Николай Ващилин - На территории любви Никиты Михалкова

• Название: На территории любви Никиты Михалкова
• Автор: Николай Ващилин
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 9781329237667

В сборнике собраны рассказы о встречах и работе с одним из ярких представителей советского и российского кинематографа, актёром и режиссёром награждённым за свои фильмы премией Оскар, Золотой лев Святого Марка, гран-при жюри Каннского кинофестиваля Никитой Михалковым, с котором дружил и работал многие годы до ссоры в 1996 году и который опубликовал в 2015 году свою автобиографическую книгу «Территория моей любви». Эти рассказы бывшего друга и соратника дополнят необъятную биографию Никиты Михалкова и прольют дополнительный свет на события.

---

Я долго думал, как ему помочь. Наконец осенило: эстрадники ездят с концертами, почему бы и нам «чес» не устроить? Никита показывает свою картину, потом — творческая встреча, а деньги на это дело берем у губернаторов и региональной знати. Пусть раскошеливаются на культуру!

Стал я всем звонить, предлагать сотрудничество. Провинциальные «царьки» не хотели выбрасывать тысячи лишь за знакомство с Михалковым — аккуратно интересовались, нет ли у нас связей в правительстве. Я многозначительно отвечал: "Поищем". Мол, давайте подумаем над этим вопросом после творческого вечера Никиты Сергеевича. И нам шли навстречу, выкупая по несколько копий для местных показов.

Никита предлагал: иди ко мне работать в штат заместителем, будешь со спонсорами работать. Я долго отнекивался. Но потом наступил самый черный и тяжелый период в моей жизни. Дочь попала в аварию, лежала в больнице с тяжелым сотрясением и переломанными ногами. Я искал врачей, лечил ее. Вытащил. Но сам слег с инфарктом.

Первый медицинский институт, отделение терапии. Лежу после операции, дышать тяжело. В холле работает телевизор, вдруг репортаж из Канн, и голос Никиты, представляющего там фильм «Утомленные солнцем». С изумлением слышу его разговор с журналистом. Тот спросил:

— Никита Сергеевич, у вас много врагов и завистников, а друзья есть?

Михалков ответил:

— Да, друг есть. Только один — Коля Ващилин.

На всю страну, на весь мир объявил. И таким теплом повеяло от его слов! Он продлил мне жизнь. Тем более что врачи, услышав мою фамилию из уст самого Михалкова тут же забегали, начали колоть шприцами во все места.

Годом позже Никита получил в Америке «Оскара». По возвращению его пригласили на пресс-конференцию в Дом Кино, он позвал и меня. Тогда я уже перешёл к нему на работу в ТРИТЭ. По дороге я возьми да пошути:

— Ну, до свидания, Никитушка. Захлебнёшься тщеславием, здороваться перестанешь.

— Знаешь, мне ведь все равно, «Оскар», не «Оскар», — рассмеялся Михалков. — Поставлю на полочку, будет стоять.

Признаться, я ему тогда поверил. Но, увы, моя шутка оказалась пророческой, и та пресс-конференция действительно стала переломной. «Вы себя недооцениваете! Вы ведь великий!», — внушали Михалкову и киношники, и пишущая братия. По дороге обратно я заметил в его глазах прежде невиданное, горделивое выражение. Видимо, сладко прикидывал: называют гением — значит, так оно и есть. Помню как мы хохотали, когда ему на творческой встрече из зала прислали записку «Правда ли, что вы гений?»

И все же я перешел работать к Михалкову. Дочка моя поправилась, но жена обвиняла в случившейся беде меня. Семья разваливалась, и я решил переехать в Москву, подальше от скандалов.

Первая трудовая неделя началась с появления в моем кабинете двух десятков сотрудников компании «ТРИТЭ».

— Николай Николаевич, — робко начали они, — не могли бы вы поговорить с Никитой Сергеевичем, чтобы нам выплатили зарплату? Три месяца уже без копейки сидим…

— А сами чего с ним не поговорите?

— Лучше вы, все-таки его заместитель и друг, — замялись люди. Я понял, что все они его ужасно боятся.

Через неделю узнал, что денег у студии нет, потому что Михалков поистратился: купил колокол для храма в деревне Аксинино, рядом с Николиной горой.

— Мы же верующие и должны жертвовать, — важно сообщил Никита.

Я лишь спросил:

— Тебе не стыдно смотреть в глаза сотрудникам? А он в ответ:

— Пусть благодарят Бога за то, что работают у меня. Тот колокол на храм мы, кстати, вместе поднимали.

Один конец веревки привязали к колоколу, второй — держим в руках на колокольне, и медленно-медленно бронзовый колокол тянулся ввысь, к облакам. Хотелось верить, что дальше все будет хорошо. Но не случилось:

Никита неуловимо и неумолимо превращался в режиссера-солнышко, вокруг которого все должно крутиться. Только посмей сказать слово против! Во мне же поступательно нарастало "утомление солнцем".

Истории в моей памяти, как картинки в калейдоскопе. Вот мы с Никитой в Чебокасарах, на банкете в честь вручения ему мантии почётного доктора Университета. Подошел мужик явно бандитского вида. Расплылся в улыбке: «О, мой любимый режиссер!». И полез обниматься. Потом они вдвоем за столик сели, давай за жизнь разговаривать. Я подошел напомнить Михалкову, что у нас дела.

— Дела подождут! — отмахнулся он.

К утру, наконец, его новый знакомый соизволил уйти.

— Делать тебе, что ли, нечего — с таким козлом трепаться? — спросил я Никиту.

— Он не козел. Это — тоже наш народ. — И, посмотрев лукаво, добавил: — К тому же он сказал: будут проблемы, обращайся — у него крутые связи.

Вот другая картинка. У нас был общий знакомый Андрей Ананов. Встречаясь к ним в Питере в компаниях, Никита ему руки не подавал — не того круга, нищий. В 90-е тот вдруг резко разбогател на ювелирном бизнесе. И Никита тут же стал его другом.

Что уж греха таить, я и сам подпитывал его гордыню. В 1995 году, например, когда Никите исполнялось 50, он хотел отмечать юбилей дома. Пригласить человек двадцать — только ближний круг.

— Никита, нужен концертный зал «Россия», — настоял я. — Позовем 70 губернаторов с женами и олигархов в благодарность за то, что они тебе с прокатом помогали. Да и поддержать полезные связи не лишне.

— Дружище, ты прав, — согласился он.

Я нашел спонсорские деньги под юбилей, миллион долларов, вместе написали сценарий. Все прошло грандиозно, практически превратилось в народное гуляние, снимало телевидение. Мою фамилию даже вписали в титры как сценариста праздника. Конечно, я был рад за Никиту, но, как говорится, под ложечкой уже посасывало от дурных предчувствий: он "бронзовел" не по дням, а по часам.

Потом была поездка в Израиль, о которой мне хочется забыть. Но не выходит.

Он упросил меня поехать с ним — мол, хочет разделить со мной радость от встречи с Землей обетованной. Сам я собирался отдохнуть в Италии, но Никита уж очень просил. Хотя с ним ехали жена и дети, и, казалось бы, я-то им зачем?

На Кипре в Пафосе, в отеле, Михалков поселил меня в номере вместе с собой: супруге сказал, что мы должны обсуждать фильм. На самом деле Никита часами трещал по телефону со своей московской подружкой. Я слышал его вкрадчивый, воркующий голос, и никак не мог уснуть. Тем более, что спать мне пришлось на малюсеньком диванчике, почти у ног Михалкова. Отдых был испорчен. Вдобавок в конце отпуска принесли гигантский счет за телефонные переговоры, и его увидела Таня. Никита соврал, будто бы это я наболтал на такую сумму — звонил какой-то своей бабе. Я чувствовал себя оплеванным, но стерпел.

Наше приятельство лопнуло как мыльный пузырь в июне 1996-го. Тремя месяцами ранее Никита запускал фильм «Сибирский цирюльник» и поручил мне руководить подготовкой съемок. Между прочим, это была моя идея: отправить артистов в военное училище, чтобы они, как говорится, пороху понюхали и отработали шагистику. Наши актеры за два месяца в казарме такую выправку обрели, которую не сыграешь. Михалков сейчас приписывает эту придумку себе.

В последний подготовительный день приехали в Иваново. Никита дал мне задание: спонсоры пообещали 10 тысяч долларов, надо съездить забрать.

— Да, вот пленка картины «Ревизор» Сергея Газарова, с которой он выступал перед зрителями во время агитации за Ельцина. Отнеси в офис, — потребовал Никита, «включив» начальника, что с ним случалось все чаще. — А к спонсорам поторопись, не то уедут или передумают.

Комната, где хранились пленки, была заперта. Я прикинул, что чужие тут не ходят, поставил коробку с «Ревизором» возле двери и уехал, ведь спонсоры ждать не станут. Вернулся через час. Зашел к Никите:

— Все нормально, вот деньги!

— Засунь их себе в ж…! — вдруг выдал он.

— Какая муха тебя укусила?

— Ты, говнюк, почему бросил коробку с пленкой?

— Я не бросил, а поставил. Ты же сказал, надо спешить. И что за тон? Я тебе не пацан.

— Пошел вон! — выплюнул Никита.

— Знаешь что? — не сдержался я. — Больше работать с тобой не буду! На, забери деньги.

Вышел, хлопнув дверью. Михалков рявкнул вслед:

— Попутный ветер тебе в парусиновые штаны!

Он остался должен мне внушительную сумму — я работал не только за зарплату, но и за процент от прибыли. Но долг по сей день мне не вернул. Когда я пару раз звонил, трубку брал директор студии «ТРИТЭ» Леня Верещагин. Заявлял: — Никита сказал, чтобы ты отдыхал — он тебе ничего не должен.

Ну не судиться же с ним?!

Я много думал о причине случившегося. Возможно, дело вот в чем. Говорят, у Никиты случился роман с одной молодой актрисой, ровесницей его старшей дочери Ани. Похоже, что именно ей он и названивал из Израиля. Кто-то проболтался об этом его жене. Лизоблюды, вьющиеся вокруг Никиты, напели, будто предатель — я. Дома был страшный скандал, Никите пришлось объясняться. И он меня за это возненавидел, хотя в действительности я был совершенно не причем.