Елена Вернер - Черный клевер

• Название: Черный клевер
• Автор: Елена Вернер
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-84145-5

Нина пела старинный романс о черном клевере, который распускается, когда между влюбленными нет взаимопонимания, а тайн больше, чем счастья. И Михаил полюбил ее – не просто чужую жену, а жену первого помощника великого кремлевского правителя. У них не могло быть общего будущего, а над настоящим сгустились свинцовые тучи: однажды грозный муж поймал их с поличным. Но вместо страшной расправы случилось невозможное: он согласился отпустить Нину! Правда, перед Михаилом было поставлено условие – предать дело всей его жизни…

---

Ночами Лора мечтала, чтобы сын поскорее подрос. Тогда можно будет показать ему, как велик и прекрасен мир, сколько в нем волшебного и удивительного. Радуга на мокром боку мыльного пузыря. Холодный нос котенка. Соломинка в талом ручье. Шалаш из веток в укромном уголке парка. Разломанная ледоходом река, вся в торосах и трещинах. Черные козявки букв, складывающиеся в слова, у каждого из которых – свой смысл и окрас. Разделенный с соседским мальчуганом пополам пакетик конфет, букетик бархатцев для девочки в песочнице. И музыка, конечно, музыка, ее ревущее великолепие…

Она никогда не забудет первого дня рождения сына. Ребенок уже давно посапывал в кроватке, Глеб досматривал фильм, приглушив звук до минимума, а сама Лора домывала посуду после ужина с друзьями и матерью Глеба, Ириной Анатольевной. И вдруг, засмотревшись, как обильная пена утекает в слив с чавканьем, она почувствовала, как что-то нехорошее волной поднимается в ее душе. Этому чувству не нашлось названия, оно было горькое на вкус и липкое на ощупь. И оно заполонило ее всю. Правда, только на мгновение.

Потом струя из хромированного крана хлестко ткнулась в подставленную ладонь половника, и Лору окатило водой, попав даже на лицо. Она очнулась, чертыхнулась и вытерлась полотенцем, оставив в раковине несколько приборов, злосчастный половник и блюдце с блестящей каемкой. В пустой кухне ей было так холодно, будто забыли закрыть форточку.

Лора зашла в темную комнату. Алеша тихонько почмокивал и ворочался в кроватке, Глеб спал, отвернувшись к стене и закрыв голову второй подушкой, по стене бежали тени молчаливой рекламы. Лора щелкнула пультом, легла на матрас, с усилием вытянула из-под мужа краешек одеяла и укрылась им в тщетном желании согреться. Ее руки, ноги и сердце были холодны как лед.

07.59

Астанина вырулила на проспект, охваченный рыжей осенней лихорадкой. В ее мыслях оставшаяся у парапета Варя таяла, истончалась, становясь одной из городских легенд, настолько же неоспоримых, насколько и неподтвержденных. Ноздрей касался запах близкого мясокомбината – тухлое мясо, тлен… Этот аромат всегда приносит к светофору игривым порывом ветра. Скопление человеческих жилищ, нагромождение жизней – вот что такое этот Город. И пусть вонь нечистот из сточных канав давно сменилась выхлопными газами автомобилей, никого не обмануть: город всегда город, с бойнями, лишь маскирующимися под пищевые заводы, и борделями, прикидывающимися массажными салонами и саунами. Низшие человеческие побуждения, тайные желания плоти.

На улице, что примыкает слева, окончилась некогда первая прогулка Лоры и Севы. О да, она все же состоялась. Свидание? Нет, Лора избегала этого слова. Свидание подразумевает романтические помыслы, а это… так, глупости. После всего случившегося она недостойна ничего романтического. И даже ничего человеческого. Наказание должно быть наказанием до самого конца, так она решила. Ее грех неискупим.

Сева все же выловил ее – неделю спустя, в тот момент, когда Астанина и думать о нем забыла. Всего лишь фигура в тени старого тополя и приветливый голос:

– Привет, трусиха.

Вкрадчивая легкость и в движениях, и во взгляде, теплый аромат парфюма, синий шейный платок, повязанный с изящной небрежностью, которая и добавляет образу шика. Кто, ну кто из мужчин носит шейные платки? Все-таки есть в Севе что-то от стереотипного парижского художника: нет ни берета, ни длинного шарфа, ни палитры под мышкой, – а ощущение есть. Этим вечером он явился без мотоцикла. Скорее от удивления, чем по сильному желанию, Лора согласилась выйти через двадцать минут. Школьница, которую под окнами ждет одноклассник… Обойдемся без портфелей и списывания… Из вежливости она предложила Севе подняться и подождать ее в коридоре.

– Нет, думаю, не стоит, – уверенно, но спокойно отказался Сева. – Тебе будет неудобно, присутствие чужих на твоей территории сильно тебя нервирует. А в итоге испортишь себе настроение и окрысишься на меня. – И его зубы влажно блеснули в густеющей темноте.

От возмущения Лора даже не огрызнулась, но неожиданно хихикнула, когда за ней закрылась дверь подъезда.

Дома, торопливо поливая макушку водой из душа и отфыркиваясь, неосознанно ковыряя пальцем язву серой штукатурки на стене, суша волосы, копаясь в ворохе неновой одежды, она все задавала себе вопрос: что я делаю? Ища ответ, Астанина параллельно искала наряд и презирала себя за это. И когда вдохнула сахарный воздух майского вечера, чуть не застонала. Это всего на пару часов, ненадолго. Пусть хоть что-то в этом мире заставит ее забыться, и возможно, грядущую ночь она проспит мирно, не терзаемая кошмарами своей нечистой совести. Она не заслужила, но… Господи, пожалуйста, всего лишь передышка! Пусть хоть час продлится этот оцепенелый сон, когда можно ничего не решать, ничем не терзаться, а лишь идти за едва знакомым человеком, желающим накормить ее пирожными. Или кальмарами, без разницы.

Больше всего Лора боялась, что Сева повезет ее в какой-нибудь ресторан. Дорогущий, с белыми скатертями и хрусталем, серебряными ведерками с шампанским. Для таких мест не годились ее простенькая блузка и черные джинсы, да и туфли на каблуке она никогда не носила, в этот вечер тоже предпочтя им обычные сабо на танкетке: для них уже достаточно потеплело. Ну и что, что ногти ненакрашены, кому нужны эти изыски… Платить она, конечно, будет за себя сама, не хватало еще есть за его счет.

– Расслабься, – отвлек ее от опасений Севин голос, и Лора впервые заметила, какие ромовые нотки в нем бродят. – Ты словно на заклание идешь.

– Самый невыносимый умник из всех, – буркнула она. – Куда поедем?

– Не поедем, пойдем, пешочком. Давно ходила ногами, а не катала свою попу на машине?

Он продолжал подтрунивать над ней. Неизвестно, с чего Сева решил, что может так с ней говорить. Впору было бы оскорбиться, но он внезапно напомнил Лоре Ваньку Пономарева. Тот тоже вечно ее подкалывал – и Лоре это нравилось.

По проспекту Мира они добрели до площади, обмениваясь отвлеченными фразами о погоде. Отсюда рукой подать было до Склифа, и Лора все же сдалась:

– Как твоя нога?

– Ты ведь догадываешься, что вопрос запоздал на неделю? Все в порядке, видишь, даже не хромаю. – Сева старательно попрыгал на одной ножке и не поморщился, хотя Лора и предполагала, что это вовсе не так безболезненно. Но не произнесла вслух. А Сева вдруг замер. Тонкий аист в городских джунглях. Его взгляд, в сумерках ставший темно-синим, накрыл раскинувшуюся перед ними Сухаревскую площадь.

– Знаешь, что здесь когда-то было? Прямо посередине, – он пальцем ткнул в искрящуюся металлической чешуей автомобильную стайку. – Сухарева башня. Слыхала о такой?

Лоре пришлось признать, что нет. Сева сощурился:

– Не москвичка, так и знал. Пойдем, покажу.

В подземном переходе под площадью было людно. Пахло слоеными пирожками и сыростью подземелий, торговцы разложили на картонных коробках и низеньких прилавках свой разносортный товар: шерстяные носки, брелки и сувениры, газеты, детские игрушки, пучки с петрушкой и укропом, смотанные суровой ниткой и щедро обрызганные из пульверизатора, дешевые китайские платки и шарфы, тюльпаны в пластиковых ведрах. Сева уверенно шел сквозь толпу, огибая препятствия, так что Лора едва за ним поспевала. Он чувствовал себя совершенно раскованно, хотя Лора сомневалась, что он так уж часто бывает в переходах. Это же золотой мальчик, разве нет?

Сева замедлил шаг и обернулся к ней. Глаза его вспыхивали и гасли, будто крохотные зарницы путались в ресницах. Потом он молча перевел взгляд на стену перехода, и Лора невольно последовала его примеру.

Кирпичная кладка, выбивающаяся из общей картины. Своды, полузаложенные, полузакрашенные. Чужеродные, древние.

– Что это?

– Это она. Башня, – пояснил Сева. – Слишком прекрасная, чтобы просто сгинуть. Когда-то торчала посреди низенькой захудалой Москвы… Она как гвоздь, ее не выдернуть. Снести – снесли, а кажется, будто просто вместе со шляпкой в землю вколотили.

Лору толкнул в плечо прохожий, она посторонилась и тронула шершавую стену ладонью.

– Видишь, как переход изгибается, – продолжал Сева. – Подвалы башни такие глубокие и крепкие, что метростроевцы, когда возводили тут все, решили, что проще обойти, чем разбирать. А еще говорят, – он постучал пальцем один из кирпичей, – там замурованы сокровища.

«Какой же ты ребенок», – чуть не выпалила Астанина, но в душе заворочалось чувство, заставившее ее промолчать. Она еще раз погладила стену.

– Молодой человек, купите девушке цветочков, – обратился к Севе торговец.

– А давайте!

– Вот еще, глупости! – Лора заторопилась, рванула с места, рассердившись. В лицо бросила жаркая краска.