Майк Гелприн - Ставка на аутсайдера

• Название: Ставка на аутсайдера
• Автор: Майк Гелприн
• Жанр: Короткие истории

«День заканчивался. Алые росчерки пересекли зеркальные витрины и старые окна, сверкнули богатым золотом купола, бронзовые санкт-петербургские кони рванули напоследок к заходящему солнцу.

Скорым шагом Маша пересекла фойе спортивного комплекса, ускользнула от стайки репортёров с камерами наперевес и выпорхнула наружу. Остановилась, запрокинув лицо, осознавая и не веря. Она сделала, сделала, сделала это! Час назад в седьмой, решающей партии шведская теннисистка ошиблась на приёме последней подрезки. Этой подрезкой Маша вырвала победу на балансе, а значит, совершила невероятное – вышла в финальную сетку Олимпиады‑2024…»

---

Он оказался переломным, этот розыгрыш. Маша без труда выиграла подачу соперницы, а с ней и партию. Затем уверенно победила в следующих трёх.

* * *

Иши Одзаки, тренер японской сборной, выслушал Бартона, ни разу его не прервав. Затем молча поднялся и заходил, опустив голову и сцепив руки за спиной, по гостиничному номеру. Остановился, суровое морщинистое лицо с раскосыми глазами, казалось, закаменело.

– Это очень серьёзно, – резко бросил Одзаки. – Каков дисбаланс сейчас?

– Невиданный. Вдвое больше вчерашнего против Кирхнер. Мы снизили коэффициент до шести, но каперов это не остановило. На данный момент мы вычислили пятерых, по единому сценарию ставящих на аутсайдера в крупнейших конторах Европы. Это афера, господин Одзаки. Только неизвестно, ни в чём её суть, ни кто играющий против нас аферист. Ваша подопечная – четвёртая ракетка мира, но я боюсь…

– Не продолжайте. Возможно ли аннулировать ставки?

– Увы. Для «Уильям Хилл» это означало бы потерю репутации. О судебных процессах и конфликте с МОК даже не говорю. Я хотел бы посмотреть записи двух последних встреч против Линстрем и Кирхнер с вами вместе, господин Одзаки. И обсудить каждый подозрительный розыгрыш.

Просмотр занял без малого шесть часов и закончился далеко за полночь.

– Я вижу лишь одно, – отчеканил японский тренер. – И Линстрем, и Кирхнер слишком часто ошибались на приёме. Невероятно часто. Обычным волнением такие вещи не объяснить.

– Гипноз? – предположил Сэм. – Допустим, кто-то из зрителей чрезвычайной силы гипнотизёр. Или даже несколько таких. Предположим, их наняли каперы.

– Полноте, – отмахнулся Одзаки. – Во-первых, загипнотизировать теннисистку в игре невозможно. Во-вторых, мы бы увидели, будь одна из спортсменок не в себе. Или обе. Вы ведь наверняка беседовали с ними, не так ли? Девушки чувствовали что-либо необычное во время матчей?

– Нет. Обе жаловались на невезение. Но ни малейшего недомогания или слабости не ощущали. Обе боролись до конца и проиграли. Вы осознаёте, что если мы не поймём, в чём афера, то завтра…

Иши Одзаки угрюмо кивнул.

– Вполне осознаю, – подтвердил он. – Давайте подытожим: что известно о Марии Никифоровой?

– Очень мало, почти ничего. Ей двадцать семь лет, не замужем, детей нет. Трудолюбивая, упорная, хорошо подготовленная. Но не более. Её тренер удивлён случившимся не меньше нашего. Есть жених, некий Вадим Алейников, вы его видели в кадре – он сидел в первом ряду рядом с отцом Кирхнер. Тридцать пять лет, окончил новосибирский университет, с Никифоровой познакомился около полугода назад, с тех пор ходит за ней как привязанный. Больше ничего выяснить не удалось. Понимаете, у меня было слишком мало времени.

– Мало времени, – задумчиво повторил Одзаки. – Да, понимаю. Давайте посмотрим ещё раз, – обернулся он к ассистенту. – Я хочу взглянуть на этого жениха. Крупным планом.

Полчаса спустя Иши Одзаки устало вздохнул и сказал угрюмо:

– В нём что-то есть. Что-то особенное, необычное. Он напоминает мне самурая, сконцентрированного на достижении цели. Не пойму лишь, какой именно.

* * *

На этот раз пробиться сквозь строй репортёров удалось с трудом.

– Комментариев не будет, – ожесточённо повторяла Маша. – Не будет, понятно вам?

Японскую теннисистку она разгромила в четырёх партиях. Машу передёрнуло, когда она вспомнила, как та беззвучно плакала после матча на груди у тренера, а тот безотрывно смотрел на Машу, и во взгляде его… Во взгляде узких раскосых глаз не было гнева, злости или ненависти. А было в них… Презрение, поняла вдруг Маша. Старый японец глядел на неё с презрением, будто она не в честной борьбе одолела соперницу, а украла у той победу.

Отбившись от репортёров, Маша выскочила из вращающихся дверей наружу. Радости почему-то не было, словно она не обыграла четвёртую ракетку мира, а смошенничала там, где мошенничества не может быть априори.

Вадима с охапкой хризантем в руках она увидела, когда тот оказался от неё в пяти шагах. Маша облегчённо вздохнула, бросилась к нему, тесно прижалась. Вобрала в себя исходящие от него уверенность и надёжность.

– Ты отлично играла, – похвалил Вадим. – Просто шикарно, а завтра отыграешь ещё эффектней.

Ощущение заслуженной радости вернулось.

– Завтра у меня встреча с Ксиу Шихонг, – улыбнулась Маша. – Неужели ты веришь, что я выиграю у первой ракетки мира?

Вадим коротко хохотнул.

– Ни хрена ты не понимаешь, – снисходительно сказал он. – Первая ракетка мира сейчас ты.

* * *

Тренер китайской сборной Вей Цзан пришёл к Сэму Бартону сам.

– Коллеги Рогге и Одзаки ввели меня в курс дела, – представившись, сообщил он.

Сэм поднялся. Он едва держался на ногах после двух бессонных ночей.

– Присаживайтесь, – предложил он. – Вас наверняка интересуют новости по известному делу, не так ли?

– Не откажусь их выслушать, – подтвердил Вей Цзан. – Однако в первую очередь меня интересует, что вы собираетесь делать.

Сэм пожал плечами.

– С нас достаточно, – ответил он. – «Уильям Хилл» замораживает ставки на настольный теннис. Пока не разберёмся, в чём дело, новых ставок не будет. Так же поступят и остальные ведущие букмекеры мира.

– Напрасно, – китайский тренер улыбнулся краями губ. – Что если я попрошу вас ставки возобновить?

– То есть как? – опешил Сэм. – Мы понесли огромные убытки, колоссальные. Вы предлагаете нам понести ещё большие?

– Вовсе нет. Я погашу дисбаланс из личных средств, поставив на фаворита.

Сэм Бартон невесело усмехнулся.

– Вы, видимо, не вполне представляете масштаб, – обронил он. – Речь идёт о десятках миллионов евро. Вы располагаете такой суммой? И готовы рискнуть ею?

– Всю сумму в одиночку мне не покрыть. Но рискнуть я готов. На пару с вами.

С минуту Сэм ошеломлённо молчал. Гость, по-прежнему улыбаясь краями губ, терпеливо ждал ответа.

– Вы шутите? – пришёл, наконец, в себя Сэм.

Вей Цзан неторопливо покачал головой.

– Нисколько. Скажите: вы не задумывались, почему аферисты выбрали именно настольный теннис, а не какой-либо другой вид спорта?

– Н-ну, – замялся Сэм. – К стыду признаться, нет.

– А я задумался. Это единственная игра, где спортивный снаряд весит всего четыре грамма.

– И что же? – Сэм подался вперёд. – Что отсюда следует?

– Я бы сказал, что отсюда следует всё. Давайте я объясню вам позже. А пока позвольте представить вам господина Ли, он ждёт распоряжений за дверью. Это очень сильный человек, прекрасный боксёр-полутяж и мой друг. Кстати, он родился в Казахстане и прожил там долгое время, так что сносно говорит по-русски. К сожалению, позавчера Ли проиграл в четвертьфинале кубинцу. Зато теперь он полностью в нашем распоряжении.

– Простите, – устало вздохнул Сэм. – Зачем нам боксёр?

– Как это зачем? – деланно удивился китайский тренер. – Как говорят здесь, в России, чтобы бить морды. Правда, в нашем случае морда всего одна, и одного удара ей вполне хватит.

* * *

Первую партию Маша проиграла всухую. Тоскливо посмотрела на пустующее место в первом ряду. Вадим не пришёл – впервые пропустил её матч. И какой – четвертьфинал Олимпийских игр против первой ракетки мира, самый важный в её жизни.

Надо собраться, принялась уговаривать себя Маша. Вадим попросту немного задерживается: к примеру, застрял в пробке или элементарно проспал. Усилием воли Маша заставила себя успокоиться. Она подала в левый угол, Ксиу Шионг ответила мощным топсом в правый. В первой партии Маша трижды не сумела принять такой удар, но в этот раз, метнувшись вправо, ответила силовым перекрутом и забрала очко. Вновь подала и после обмена накатами завершила розыгрыш подрезкой из ближней зоны.

На этом удача от Маши отвернулась. Обе своих подачи китаянка выиграла и сравняла счёт. После чего продемонстрировала всё то, на что способна первая ракетка мира во встрече со спортсменкой из второй сотни. Накаты, топсы и завершающие удары один за другим обрушились на Машину половину стола. Столпившиеся на трибунах в ожидании очередной сенсации репортёры после второй партии потянулись на выход. К концу четвёртой их не осталось вовсе.

Глядя в пол, на негнущихся ногах Маша поплелась в раздевалку. Вадим так и не пришёл.

* * *

– Ну, вот и всё, – Вей Цзан довольно потёр руки и подмигнул Сэму. – Сегодня несколько хороших людей стали значительно богаче. А несколько нехороших – значительно беднее.

Сэм Бартон пожал тренеру руку.

– Спасибо. Но как… Как вы догадались?

Вей Цзан усмехнулся.

– В мои годы в подготовку теннисистов в Китае входило регулярное самосовершенствование в монастырских кельях, – поведал он. – Раз в году я проводил месяц в буддийском храме – учился стойкости духа. Среди монахов и послушников там были люди весьма одарённые. В частности, некоторые из них умели перемещать лёгкие предметы усилием мысли при условии, что находились от них достаточно близко. Теперь представьте, что одарённый от рождения человек сидит на трибуне в первом ряду. И представьте, что теннисный мяч весом в четыре грамма отклоняется от траектории на приёме. При этом отклонение на малую долю миллиметра ведёт к неминуемой ошибке принимающего.