Антология - Пролетарские поэты Серебряного века

• Название: Пролетарские поэты Серебряного века
• Автор: Антология
• Жанр: Поэзия
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-91638-108-5

«…Серебряный век обогатил русскую поэзию множеством литературных течений, такими как символизм, акмеизм, футуризм, имажинизм… Мы хорошо знаем и помним имена приверженцев и основателей этих поэтических направлений: Блок, Брюсов, Ахматова, Гумилёв, Северянин, Маяковский, Есенин, Мариенгоф… Гораздо реже вспоминаются такие течения в русской поэзии Серебряного века как новокрестьянская поэзия и кубофутуризм. И почти совсем не упоминается пролетарская поэзия, также являвшаяся неотъемлемой частью литературы времени рубежа веков…»

---

Бойцы в предчувствии победы

Кипят отвагой молодой.

Пускай шипит слепая злоба,

Пускай грозит коварный враг.

Друзья, мы станем все до гроба

За правду – наш победный стяг!

Я.П. Бердников

С работы (Сонет)

Уж гаснет в небесах закат зари багровой,

Темнеет день в эфире голубом.

Бредёт домой, к семье, с мечтой одной

суровой, Один, бедняк, измученный трудом.

Над ним, кружась, гремит корабль воздушный,

Под ним гранит и грязных улиц пыль,

А там, вдали, листвою равнодушной

Шумит зелёный лес и шепчется ковыль.

Но шум лесной и жизнь родной природы

Он променял на город, на заводы,

На бедный кров… И всё же счастья нет.

Но верит он, что тяжкий труд не долог,

Что с каждым днём редеет ночи полог,

Что шум растёт… и близится рассвет.

Ф. Витебский

На одном заводе

На одном заводе захотелось хожалому

############## ############## «воеводе» подраться.

Кулаки так и чешутся у него. Увидал

рабочего одного и начал с ним расправляться.

«Ах, ты сукин сын! ах, ты болван! ах, ты

неотёсанный мужлан!» – так наш ирод

############################хожалый ругался.

Полицейский же чин эту сцену смотрел

############################и улыбался:

«Дескать, без нас крамолу истребляет!»

А хожалый постыдное дело своё кончает

и рабочего в участок отправляет

С городовым для излечения.

Вот хожалый ходит, улыбается:

Награда мне за это будет, дожидается

############################награждения.

Однако рабочие дознались, что с

товарищем так расправлялись, —

Загалдели и из мастерской в мастерскую

############################заходили.

На митинг собрались и столковались:

Какой отпор за истязание дать?

В один голос решили: Забастовать.

Перестали из труб клубы дыма

############################клубиться…

Опять люд рабочий будет

##############без работы томиться.

Ночной

Сестрорецкий оружейный завод

Рассказать, что ли от скуки,

Терпим мы какие муки,

Издевательства.

Душно в нашей мастерской…

Собрались мы все гурьбой,

Погуторили.

Да недолго говорили,

Дружно требовать решили

Вентиляцию.

Мигом старосту послали.

Результат такой узнали:

Запретить курить!

А начальник мастерской —

Изворотливый такой

Удивительно.

Взял бумажку, начертил —

Вентилятор в ход пустил,

Закружился тот.

За куренье ж табаку

Штраф нам по четвертаку

С перво-случаю.

На второй случай полтина…

Вот так разлюли-малина —

Вентиляция!

Только воздух не качает,

А карманы очищает

Ощутительно.

Скорбный

Стеклянный завод

На нашем Чудовском заводе

Все дела в таком лишь роде,

Коли обыск у девиц —

Без стыда и рукавиц.

В мастерской (названье «Гут»)

Лишь всецело детский труд.

Горят словно мураши…

Платят им за труд гроши.

Сортировщики горят

И судьбу свою хулят:

«Что за горька наша жизнь!

Спать голодными ложись…

В нашей спальне блохи, вши,

Хоть всю ночь от них пляши.

Мясо тухлое варят».

А ребята говорят:

«Это все лишь тары-бары…

Бери в лавочке товары,

Чтоб хозяину нажить,

Если хочешь в деле быть».

А где делают горшки,

Там уж горе – не смешки!

Все замучены девицы,

Точно стары рукавицы,

Впалы их больные груди…

Вот где мучаются люди!

Не живут, а только маются,

Да попу с тоскою каются:

«Ты скажи, добрый отец,

Когда этому конец?»

Нет ответа от отца,

И страданьям нет конца.

Управляющий всех бьёт,

Наши пот и слезы льёт.

Как узнал про нашу стачку —

По двору ходил вприскачку:

«Ой, ребята, этот раз

Велика гроза стряслась!»

Стал конторщиков просить

Нашу стачку подавить:

«Помогите ради бога!»

Поднята была тревога,

Хоть остались без обеда,

Но зато была победа:

Получал я в день полтину

Изломал себе я спину.

Вижу, нет расчёта жить,

Вечно плакать и тужить,

Изорвал свои сапожки —

И оттуда дай бог ножки.

Скородын

Перегонка

Во саду ли, в огороде —

В нашем Колпинском заводе

Из пустого гнут кольцо,

Между делом пьют винцо.

Хоть не одну сгубила душу,

А водку любят точно грушу.

Завод с рабочих тянет жилы,

А шинкарю на всём нажива.

Бегут в суровскую вдогонку:

«Дай, дружок, на перегонку!»

Гонят польта и часы, —

Семья хоть с голоду пляши.

Один принес с жены гребёнку, —

Всё ушло «на перегонку».

Люди в лавочке хороши,

Пропивают и галоши.

Пропиваться заодно —

Только было бы вино.

«Пейте, братцы, не робей!» —

Поёт в прокатной «соловей».

Пой же, тихая ты, свечка, —

А об союзе ни словечка?

Нас считали за овец,

Дают прибавку наконец,

Уж и прибавка хороша:

За два года два гроша.

Не забуду взрыв котельный

До гуляночки недельной.

Взрыв ведь весть не благодатна.

Хуже мучится прокатна.

Знать, настал последний час —

Обыск был введён у нас.

Все в заводе подивились,

Значит – воры расплодились!

Будем знать мы с этих пор:

Появился средь нас вор.

Вот бы шутку он удрал —

Мастеров бы всех украл,

Указателей бы стиснул

И старших в заводе свистнул.

Я б сказал – давно пора,

Молодчина вор, ура!

И подрядчики озлились,

На работу навалились,

Изогнули всех в дугу,

А рабочий – ни гу-гу.

Есть пожарная дружина —

И тут тянись рабоча жила, —

Не уйти никак от бед,

Есть заводский лазарет.

Там залечат единицу,

Не забудешь ввек больницу.

Вот наш Колпинский посад —

Указательский есть сад,

Возле реченьки Ижоры

Веселятся ихни жёны,

Веселится наш буржуй,

А рабочий – ногти жуй.

Черна сотня, что ежи, —

У всех кинжалы да ножи.

Пьянство бросить бы пора…

За мастеров кричат «ура!»

И дерут со всех сил глотку,

Чтобы мастер дал на водку.

Тулунов

Мастер

Жил он под корякой

И рубил дрова,

Здесь же в Колебаках

Принят в мастера.

Серый дипломатик,

Порванный жилет,

На ногах баретки,

А задков уж нет!

Часто он в калошах.

Чаще босиком,

Но зато правленью

Шибко он знаком.

Он чужих не любит:

Всем расчёт сулит,

А своих – «семейных» —

Всех к себе манит.

«Приходите, братцы,

К нам вы на завод,

Вам найдём работы

Хоть на цельный год».

Ну, а тем, кто «с воли»,

Заявляет он:

«Слышишь, нет работы.

Убирайся вон!»

Нерасцветов

Без гудка, без свистка

Без гудка, без свистка

Мы работать встаём,

Целый день у станка

Мы работаем, ткём.

Тяжело у нас жить:

Духота и жара,

Копоть ламп, чад стоит

От утра до утра.

Вентиляторов нет. —

Если есть, то они,

В довершенье всех бед,

Без решёток в стене, —

Голубки повили

Гнёзда в каждом из них,

Потолок весь в пыли,

Как в овинах иных,

Паутина висит,

Где ни лень, по углам,

И годами не мыт

Грязный пол, – прямо срам!

А физический труд,

И сказать не могу,

Он убийственен тут,

Я скажу, не солгу:

На одной, на ноге

Мы, что цапли, стоим,

На углях, утюге

Всей подошвой горим.

Так всегда целый день,

Так всю жизнь, целый век,

Отстояли ступню,

Стали в роли калек,

А теперь я скажу

В заключенье всего —

На народ погляжу,

Есть ли тише его?

Эгоисты подряд,

Неподвижны ни в чём,

Рай создать норовят,

Да чужим всё горбом.

На хозяев своих

Я не в праве пенять:

Не тревожим мы их,

Значит, что нам и дать!

Дядя Влас

Дедушка Килун

Как на фабрике прядильной

Языком работал длинным

Дедушка Килун.

Языком весь век трудился,

Мастерам он полюбился, —

Милый старичок!

Прошло долго ли, коротко —

Поседела лишь бородка,

Подмастерьем стал.

Он живет себе, не тужит,

Мастерам лишь верно служит, —

Шепчет на ушко!

Ждал он смерти мирно-кротко,

Но случилась забастовка…

Дедушка притих.

А рабочие все дружно —

Килуна, кричат, не нужно,

Дайте-ка расчёт.

Управляющий смутился,

К бабам с речью обратился:

«Слушай, господа!

Расскажите, в чём тут дело?

Чтобы толком и умело.

Кто-нибудь один».

Бабы снова так же дружно —

Килуна, кричат, не нужно,

На своём стоят.

Гатчинский мужик Ф. Мор (Ф.Ф. Морозов)

Судьба

Деревня милая, прощай,

Гонит на чужбину

Злая мачеха судьба

Меня, сиротину.

На чужбине горек хлеб,

Дома никакого,

Три полоски у отца,

Батюшки родного.

Семь нас братьев у него

Да одна сестрёнка,

В два окошка без крыльца

Ветхая избёнка.

Уж давно грозит свалиться,

Требует отставку,