Роберт Шекли - Кн.5. Выбор. Рассказы

• Название: Кн.5. Выбор. Рассказы
• Автор: Роберт Шекли
• Издательство: Полярис
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1994
• ISBN: 5-88132-065-4

Без издательской аннотации.

В 5-ю книгу вошли роман «Выбор» (Оптимальный вариант) и рассказы.

---

На зеленых, в форме сердечка, губах чудища висели капельки кристально чистой жидкости. В действительности же это были не капли жидкости, а вонючие отбросы какой-то фабрики в Йонкерсе. Дети украшали ими деревья.

Чудище продолжило свой путь. На ходу оно учтиво поклонилось Мишкину, робот поклонился чудищу, и они разошлись в разные стороны.

Чудище остановилось.

— Что это было? — спросило оно. — Что за чертовщина?

— Меня самого до сих пор трясет, — ответило одно из шагающих деревьев, прибывшее с севера в надежде поиграть на бирже.

— Кажется, подействовало, — сказал Мишкин.

— Как обычно, — ответил робот. — На Дарбисе-4 всегда так.

— Но мы то на Гармонии!

— Ну и что? В конце концов, если что-то сделано правильно, то оно будет правильным несчетное количество раз. Оно равно п-1, а это очень большое число, и оно содержит в себе лишь одну ошибку при бесконечности правильных действий.

— И как часто встречается это единственное исключение?

— Чертовски часто! — ответил робот. — Из-за него летит к черту закон средних величин.

— В таком случае твоя формула неверна?

— Отнюдь, — возразил робот. — Теория правильная, даже если она имеет обыкновение не срабатывать на практике.

— Это полезно знать на будущее, — заметил Мишкин.

— Разумеется. Кое-что знать всегда полезно. В любом случае, у нас появился еще один шанс испытать ее. К нам приближается очередное чудище.

10

Не все в лесу могли находить утешение в философских рассуждениях. Рэмит, например, брел, охваченный чувством отвращения к самому себе. Рэмит знал, что он совершенно и непоправимо одинок. Отчасти это было следствием того, что рэмит был единственным представителем своего вида, и от знания этого еще более усиливалось чувство одиночества. Но рэмит знал также, что ответственность за отчуждение лежит на совести индивидуума и что обстоятельства, какими бы неблагоприятными они ни были, являются всего лишь основой, на которой индивидуум разыгрывает свои собственные внутренние драмы. Эта мысль угнетала и приводила в смятение, поэтому рэмит брел, чувствуя себя обреченным, оставшимся на Гармонии в полном одиночестве, как оно и было на самом деле.

— Это еще что такое? — изумился рэмит. Он тяжелым взглядом уставился на двух инопланетян. — Галлюцинация, конечно, — поразмыслив, ответил он сам себе. — Вот к чему приводит моя повышенная чувствительность.

А два инопланетянина, то есть галлюцинация, продолжали свой путь, как ни в чем не бывало. Рэмит мысленно окинул взглядом всю свою жизнь. — Все это мешок с дерьмом, — констатировал он, — рэмит всю жизнь вкалывает, и что же он получает взамен? У него неприятности с ментами, подруга его бросает, бросает жена, и в конце концов у него начинаются галлюцинации, и какие — инопланетяне! До чего же я могу докатиться?

11

— Я собираюсь сделать вот что, — заявила герцогиня Мельба. — Я собираюсь дать обет.

— Боже всемогущий, как вы мне надоели! — воскликнул герцог Мельба. — Делайте что угодно, только оставьте меня в покое!

— Я больше не верю в вас, — грустно сказала герцогиня.

В тот же миг герцог Мельба растворился в воздухе, как бесплотное существо, каковым он и являлся, и, насколько мне известно, каковым он и останется навсегда.

Мишкин вспомнил кое-что, случившееся с ним, когда он был мальчишкой и жил на ранчо близ Абилены. Но он не стал вдаваться в подробности, так как не видел в этом пользы при нынешних обстоятельствах.

— Можно быть на волоске от самой ужасной смерти, — ни с того ни с сего изрек робот, — и испытывать смертельную скуку. Интересно, почему это так?

— Можно испытывать то же самое, слушая тебя, — сказал Мишкин.

Лес умирал. Это было следствием заболевания, аналогичного ящуру у скота, — эпидемия ящура уже давно опустошала окрестности. Но это ерунда, продолжим наш путь без всякого леса.

12

Мишкин очутился на огромной стоянке для автомашин. Она была бежевого цвета, с зелеными и желтыми полосами. Счетчики были выкрашены в розовато-лиловый цвет, а измятые обрывки газет были ярко-красного цвета и цвета бронзы. Это была стоянка что надо.

— Похоже на стоянку для автомашин, — заметил Мишкин.

— Правда, похоже? — обрадовался герцог Мельба, подкручивая кончики длинных светлых усов. — Это напоминает мне одну интересную историю. Один из моих приятелей гостил у своего друга в Суррее. Точнее, в Котсвальдсе. На ночь он удалился в комнату, в которой, как поговаривали, водились привидения. Мой приятель решил, что это довольно пикантно, но, разумеется, не поверил в эту чепуху. Никто в это не верит. Так вот, мой приятель поставил рядом с кроватью оплывшую свечку — там, знаете ли, не было электричества, вернее, оно было, но внезапная буря разнесла все к чертям. Находясь в прекрасном расположении духа, мой приятель начал готовиться ко сну, как вдруг…

— Простите, — сказал Мишкин, — а вы кто такой?

— Герцог Мельба, — ответил герцог Мельба. — Но вы можете звать меня просто Кларенс. Терпеть не могу все эти титулы. Но — вы простите меня, мне кажется, я не расслышал вашего имени…

— Потому что я его и не называл.

— О, послушайте, это великолепно! Оригинал?

— Был когда-то.

— Просто великолепно!

— Меня зовут Мишкин, — сказал Мишкин. — Простите, а вам не встречался здесь робот?

— Честно говоря, нет.

— Странно, он вдруг исчез ни с того ни с сего.

— Ничего странного, — возразил герцог. — Всего минуту назад моя жена заявила, что больше не верит в меня — и вот пожалуйста, я просто исчез. Это тоже вам кажется странным?

— Очень странным, — ответил Мишкин. — Но я полагаю, что такие вещи возможны.

— Я тоже так считаю, поскольку это только что произошло со мной. Но вообще чертовски странная штука это исчезновение.

— А на что это похоже?

— На пальцах это трудно объяснить. Нечто вроде бесплотности, вы понимаете, что я имею в виду?

— Куда же он делся, — пробормотал Мишкин. — Послушайте, вы уверены, что не видели моего робота?

— Абсолютно уверен. Для вас много значит эта потеря?

— Нам много пришлось пережить вместе.

— Старые фронтовые друзья, — кивнул герцог, подкручивая усы. — Нет ничего дороже старой фронтовой дружбы. Или прошедших войн. Помню, как-то у Ипра…

— Простите, — прервал его Мишкин, — не знаю, откуда вы взялись, но считаю своим долгом предупредить вас, что вы исчезли, или, вернее, вас исчезли в места очень опасные.

— Очень благородно с вашей стороны предупредить меня, — сказал герцог. — Но мне ничто не угрожает. Опасность — это кадр из вашего кино, а я нахожусь в совершенно иной, менее удовлетворительной последовательности. Прожекты делают нас посмешищем, как сказал поэт. Причудливые анахронизмы, старина — это уже больше по моей части. Итак, как я уже говорил…

Герцог Мельба внезапно умолк. Тревожная тень пробежала по его лицу. Его не удовлетворял собственный облик. Единственными запомнившимися ему особенностями были его светлые усы, безукоризненная английская речь и менее безукоризненный ум. Этого было явно недостаточно, и герцог решил немедленно улучшить ситуацию.

Герцог Мельба представлял из себя довольно внушительную фигуру. У него были холодные голубые глаза. Он был похож на Рональда Колмана, но красивее, угрюмее и хладнокровнее. У герцога были тонкие аристократические пальцы, в уголках глаз — едва заметные лучики морщин. Все это, включая седину на висках, ничуть не уменьшало его привлекательности, — напротив, придавало ему вид человека смелого, прошедшего через жизненные бури, — что приводило в восторг особ противоположного пола (а также отдельных представителей и не противоположного пола, хотя и не все от этого в восторге). В общем, это был человек, внешность которого могла бы отлично служить для рекламы самого старого виски, самых модных костюмов и самых дорогих автомобилей.

Герцог поразмыслил над сделанным и остался доволен. Но не хватало какого-то штриха. Тогда он придал себе слабый намек на хромоту, поскольку всегда считал хромоту загадочной и привлекательной. Закончив изменять свой облик, герцог Мельба остался полностью удовлетворенным. Правда, его вновь обеспокоил тот факт, что жена заставила его исчезнуть. Для герцога это было равносильно кастрации.

— Знаете ли, — обратился он к Мишкину, — у меня есть жена. Герцогиня Мельба, знаете ли.

— Очень приятно, — ответил Мишкин.

— В некоторых отношениях это и вправду очень приятно. Но дело в том, что я в нее не верю.

Герцог мило улыбнулся, но тут же нахмурился (правда, это тоже вышло у него очень мило), поскольку в этот миг перед ним возникла герцогиня.