Владислав Картавцев - Династия. Под сенью коммунистического древа. Книга первая. Лидер

• Название: Династия. Под сенью коммунистического древа. Книга первая. Лидер
• Автор: Владислав Картавцев
• Жанр: Русское современное

Если бы меня попросили дать определение жанру, в котором написана эта книга, то я бы без всякого сомнения определил его, как «фантастика». И это несмотря на то, что здесь Вы не встретите ни зеленых человечков, ни мощных бластеров, выстрелами сметающих все на своем пути, ни даже просто космических кораблей, караванами летящих в сторону «Альфа Центавра».

В «Династии» – буду называть книгу коротко, ничего этого нет. Зато здесь масса смеха и масса сцен, относящихся к категории «18+». Что говорит о том, что детям и незрелым подросткам ее читать не рекомендуется.

Так почему же, все-таки, фантастика? Дело в том, что ничего из изложенного в книге никогда не происходило (ну, или почти никогда), и все возможные совпадения полностью случайны, и все персонажи выдуманы, и не стоит их искать в толстых биографических справочниках или (упаси, боже!) даже в сети Интернет.

И если у кого-то вдруг возникнет желание подать на автора в суд (мало ли, могут ведь найтись люди, которые всерьез начнут дискутировать с автором по вопросу мировоззрения его выдуманных героев), то пусть сразу пишет заявление на мое имя, как на автора-фантаста, что сделает мне честь.

И в завершении. Я желаю Вам приятного чтения, и если Вам понравится мое творчество, то приглашаю Вас приобрести еще мои книги, коих, поверьте на слово, изрядное количество.

---

В то время политические силы коммунистов и их противников были примерное равны – если за первыми стояли широкие народные массы, алчущие красивых деревянных наличников и социальной справедливости, то за последними – свободная молодежь, которая уже не хотела идти горбатить на заводы (а потому что горбатить на капиталистов – разве ж за это боролись?), а хотела свой бизнес – ну, и, собственно, сами капиталисты, которые не жалели денежных средств, чтобы защитить с таким трудом заработанную или украденную ими собственность. Но, конечно, деньги-деньгами, а таких бойцов, как Мария Харитоновна и ее истребители демократов, у этих самых демократов и в помине не было, так что им пришлось смириться, что коммунисты тоже имеют право на честные выборы (ну, или на их видимость).

Благодаря маме (Марии Харитоновне) и собственным способностям, папа Андрейки (Иван Иванович) приобрел в партии серьезный авторитет и уже считался пятой по значимости фигурой в коммунистической среде Новой России. Первым шел бессменный вождь и учитель, вторым – главный идеолог и инквизитор (большинство еще помнило Суслова, так вот – этот был почти таким же, но, конечно, возможности были несравнимо меньше), третьим – главный спонсор (идеологически правильный олигарх из бывших силовых структур, до сих пор сочувствующий несбыточным идеям коммунизма), четвертой – любовница одновременно олигарха и самого вождя (уж больно красивая была женщина – конфетка, мечта, Нефертити!), ну а пятым – папа Иван Иванович. Хотя, конечно, правильно будет так: пятой была связка папа – бабушка. Совместно они отвечали за силовое прикрытие и за связь с регионами, и их вес был почти таким же, как и у любовницы вождя/олигарха.

Соответственно, и денежное вознаграждение папы-бабушки было до такой степени внушительным, что семья теперь уже вообще ни в чем не нуждалась – ну, разве что только в улучшении жилищных условий. Решение проблемы со строительством нового дома для папы и покупки новой квартиры улучшенной планировки для бабушки было поручено дедушке, а в помощь ему отправили разбитного малого по фамилии Рабочев, что заведовал по хозяйству при штабе коммунистического сопротивления. Рабочев оказался на редкость сметливым и пронырливым молодым человеком – благо, что фамилию носил настоящую пролетарскую – и мог совершенно без чьей-либо помощи втереться в доверие, очаровать и получить самые выгодные условия в любой сделке. Папа лично инструктировал его, прежде чем отправить решать личные проблемы семьи, так что Рабочев уже примерное знал, что от него хотят.

Он сразу взял инициативу в свои руки, но всегда на все переговоры брал с собой дедушку, как члена семьи, который хоть и был страшно недоволен, что его отрывают от станка, вынужден был смириться. А под конец даже привык и страшно радовался, когда Рабочев представлял его, как хозяина, а себя самого – как его личного секретаря. В конце концов, дедушка так вжился в роль полноценного нового русского, что стал требовать от сына персональный лимузин, разгоряченно доказывая, что мотаться по риэлтерским конторам на видавшей виды рабочей лошадке Рабочева лично ему совсем не с руки. Но был быстро спущен с небес на землю и больше уже о персональном лимузине пока не заикался.

Приближались выборы, и все вокруг Андрейки были жутко заняты. Папе Ивану Ивановичу даже пришлось хорошенько задуматься о няне для своего сына, которая бы заботилась о нем, готовила ему еду и отводила в школу.

В то смутное время рынка нянь почти не существовало, хотя спрос на их услуги устойчиво рос из года в год. И не только на нянь – но и на домработниц, гувернанток, садовников, чернорабочих по дому, личных водителей и т. д. И уже появились агентства, которые помогали состоятельным дамам и господам подобрать аккуратную, честную и исполнительную прислугу на длительный срок – и непременно с рекомендациями. Сначала папа хотел обратиться именно в такое агентство, но потом здраво рассудил, что товарищи по партии могут не понять (особенно, если кто-то вдруг сболтнет лишнего о его буржуазных замашках), и решил прежде поискать среди родственников.

Идею найти Андрейке достойную молодую няню тут же подхватила бабушка – Мария Харитоновна. Она даже взяла на работе отгул, оставив вместо себя не менее крикливую, чем она сама, заместительницу Алефтину Альцгельмцгольцевну из крестьян (правда – только на один день!), и села за телефон. Перед ней лежал длиннющий список родственников, друзей и знакомых, среди которых могли найтись желающие подработать в Первопрестольной няней в хорошей семье, и она принялась звонить.

Несмотря на то, что начала она прямо с утра – а уже близился вечер – результата все еще не было. Никто не хотел идти в услужение – хотя и оплата труда, и условия предлагались весьма сносные. И вот, когда Мария Харитоновна уже подумывала обратиться-таки в агентство (но только не от своего имени, а через ее хорошую подругу, проживающую на другом конце Москвы), удача повернулся к ней лицом. Ей позвонила ее дальняя родственница с Украины (хотя сама Мария Харитоновна даже и не знала ее телефонного номера – сарафанное радио в действии?) и попросила пристроить свою племянницу (очень чистую, умную и хорошенькую девушку девятнадцати лет от роду) к себе няней.

Мария Харитоновна выслушала предложение родственницы, взяла у нее номер телефона и обещала перезвонить. И думала до утра. А утром пришла к выводу, что такой вариант ее вполне устраивает. Тому было несколько причин. Первая – на дворе тогда стояли времена только-только постсоветские, и в России к молоденьким девушкам с Украины все еще относились без всякой задней мысли и предубеждения. Вторая – девушка была не совсем чужая, провинциалка, а значит, без излишних претензий, да к тому же, наверняка, с какого-то хутора, а потому готовить, стирать и убирать умела. Что было очень кстати: Мария Харитоновна постепенно и сама подумывала, чтобы нанять себе прислугу – и не только в качестве няни для Андрейки (а самой уже окончательно уйти в политику). Третья причина была финансовая – все-таки, молоденькая девушка с Украины не потребует за свою работу много денег – а если предложить ей жить у них, столоваться за общим столом и, в общем, почти взять в семью, так и тратиться почти не придется.

Но Мария Харитоновна все же не была такой самонадеянной, чтобы приглашать няню сама, а испросила разрешения у сына, который появление в доме молоденькой девушки – дальней-предальней родственницы – воспринял как-то очень легко (бабушке показалось, что даже как-то подозрительно легко и радостно). В общем, решение было принято, и девушке с Украины был дан зеленый свет.

Пока проблема с новым жильем не была окончательно решена, семья располагала на всех членов двумя квартирами: старая двухкомнатная папина «хрущевка» на улице Подбельского и такая же старая трехкомнатная – бабушки и дедушки плюс Андрейки – тоже «хрущевка» на Преображенке. Проблема с размещением няни была налицо – поскольку бабушка и дедушка ни за что не соглашались спать друг с другом вместе (оба так сильно храпели, что иногда от их храпа с потолка сыпалась штукатурка), то посему для сна им требовались две отдельные комнаты. Оставалась еще одна (Андрейкина) плюс кухня. Но кухня все-таки была местом почти сакральным, и няню туда решено было не селить. В итоге сошлись на том, что все равно Андрейка пока еще маленький, и присутствие с ним в одной комнате молоденькой девушки с Украины ему не помешает – а, может даже, так и лучше – всегда будет под присмотром! Его кроватку задвинули в угол, в комнату принесли еще один шкаф и раскладную тахту, на которой и должна была ночевать его новая няня.

Будущее появление рядом с собой молоденькой тети Андрейка воспринял довольно спокойно. Он только спросил бабушку, будет ли она ему позволять таскать пирожки с кухни в кровать, и, получив утвердительный ответ вместе с поглаживанием по голове, успокоился и принялся за свое любимое чтение. Сейчас он читал «Кортик» Анатолия Рыбакова, а там вот-вот должно было начаться самое интересное, поэтому какая-то пришлая тетя его не очень-то и интересовала. Зато, как выяснилось позже, она очень интересовала папу Ивана Ивановича – но об этом речь пойдет ниже.

Итак, через два дня пассажирским поездом «Какая-то жуткая глухомань на Украине – Москва» в столицу прибыла новая Андрейкина няня. На вокзале ее встречал дедушка вместе с Рабочевым, которых попросил сам папа Иван Иванович. Когда поезд остановился, из тринадцатого плацкартного вагона вынырнула бойкая молодая барышня и, сходу оценив встречающую ее парочку, моментально перенесла все свое внимание на Рабочева.

Пожалуй, стоит рассказать о ней поподробнее. Родители назвали ее Христиной – на западноукраинский манер, однако там у себя она была Христей, зато в Москве сразу стала Кристиной, уверенно заявив, что в ее странном паспорте с какой-то желто-синей вилкой на лицевой стороне опечатка, и называть ее следует именно так. Фамилия у нее была Нога. По отчеству – Ивановна. В общем, когда дедушка (который весьма любил пространные и формальные знакомства) попросил ее назвать свое полное имя, фамилию и отчество, из Христи получилась Кристина Ивановна Нога. Правда, в слове «Нога» было употреблено ударение на первый слог, т. е. «Нога».