Роберт Шекли - Кн. 4. Алхимический марьяж Алистера Кромптона. Билет на планету Транай. Обмен разумов

• Название: Кн. 4. Алхимический марьяж Алистера Кромптона. Билет на планету Транай. Обмен разумов
• Автор: Роберт Шекли
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1994
• ISBN: 5-88132-056-5

Без издательской аннотации.

В 4-ю книгу вошли роман «Алхимический марьяж Алистера Кромптона»  и повести  «Билет на планету Транай» и «Обмен разумов».

---

Несмотря ни на что, я все-таки решила вернуть Эда, хотя он заслуживает только того, чтобы всадить ему в сердце кол, оборотню поганому! Но он отец Гвен, и в общем-то он не хуже других мужчин. Вся проблема в том, что Эд сам не понимает, что хочет, чтобы я вернулась к нему. И виноват во всем этот недоносок, выдающий себя за родственника Эда. Я не больно разобралась в их родственных отношениях, но тут, верно, не обошлось без сицилийского и афганского кланов. Может, он напустил на Эда какую-то порчу, а может, Эд изо всех сил старается доказать свои дурацкие мужские достоинства? Он всегда был немного легкомысленным, но теперь зашел слишком уж далеко».

Другой отрывок:

«Я много раз звонила ему, я следила за ним и заметила, что возле Эда все время крутится огромный блондин, которого я никогда раньше не видела. Откуда он взялся? Их теперь водой не разольешь, и все это весьма похоже на какое-то извращение. Неужели Эд — гомик? Зарежьте меня, никогда бы не подумала, По-видимому, здесь что-то другое».

И еще отрывок:

«Этот блондин-гигант знает и Кромптона! Похоже, вся эта троица что-то замышляет. Но что? Придется выяснить, в чем тут дело».

Глава 12

Кромптон спокойно разгадывал кроссворд, когда в дверь неожиданно громко постучали. Он открыл ее, и Джиллиам ворвалась в комнату, требуя ответить ей, что он собирается делать с ее мужем.

— Я хочу, чтобы он соединился со мной, — ответил Кромптон.

— Что значит — соединился? Это что еще за фокусы?

— Разве вы ничего не знаете? — сказал Кромптон. — О вирусной шизофрении, дюрьеровых телах, реинтеграции?

— Что-то такое однажды показывали по телевизору. Так вы хотите сказать, что Эд и вы...

— Мы — это результат заболевания вирусной шизофренией, — объяснил Кромптон. — Мы с ним две части одного целого. Есть еще третья часть, Дэн Стэк, который живет на планете Йигга. Все трое мы являемся компонентами одной личности. И ни один из нас не может быть полноценным человеком без двух других частей.

— Продолжайте, — потребовала Джиллиам.

— Вы что-нибудь понимаете в реинтеграции? Лумис и Стэк — два моих компонента — имеют возможность покинуть свои тела (всего лишь дюрьеровы заменители) и соединиться в моем собственном, подлинно человеческом теле. В случае удачи произойдет слияние и трансформация, в результате которой мы станем полноценной личностью.

— Не так быстро, — попросила Джиллиам. — Я хочу разобраться с этими телами. Все присоединятся к вам, так, что ли? Хорошенькое дело! И, как я понимаю, вы будете главным?

— Да, — сказал Кромптон. — Ведь я и есть самая полноценная личность из нас троих, и это мое тело.

— А что станет с их телами?

— Они рухнут и умрут. Но это будет ненастоящая смерть, потому что индивидуальность, разум, «я», которое осознает себя Эдгаром Лумисом, уцелеет.

— Так, я разобралась, — сказала Джиллиам. — И я отвечу — нет!

— Простите, я не понял.

— Он так легко от меня не отделается!

— О чем вы говорите?

— Этот фокус у вас не пройдет! — усмехнулась она презрительно. — Он что, в самом деле собирается удрать от меня, умертвив свое тело и отправив свою так называемую личность таскаться по дальним планетам? Фигушки, братишка, накось выкуси! Наверняка найдется такой закон, который не позволит превращать моего законного супруга черт знает в кого! А иначе чего стоит супружеский обет? Любой суд в Галактике подтвердит мои права.

И прежде чем Кромптон успел ответить — если у него было что ответить, — она вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.

Глава 13

Спустя несколько дней Кромптон встретился с Лумисом за ленчем в «Каза Ортодонтия», единственном на Эйе мексиканском ресторане. Кромптон немного припозднился, и к столику его проводил хозяин, величавый и дородный Эл Данте, бывший стоматолог из Эльмиры, штат Нью-Йорк.

— Заставляете ждать себя, — упрекнул его Лумис.

Как всегда, он был прекрасно одет. На нем был ворсистый джемпер в стиле Тони из Пимлико, ботинки от «Харбингера и Омена» позвякивали колокольчиками, встроенными в каблуки, а разноцветный пояс, сплетенный из крыльев японских жучков, великолепно подходил к синим клетчатым подтяжкам. Но несмотря на всю свою элегантность, Лумис выглядел неважно: нижняя губа его дрожала, выдавая внутреннее смятение.

Изучив меню, Кромптон заказал довольно старомодную комбинацию под номером два. Лумис предпочел экзотический тридцать седьмой номер. Они обменялись несколькими светскими фразами, но в конце концов Лумис не выдержал:

— Послушайте, Кромптон, прекратите наконец все это.

Кромптон вопросительно поднял брови.

— Вы прекрасно понимаете, о чем я говорю. Об этом белобрысом придурке, которого вы натравили на меня.

— Вы имеете в виду Билли Берсеркера?

— Теперь он зовет себя Сэмми Слик, — сказал Лумис. — Думаю, вам интересно будет узнать, что он живет с моей женой. И это единственное, что меня утешает во всем этом безобразии. Я принадлежу себе только в те, к сожалению, редкие мгновения, когда он с ней. А так он прилип ко мне ближе, чем моя собственная тень — даже ночью он рядом!

— У этого юноши серьезные намерения, — сказал Кромптон.

— Но из него никогда ничего приличного не получится. Трущобные ворюги — вот его компания, пусть с ними и якшается.

— Что ж вы сами-то не посоветовали ему это?

— Он просто записал мой совет в блокнот и продолжает преследовать меня. Кромптон, вы должны избавить меня от него! Я ничего не могу делать, когда он рядом. Как я могу выполнять мою работу — обольщать богатых женщин, — когда он толчется у меня под ногами! Элистер, как бы сильно вы ни обижались на меня, все равно это несправедливо — лишать человека средств к существованию.

Кромптон тщательно прожевал энчиладу, приготовленную из моркови и грецких орехов, потом аккуратно вытер губы.

— Лумис, — сказал он, — ваши доводы совершенно неуместны в данной ситуации. Наши разногласия — это не разногласия между двумя людьми. Это ссора между двумя частями одного человека. Согласен, обстоятельства весьма необычные, но в этом-то и есть суть проблемы. Для разрешения внутриличностных конфликтов не существует никаких правил.

— А я думаю иначе, — сказал Лумис. — Вы многое упускаете из виду. Да, мы части одной личности, но в то же время я живу отдельно и самостоятельно, и закон признает как мое право на такое существование, так и мое неотъемлемое право отказаться от реинтеграции, если я ее не желаю.

— Я много думал об этом, — сказал Кромптон. — Да, вы имеете законное право поступать как вам нравится — но не моральное право. Иначе говоря, я морально обязан свести всех нас воедино.

— Не вижу оснований, — возразил Лумис.

— Я считаю, — сказал Кромптон, — что жить надо по законам эволюции: организм должен постоянно обновляться, иначе наступает вырождение и смерть. Закон жизни — простите мою выспренность — побуждает меня восстановить утерянное. И ни о каком желании или нежелании не может идти речи. Если бы это зависело только от моего вкуса, я, скорее всего, постарался бы забыть обо всем и жить в согласии с самим собой. Но жизнь предоставила мне возможность излечиться, и я должен воспользоваться ею, хотим мы этого или не хотим.

Некоторое время они молча поглощали пищу. Кромптону не понравились жирные манча-мантеки, а вот поджаренной фасолью в тыквенном соусе он остался доволен. Лумис же с алчностью аллигатора заглатывал груши, фаршированные горячими маринованными перепелиными язычками, и запивал их из большого графина фруктовым «Антраша 44». Эл Данте с чопорным лицом и бегающими выпученными глазами бизнесмена подошел поинтересоваться, удовлетворены ли дорогие клиенты, а потом отправился обслуживать Билли Берсеркера, который уселся за соседний столик с блокнотом и огрызком карандаша в руках. Лумис сосредоточенно потыкал вилкой кусочек цапли. Потом холодно посмотрел на Кромптона, подчеркнуто медленно выговаривая слова:

— Теперь послушайте меня внимательно, Элистер. По характеру я легкомысленный, беззаботный, незлопамятный человек. И не в моих правилах иметь на кого-то зуб или — упаси бог! — применить против кого-то насилие. Но в данном случае я готов изменить своим правилам. Вы слишком сильно прижали меня, будь я проклят.

— Можете сыграть это на своей машине самовыражения, — с некоторой долей ставшей уже привычной жестокости произнес Кромптон.

У Лумиса задрожали и побелели ноздри. Он встал, стараясь сохранить достоинство.

— Ладно, Элистер. Вы думаете, только вы обладаете силой воли и решительностью? Посмотрим. Помните, я предупредил вас.

Он вышел из ресторана в сопровождении Берсеркера, который оглянулся в дверях и подмигнул Кромптону.