Владислава Груэ - Время России

• Название: Время России
• Автор: Владислава Груэ
• Жанр: Космическая фантастика

Я — попаданец в будущее.

Вы спросите — как? Как любой из нас, отвечу я, как любой. Проживите, сколько я, и попадете в самое что ни на есть будущее, станете свидетелем процессов и событий, которые сто лет назад никто и предположить не мог. Так просто, никаких машин времени.

---

— А мне? — напомнил о себе офицер.

— Отдыхай, — улыбнулся командир. — Заслужил. Отбрехаться от дисциплинарной комиссии на разборе полетов — надо уметь! За такое в экипаж принимают.

— Так примите.

— Мы подумаем, — обронил командир.

Офицер обиженно понаблюдал, как экипаж работает на аппаратуре, потом отвернулся и уставился в сферу.

— Может, действительно принять? — подал голос стрелок. — Кэп — хороший офицер.

— Это субъективное мнение. Мы о нем ничего не знаем…

— Я расскажу! — оживился офицер. — И я не кэп, меня Георгием зовут!

— … и что важнее, он о нас тоже ничего не знает.

— Так расскажите! — возмутился офицер.

— Ага, щас! У нас подвигов по совокупности на пять трибуналов! А мы вас не знаем. Возьмете и сдадите из чувства офицерского долга и воинской дисциплины, а нам на тюремные заводы рано, мы еще молодые!

Офицер задумался.

— Тогда не принимайте, — решил он.

Потом сообразил, что над ним подсмеиваются, и снова обиделся.

— Хороший ты офицер, кэп, — вздохнул командир. — Не дуйся. Узнать друг друга — это мы быстро. Это, считай, всего пара дел… о, вот таких! На ловца и зверь, то есть кэп, бежит… Кэп, даю вводную: мы ловим сигнал о помощи. Наши действия?

— По инструкции, — машинально сказал офицер. — Вызываем тральщика, сбрасываем ему засечку, продолжаем дежурство в установленном порядке.

— Европейский сигнал, — уточнил командир. — И мы его действительно ловим, это не шутка. Кто-то с «Дьяболо» там плавает. А европейцы ушли. И давай, кэп, быстрее решай, европейцу недолго плавать осталось. У них знаешь, какой ресурс скафандра? Пока наш тральщик расчухается, европеец окочурится. А тральщик еще может и не расчухаться, больно ему надо из-за одного европейца…

— Сбрось координаты стрелку, — лениво посоветовал пилот. — Спорим, он на дистанции европейца загасит?

— Командир, это может быть подстава! — напомнил стрелок. — Помнишь, мы похожую тактику прикидывали? Это когда один подает сигнал о помощи, охранение, как тупые юзеры, прутся спасать, а «Черти» под частичной невидимостью кэ-эк… А европейцы не глупее нас, только что доказали! Лучше действительно дай координаты, Серж немножко подкрадется, и я ему такую помощь окажу, спасать нечего будет!

— Скажите европейцу, пусть подходит сам! — неуверенно сказал офицер. — У нас же соглашение о гуманных методах ведения военных действий…

— Кэп, ты дурак? Чтоб его лазером сожгли? У матки к «Дьяболо» конкретное отвращение, особенно после сегодняшнего! Как даст на сигнал опознавателя!

— Не может он подойти, — буркнул командир. — Сигнал слабеет. Это, ребятки, отдельный пловец, и он улетает. Вот так-то, кэп. Пойдем за ним — нарушение устава, дисциплинарная комиссия, трибунал. И немалый риск нарваться на подставу. Не пойдем — улетит европеец и задохнется.

— Ну и счастливого полета! — легкомысленно сказал стрелок. — Назвался врагом — будь готов полетать. Помнишь, как нас в сто двадцатом?

— Я помню, — мрачно сказал пилот. — Олежа, да дай ты ему на сигнал из трассера! Инкубаторские жалости не имают! Врагам — вражья смерть!

— Ага. Так же, как мы, защищал интересы своей страны, — буркнул старшина. — Ух какой враг.

— Поосторожней на маневре! — построжел офицер. — Наговорите тут на трибунал!

— Да у нас на пять трибуналов набирается, мы ж предупреждали! А туда же, в экипаж…

— Кэп, решать тебе! — серьезно сказал командир. — Без тебя мы бы сами, конечно, или грохнули, или отвернулись и не услышали… но дернул тебя черт написать рапорт, мешаешься теперь под ногами!

— Подбираем, — отчаянно труся, решил офицер.

— А если подстава?

— Подбираем!

— Врага?!

— Человека, м-мать ваша внебрачная Даждь-бога дочь! Подбираем!

— И не надо так орать, — спокойно заметил командир. — Серж, кэп решил спасать, что мы можем сделать?

— Ничего мы не можем сделать, — проворчал пилот. — У нас пауза между пакетами информации короткая. Если чирикнем не со своего места — это оставление боевого дежурства, трибунал. Комэск давно на нас зуб точит.

— А если на полную?

— А после боя я в компенсаторах не уверен. Может сорвать.

— Серж…

— Какой урод придумал эти двигатели? — пробурчал пилот и взялся за управление. — Дали гравитационную тягу недоразвитой цивилизации… чтоб этого Фридмана самого размазало по компенсатору, как нас сейчас размажет!

И дисколет рванул.

— А-а! — невольно заорал офицер.

— Серж!

— Да торможу я, торможу…

— Серж, м-мать!

— Да разгоняюсь я, разгоняюсь…

Командир откинул лицевой щиток, вытер лоб. Посмотрел на ладонь, нахмурился.

— Кровь, — выдавил офицер. — С-сосуды лопнули… Вне компенсатора находиться на маневре запрещено…

— Зато уложились между сеансами, — покривился командир. — Семь секунд, ребята. Туда, обратно, еще и пловца выдернули. Поздравляю с рекордом по космофлоту.

— Т-трибунал…

— Второй за сегодня. Привыкай, кэп. У нас каждое дежурство трибунал, мы ж русские, ребята плечистые, языкатые и речистые… Зато твой, как ты говоришь, человек жив. Наверно.

И они уставились на лежащее между компенсаторами тело.

— Ну-ка спрятали бэйджики! — распорядился командир. — Щас я его вскрою.

— Бэйджики?..

— Не тупи, кэп! Опознаватель прикрой! На скафандре, придурок!

Места между компенсаторами было очень мало, как раз чтоб втиснуться экипажу и неожиданному гостю. То есть гостье… потому что, когда скрипнул под жесткими пальцами командира лицевой щиток европейца, на них глянули пронзительно черные, перепуганные, но несомненно женские глаза.

— Опа! — сказал стрелок.

Командир рассеянно сдавил руку гостьи, потянувшуюся было к личному оружию, и призадумался.

— Вот тебе женщина, Олег, — брякнул офицер. — Можешь определяться с отношением!

— Ну я не знаю, — обалдело сказал стрелок. — Но она сразу схватилась за пистолет, что есть нехорошая черта характера…

— Я сейчас кого-то прибью, — пообещал командир, выпав из раздумий. — Кому было сказано — без имен? Захлопнули щитки и хлебала, быстро!

— Это что получается? — пробормотал пилот. — Это получается, у них и женщины летают? То есть — в последний раз мы с кем рубились? То-то я отметил, они как-то бестолково нас убивали…

— Вы можете помолчать?! — рявкнул командир. — Дайте — мне — подумать!

Экипаж испуганно замолчал.

Гостью колотило и трясло. Стрелок молча сунул ей сок, она умудрилась облиться из тубы.

— Лючия Овехуна, — шепотом прочитал надпись на скафандре офицер. — Пилот. Из вражеской Испании, получается. Ну-ка… Эсте устед буэне?

Услышав голос из внешних динамиков, женщина закатила глаза, обмякла и провалилась внутрь скафандра.

— Силен твой испанский! — уважительно заметил пилот.

— Может, стимулятор ей поставить? — неловко предложил офицер. — Наш, российский, самый надежный…

— Но! — вскинулась женщина. — Но!

И затараторила что-то быстро и умоляюще.

— Не хочет, — растерянно перевел офицер. — Похоже, слава российских стимуляторов и до европейцев докатилась.

Постепенно выяснилось, что да, ее зовут Лючия, и она действительно пилот «Дьяболо» с европейской матки. Получила очередь из трассера в самом начале боя, потеряла управление и закувыркалась. Потом матка европейцев ушла. А она смогла сориентироваться и приняла единственно правильное решение: отстрелилась от корпуса истребителя в направлении российской матки. Тем самым замедлила свое удаление и получила малый шанс на спасение. А трясется из-за пережитого одиночества в космосе…

Лючия протестующе сверкнула глазами и затрещала снова.

— Не из-за одиночества, — поправился офицер. — Ее напугал наш полет. Европейцы так не летают. Она говорит… ну, неважно.

— Маньяки, психопаты, дебилы она говорит, — проворчал командир. — Ее спасают, а она лается… Ладно. Я тут подумал, пока вы галдели. Сдать на матку мы ее не можем — это трибунал…

— Не сдавать! — восторженно предложил стрелок. — Представляете, своя женщина на «Черте»? Ни у кого нет, а у нас есть! Оборудуем ей пятый пост между компенсаторами…

— Это тоже трибунал. На «Черте» вся аппаратура — секретная. Мы вообще внутрь не имели права ее принимать.

— Тоже мне, секретная! — проворчал пилот. — Для европейцев, что ли, секретная? Да мы у них же и слизали!

— А все равно трибунал.

— Все равно не сдавать! — уперся стрелок. — Мне же надо с мнением о женщинах определиться?

Лючия протараторила что-то слаборазличимое, но страстное.

— Дебилы, маньяки, психопаты, — понял стрелок без перевода. — Ну… согласен. А что тогда?

— Прыгнем к матке в паузу между сеансами… — предложил командир.

Женщина закатила глаза и побледнела.