Давид Дар - Господин Гориллиус

• Название: Господин Гориллиус
• Автор: Давид Дар
• Издательство: Salamandra P.V.V.
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2015

В книгу вошел фантастический антифашистский памфлет ленинградского писателя и известного наставника и покровителя неофициальных литераторов Д. Я. Дара «Господин Гориллиус» (1941), написанный и изданный в первые месяцы войны.

---

Отдельными островками среди необъятного океана леса были сильно укрепленные форты. Эти форты занимали большую площадь и были обнесены высокими стенами. Между стенами помещались крупные военные заводы, аэродромы, танкодромы, газоубежища, подземные жилища для людей, которые, не желая стать гориллами, целый день обязаны были работать у станков и машин на заводах, а ночь проводили в подземных тюремных камерах. Не было в фортах только казарм для солдат. И само понятие «солдат» в понимании горилл несколько отличалось от людского понимания.

В Джунглях каждый самец был солдатом. Единственной обязанностью каждого гориллы было — по первому требованию вожака выступить со своим стадом туда, куда ему прикажут. Весь день горилл проводил в охоте на другие живые существа. И эта охота считалась делом государственной важности, так как являлась непрерывным военным обучением и военной подготовкой всего горилльего стада.

Эта особенность расценивалась гориллами как наивысшее достижение внутренней политики и военного мастерства. В любой момент Джунгли могли выставить такую армию, численность которой равнялась всему наличному мужскому составу населения Джунглей.

Господин Гориллиус вместе с верховной самкой, бывшей Элизабет Пиккеринг, и своими ближайшими помощниками — бывшим малюткой Гансом и бывшим отчаянным Фрицем — жили в густой роще, рядом с громадным фортом, в котором помещались крупнейшие военные базы, несколько военных заводов Хруппа и громадное количество самолетов, танков, пушек с обслуживающими эти виды оружия гориллоподобными.

Квартира Гориллиуса и Элизабет помещалась на разветвлении толстой ветки старого дуба. Над веткой был сделан навес из сучьев и хвороста. Правда, Элизабет сумела украсить со свойственным ей изяществом и этот девственный уголок природы. Она умолила Гориллиуса разрешить ей сохранить из своей прежней обстановки наиболее ценные для нее вещи.

К коре дерева она прикрепила зеркало и утром гляделась в него. А вечером, когда Гориллиус возвращался с охоты, со смотров и объездов своей территории, она садилась около него, закутанная в свое обезьянье манто, приставляла к глазам черепаховый лорнет и начинала, нежно урча, выискивать насекомых в шерсти своего возлюбленного.

Иногда в холодные и дождливые дни она несколько страдала от недостатка комфорта, но зато ночи, даже самые холодные и дождливые, сторицей вознаграждали ее за спартанскую жизнь.

Малютка Ганс совсем превратился в гориллу. Он покрылся такой густой и кудлатой рыже-коричневой шерстью (рыжей от природы, коричневой от грязи), что ему теперь и не требовалось носить коричневую куртку, так он стал похож на гориллу. Отчаянный доктор Фриц перещеголял самого Гориллиуса своей звериной яростью. Он научился убивать корову одним прыжком на ее спину, а человека поджидал на ветке дерева, с размаху бросался на него сверху и в одно мгновение проверенными движениями душил его.

Малютка Ганс, выполнявший функции министра иностранных дел, ненавидел иностранных послов. Они оставили в целости свои особняки, которые теперь нелепо торчали, как башни, посреди обломков и развалин бывших городов и девственного молодого леса. Они очень любили протесты, ноты и меморандумы, которые Ганс ненавидел, так как писать и читать он старательно разучивался.

Новое правительство, созданное Гориллиусом, было по душе господину Хруппу. Оно обеспечивало ему ежегодный прирост капитала не ниже, чем на двадцать процентов. Сам он жил, конечно не в Джунглях, он жил в Париже, в прекрасном особняке на Елисейских полях.

Иногда он приезжал на родину (один, конечно, без жены), чтобы посетить свои заводы и дать инструкции своему правительству. Его заводы процветали. Заказчиком господина Хруппа было все гориллье стадо. Конкурентов у Хруппа не было. Верховный горилла чувствовал себя столь обязанным этому господину, что любого его конкурента мог съесть почти буквально и почти живьем. Так что между Хруппом и Гориллиусом поддерживались самые дружеские, даже, я бы сказал, фамильярные отношения.

Один раз господин Хрупп подъехал на своем «Паккарде» к самому жилищу Гориллиуса.

— Эй ты, там, верховный, слезай-ка! Встречай гостя! — закричал он и, чтобы было слышнее, еще два-три раза нажал грушу сирены.

Из ветвей выглянула голова Элизабет.

— Господин Хрупп? — гостеприимно спросила она своим простуженным и огрубевшим голосом. — Милости просим.

— Слишком большой милости. Как же это я к вам поднимусь без лифта?

— Ах, господин Хрупп, какой вы плохой сын своей родины, неужели до сих пор вы не отказались от своих человеческих привычек и все такой же изнеженный?

— Где хозяин, матушка? — спросил Хрупп, вместо того чтобы пускаться с нею в политические споры.

— Господин Гориллиус сейчас спрыгнет. Он еще потягивается.

И действительно, почти сразу же за ее словами Гориллиус спрыгнул на землю и, зевая, стал почесываться спиной о кору сучковатого ствола.

Хрупп присел на ступеньку своей машины, весело потирая пухлые ручки.

— Ну, так как же, преуспевает наше гориллье государство?

— Видишь!.. — с удовлетворением сказал Гориллиус, обводя рукою вокруг и указывая на лесные чащи.

— Так вот что, батенька, я тебе скажу, — оживленно заговорил господин Хрупп, — не кажется ли тебе, что у вас тут слишком тихо, а твое стадо готово к большим боям. С твоим-то зверством, да с яростью ты без труда можешь завоевать весь мир. Уж поверь мне! А я, тем более, слышал, что в граничащем с Джунглями государстве люди страшно завидуют твоим гориллам, и не прочь бы превратить и свою страну в джунгли. А то сейчас там прямо чорт знает что делается. Рабочие предъявляют ни весть какие требования. Сокращай им рабочий день, подавай им социальное страхование. Ну, в общем, ты этого все равно не поймешь. Так что, братец ты мой, ты бы подумал да поговорил со своими. Я уже малютке Гансу все свои соображения рассказал, что к чему. Он хоть и стал гориллой, а соображает еще, как человек. Так что я спокоен.

Господин Гориллиус почесал левой ногой правое ухо и ответил:

— Да стадо мое рвется в бой. Это ты правду говоришь. Так что если надо тебе, чтобы мы подрались — со всем удовольствием. Мы это дело в два счета обделаем.

Малютка Ганс, отчаянный Фриц и Элизабет, каждый по-своему, но все в равной мере заинтересовались идеей Хруппа и одобряли ее.

Уже вечером Элизабет шептала Гориллиусу на ухо:

— Мой горилльчик! Если несчастный жалкий человечишко Наполеон Бонапарт завоевал всю Европу, то ты можешь завоевать и Европу, и Америку, и Азию, и Африку, и Австралию. Ты можешь стать вожаком всего мира, верховным гориллой, почти богом.

— Учитель, — уговаривал малютка Ганс, — право, было бы неплохо утереть нос всем дипломатам, захватить дорогих соседушек. Поручи мне небольшую подготовку, и я тебе устрою такую драку, что ах, пальчики оближешь.

Но отчаянный Фриц знал лучше других, что нужно сказать Гориллиусу, чтобы зажечь его.

— Учитель, — говорил он, — как много еще непролитой крови есть за границами Джунглей. Гнусной человеческой крови! О, как я ее ненавижу! О, как хорошо проломить человеческий череп, сразу кровь начинает быстрее струиться по жилам и становишься сильнее и моложе…

Ноздри Гориллиуса расширились, и он готов был сейчас же, ни на минуту не откладывая, прореветь сбор всего стада и ринуться к границе. Однако надо было подождать.

Малютка Ганс никогда не был дипломатом, но много ль требуется от горилльего дипломата? Только то же, что требуется и от всякой гориллы: минимум уважения к другим, максимум уверенности в себе, а главное — наглость, наглость и наглость.

Началось все с того, что в соседней стране, которая была намечена первой жертвой горилльего стада Центральных Джунглей, однажды ночью из клетки зверинца был кем-то выпущен старый самец гориллы. И в ту же самую ночь из тюрьмы бежал человек, известный в уголовном и судебно-психиатрическом мире под кличкой «Кровавый Джек». Кровавый Джек прославился тем, что зарезал своего отца, мать, трех сестер, жену и двух своих малышей.

Эти два случая, на первый взгляд, никаких особых международных последствий не имели. Горилла, как предполагали, убежал в лес и, возможно, попал в Центральные Джунгли. А Кровавый Джек скрывался неизвестно где, и ему приписывались все убийства, которые по стилю и методам напоминали его, так сказать, «творческую индивидуальность».

Через некоторое время в известных кругах облюбованной Гориллиусом страны стали передавать из рук в руки изящно изданный томик. На его обложке было написано:

ВЕРХОВНАЯ САМКА ЦЕНТРАЛЬНЫХ ДЖУНГЛЕЙ БЫВШАЯ ЭЛИЗАБЕТ ПИККЕРИНГ.

«МОЯ ЖИЗНЬ В ДЖУНГЛЯХ».

Издание автора.

193— год.

Эти мемуары так тонко и красочно передавали все прелести горилльей любви, что читателю сразу же становилось ясным, почему просвещенная Элизабет стала на путь превращения в гориллу, отказалась от своего человеческого достоинства и счастливо зажила горилльей жизнью.