Лорен Стефано - Разрыв

• Название: Разрыв
• Автор: Лорен Стефано
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Вирус вот-вот возьмет свое, и Рейн отчаянно ищет ответы. Пострадав от Вона, Рейн обретает нежданного союзника в лице его брата, эксцентричного изобретателя по имени Рид. В его ветхом доме она находит убежище, однако люди, которых она покинула, отказываются оставаться в прошлом. Пока Рейн преследуют воспоминания о Габриэле, Сесиль принимает решение занять ее сторону – несмотря на то, что между ними все еще стоят чувства Линдена.

Тем временем Роуэн все активнее участвует в подпольном сопротивлении, вынуждая Рейн отправиться к нему, пока он не совершил что-нибудь непоправимое. Но по пути ей открывается нечто, имеющее тревожные последствия для ее будущего – и связанное с прошлым, которое ее родителям так и не удалось ей объяснить.

В захватывающей заключительной части трилогии Лорен де Стефано «Иллюзорный сад» все, что Рейн привыкла считать правдой, будет безвозвратно разрушено.

---

- Сесилия – я кладу руки на ее плечи, и она смотрит на меня. Она пытается что-то сказать, но у нее ничего не выходит. Как она может объяснить? Каких слов было бы достаточно? Та пустота, когда умер ее не рождённый ребенок. Апельсиновая роща, где похоронен ее муж. Мир, который не может ей ничего обещать. И я понимаю. Вону было бы недостаточно, моей крови. Ему было недостаточно того, что Сесилия подарила ему внука и чуть не умерла, чтобы родить второго. Ему было недостаточно, когда Дженна умерла, или, когда Роуз была так больна, что сопротивлялась его попыткам спасти ее. Мы были его одноразовые вещи. Преподнесены ему, как скот. Лишенные того, что делало нас сестрами, дочерями или детьми. У нас не было ничего, что он мог бы взять у нас: наши гены, наши кости, наши матки, чтобы когда-нибудь его удовлетворить. Не было никакого другого способа, чтобы мы были свободными.

Глава 29

Она хотела сделать это очень давно. Но Мадам единственная кто вложил пистолет в ее руку. Мадам смотрела на Сесилию и видела в ней последнюю из жертв Вона. В ее глазах она видела силу. Они шептались в разноцветных палатках. На прощание они обнялись и пожелали друг другу всего хорошего, никто не знал, что скрывает безобидный кошелек цвета фуксии. Она очень долго рассказывает мне о Мадам, она признает, что если бы Линден был еще жив, об убийстве Вона, можно было бы только мечтать; она знает что это не то, что он хотел бы. Она говорит, что когда ее муж был с отцом, он был против насилия и обмана. Он не хотел бы еще одной смерти. Но без Линдена она уверенна Вон собирался убить ее, если бы она ничего не предприняла в ближайшее время, это было бы слишком для нее, если бы Боуэн остался сиротой. Возможно, она недостаточно смела, но она шантажировала слугу, заставив его дать ей ключ-карту, и последовала за мной на улицу. Она только собиралась со мной прогуляться, ей было слишком страшно спать одной наверху. Но потом она увидела Вона и спряталась. Она слышала, что он говорил о Дженне. Мы сидим на батуте в темноте, и она заканчивает словами:

- Я должна была – она дрожит. В лунном свете ее глаза темные и беспокойные.

Я считаю, что она смелая. Я бы никогда бы не поверила, что она на такое способна. За всю ее жизнь, ее никто не слушал. Я кладу руку поверх ее. Утром, ворота лотоса широко открыты. Пистолет с изумрудной ручкой лежит в траве, вытерт начисто от отпечатков пальцев. Известный доктор лежит мертвый в нескольких фунтах от оружия, убившим его. Это имеет смысл. Он стал членом президентской элиты. Не было бы конкуренции. Не было бы ревности. Есть люди, которые сходят с ума в своей горячности в исследованиях, замкнутые и обиженные.

Сесилия и я играем в шахматы в библиотеке: мы не должны об этом знать. Мы ждем завтрак. Ее пальцы дрожат, когда она берет пешку, она гораздо более компетентная в этой игре, чем я, но ни один из нас, не смотрит на шахматную доску.

- Я видела твоего брата в новостях – говорит она – Но увидев его в лицо, я не была готова к тому, как сильно он будет похож на тебя. Это меня потрясло.

Я смотрю, как она ставит одну из пешек в клетку.

- Бьюсь об заклад, ты чувствуешь, что кому-то нужна – говорит она – У меня никогда не было братьев или сестер. Это должно быть приятно.

- У тебя были сестры – говорю я.

Она поднимает голову, не в состоянии даже улыбнуться, у нее не осталось сил, но я знаю, что мои слова дошли до нее. Нервный служащий врывается в комнату, не зная, что делать, как объяснить катастрофу с распорядителем. Без распорядителя и без коменданта, она не знает, как быть. Мы говорим ему, что у Вона есть живой родственник. Брат. Мы говорим, где он живет и как можно с ним связаться. Несколькими этажами ниже нас, лежит Габриэль, медленно приходит в себя после лекарств. Его сознание медленно пробуждается. Элли знает, как ухаживать за больными, и у нее есть доступ в подвал. Когда приезжает Рид, Сесилия и я бежим к кухонной двери, чтобы встретить его. Впервые за десять лет, он, наконец, был приглашен, в реконструированный дом своего отца. Мы не должны объяснять. Он видит в глазах Сесилии, что она причина смерти его брата. Может быть, он уже знал, что она способна на такое, когда он учил ее спускать курок. Когда она обнимает его, она наконец, начинает плакать.

-Все хорошо, малыш - говорит он. На мгновение ее ноги отрываются от земли, она держится крепко – Все будет хорошо.

Глава 30

- Осторожно – говорю я, ставя поднос на тумбочку, когда Габриэль пытается встать. Я снова укрываю его ноги одеялом – Ты не должен вставать.

- Тоже самое, я могу сказать про тебя – говорит он, но принимает поцелуй, который я оставляю на его губах.

- Я в порядке – говорю я – Я сделала чай. И ты … - я тычу ему в грудь, подталкивая его к спинке кровати – Тебе надо это выпить.

Его глаза рассматривают мою шею, а потом он шепчет:

- Хорошо.

Он хочет спросить. Все ли у меня в порядке, но не спрашивает. Это сделает только хуже. Я должна сделать все, чтобы мои глаза оставались сухими. Быть занятой помощью.

- Это ромашка – говорю я - Она поможет тебе уснуть. Мне кажется это как эффект плацебо, хотя все возможно.

Глаза его сияют, такие яркие и синие, как вода вокруг Гавайского острова, когда я смотрела на него с самолета. Щеки порозовели, я прослеживаю заметную вену на запястье, которая исчезает на полпути до его предплечья. Когда мы живем, жизнь поглощает нас. Но когда мы умираем, все цвета и эмоции уходят так быстро, как будто больше не могут оставаться и тратить на нас время впустую.

- Рейн … – говорит Габриэль, в то же время, что и я говорю – Я хотела спросить тебя…

Мой кулак сжимается под его рукой.

- Иди – говорит он.

- Я хотела спросить тебя, что случилось той ночью, когда Вон нашел меня у Клэр, – говорю я наконец, встречаясь с его глазами – Это хорошо если ты не хочешь об этом говорить, и возможно, это не имеет значения, но я все эти последние месяцы думала, что случилось после моего ухода. Я подумала, было бы не плохо, закрыть хотя бы одну главу.

- Я проснулся, а тебя не было в постели – говорит он – Я пошел искать тебя.

Свободной рукой он берет чашку с чаем, и делает глоток. Пар клубится вокруг ободка чашки, когда он выдыхает.

- А потом Вон без сомнения отключил тебя – говорю я думая о шприце, который он воткнул в мою руку, об ощущении боли, а затем темнота.

- Нет – говорит Габриэль – Распорядитель Вон ждал на тротуаре. Он знал, что я буду тебя искать. Ты была на заднем сидении. Я видел тебя больной, пока мы были у Клэр, но такой никогда. Он сказал мне, что ты бы умерла, если бы он не приехал за тобой.

- И ты поверил ему – говорю я.

- Конечно, я ему поверил. Разве, это не оказалось правдой?

- Но он угрожал тебе? – говорю я – Ты знал многие его секреты, Вон говорил мне. Он сказал тебе, что ты должен вернуться?

- Может, так было бы лучше, если бы я отказался – говорит Габриэль – Но я не отказался.

- Ты поехал – говорю я, и только когда слышу гнев в своем голосе, осознаю, как меня это расстроило. – Охотно. После таких усилий, чтобы сбежать отсюда.

- Я хотел избавиться от него – говорит он, и поднимает палец – Но если только он отпустил бы тебя. Я сел рядом с тобой на сиденье, и ты положила голову мне на колени. Неужели ты думала, что я оставил бы тебя.

- Посмотри, что из этого вышло.

- Чай в постель, и ты здесь передо мной – говорит он – Это было ужасное решение, я признаюсь, но я сделал бы так снова.

Невозможно устоять перед его улыбкой. Однажды после пробуждения от комы он выглядел очень хорошо. Похоже, сильнейшие лекарства Вона отнимают волю к жизни.

- Я еще не прекращала злиться – говорю я, мои слова звучат невнятно, когда он меня целует.

- Прекрати все усугублять – говорит он, и целует меня, снова и снова, пока я не прекращаю сопротивляться, и не падаю в его объятия. Его пальцы движутся вверх по моей шее и по моим волосам, подавляя нервозность, я замираю и перестою дышать. После всех месяцев без него, моя кровать хранит аромат Линдена, я ложусь на его подушку.

- Рейн? – говорит Габриэль.

Я сажусь. У меня болят глаза.

- Я должна приготовить ужин – говорю я – Сесилия и Роуэн наверно, еще не ели, и ты тоже должен поесть нормальной еды. Я уверена, твой желудок с этим справится.

Он собирается что-то сказать, но я уже на ногах, прежде чем он успеет что-либо сказать. Я целую его в лоб и спешу прочь. В зале запах ладана, Сесилия зажгла палочки. Кухня пуста, когда я туда вхожу, но стоит лишь немного пошуметь, шеф- повар хлопает меня деревянной ложной и велит держаться подальше от ее ингредиентов. Она приготовит все, что я захочу, если я уберу свои волосы подальше. Хотя, никто ничего не ест. Роуэн пошел прогуляться по саду, и когда я приносу ужин в комнату Сесилии, она делает вид, что спит. Я ставлю тарелку на ее тумбочку, целую ее в лоб, закрываю дверь и выхожу. Габриэль не давит на меня. Я рассказываю ему о Гавайях, и он прислушивается. Мы не обсуждаем тот факт, что Вон не единственный, и не говорим о том, что случилось с моим братом, или о том, что случилось со мной. Мы говорим только о цветах, о мигающих огнях, и как с высоты выглядит гигантский океан. Мы держимся подальше от таких слов, как «вылечить» или «надежда». Надежда особенно жестока. Когда я закрываю глаза, я вижу, как меняется светофор, и треугольные паруса скользят по воде. Габриэль убирает волосы с моего лба, когда я кладу голову ему на грудь. Так я рассказываю ему об этих прекрасных вещах, и я не заслуживаю ни одного из них.