогда единое коллективное общество по тем или иным причинам находится в состоянии разложения. Век, когда появилось и стало распространяться христианство, «был одним из тех, когда большие коллективы людей были сорваны со своих мест. Самостоятельные, независимые города-государства частично слились в одну огромную империю… Старые общественные и политические группировки были ослаблены или растворены»[43]. Наибольший успех христианство имело в крупных городах, где жили «тысячи оторванных от своих народов индивидуумов: рабы, бывшие рабы, купцы и торговцы, которые силой обстоятельств или добровольно оказались (58:) оторванными от своей социальной среды»[44]. В деревне же, где социальные устои были нарушены слабо, новая религия встретила менее благоприятную почву. Сельские жители и степные кочевники держались древних культов дольше других. Несколько похожее положение наблюдалось и при подъеме националистических и социалистических движений второй половины XIX века: «Чрезвычайная подвижность и урбанизация населения привели к тому, что в течение этих десятилетий небывалое число людей было сорвано с привычных мест, где жили их деды и прадеды. Живя в условиях неустойчивой экономики и психологической неприспособленности, эти люди были весьма восприимчивы к демагогической пропаганде социализма или национализма, или того и другого вместе»[45]. Общее правило, по-видимому, таково: когда одна форма коллективной сплоченности ослабевает, создаются условия для роста массового движения и конечного утверждения новой, более жизненной формы коллективного единства. Когда влияние церкви, некогда всеобъемлющее, ослабевает, выкристаллизовываются новые религиозные движения. X. Г. Уэллс замечает, что в эпоху Реформации люди «возражали не столько против власти церкви, сколько против ее слабости… Их выступления против церкви как внутри ее, так и вне, были направлены не для избавления от религиозного контроля, а, наоборот, для установления более полного контроля»[46]. Если религиозные устои подорваны просвещением, то поднимающиеся массовые движения будут социалистическими, националистическими или расистскими. Французская революция, которая была и националистическим движением, была реакцией не против тирании католической церкви и не против старого режима, а против их слабости и бесполезности. Когда народ восстает в тоталитарном обществе, то он восстает не против зла режима, а против его слабости. (59:)

Там, где общественные формы прочны, массовому движению трудно найти опору. Коммунальная сплоченность евреев как в Палестине, так и в рассеянии после исхода из Палестины и была, вероятно, одной из причин того, что христианство среди них имело мало успеха. Разрушение Иерусалимского храма римлянами привело к тому, что евреи еще больше сплотились. Приверженность евреев к своему храму и Иерусалиму перешла к синагоге и общине. Позднее, когда христианская церковь стала обладать большой силой, достаточной, чтобы загнать евреев в гетто, — этим она обеспечила им еще большую сплоченность и тем самым, не желая того, обеспечила существование иудаизма на долгие времена. Наступившее позднее Просвещение подорвало ортодоксальный иудаизм и стены гетто. Неожиданно — пожалуй, впервые со дней Иова и Екклезиаста — еврей почувствовал себя страшно одиноким во враждебном мире. Коллектива, с которым он мог бы сжиться и раствориться в нем, не было. Синагога и община к тому времени захудали, стали безжизненными, а двухтысячелетние традиции и предрассудки мешали еврею совсем слиться с нееврейским общественным коллективом. Таким образом современный еврей превратился в наиболее автономную личность, а потому — и в наиболее неудовлетворенную. Неудивительно, что массовые движения в новое время часто находят в еврее готового новобранца. По той же причине евреи, убегая от неудовлетворенности, наполняли и другие дороги — переселения, эмиграции и других метаний и поисков. Еврей страстными усилиями старался доказать ценность своей личности и в материальных достижениях, и в творческой работе. Правда, своими собственными усилиями он мог создавать одно маленькое подобие коллективности, а именно — семью, — и он пользовался этой возможностью насколько хватало сил. Но это единственное убежище европейского еврея сжег Гитлер в концлагерях и (60:) газовых камерах. Вот почему сегодня, больше чем когда бы то ни было, еврей, особенно в Европе, представляет собой идеал потенциального новообращенного. И кажется просто провиденциальным, что сионизм оказался под рукой у еврея в его черный час, чтобы заключить его в свои коллективные объятия и излечить от индивидуальной изоляции. Израиль, действительно, редкое убежище: это — дом и семья, синагога и конгрегация, нация и революционная партия — все вместе.