Александр Михайловский - В царствование императора Николая Павловича. Том первый (СИ)

• Название: В царствование императора Николая Павловича. Том первый (СИ)
• Автор: Александр Михайловский
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2015

Что мы знаем о царствовании императора Николая Первого? Чаще всего — лишь то, что сей монарх подавил восстание декабристов и тиранствовал, как над своими подданными, так и над всей Европой. Изобретатель из XXI века построил машину времени, с помощью которой он и его друзья сумели попасть в 1840 год — середину царствования императора Николая Первого. Они с удивлением поняли, что их знания не совпадают с тем, что они почерпнули из советских учебников истории. И что люди, жившие в те времена, были совсем не похожи на жертв «тирана и деспота», правившего в те годы в России. В свою очередь, люди XIX века были очень удивлены нравами и обычаями наших современников. Любовь и ненависть, дружба и предательство — эти чувства стали результатом встречи прошлого с будущим.

---

Сергеев долго листал журналы, даже почему‑то принюхался к запаху, исходившему от их страниц, потом полюбовался на автограф князя, после чего сказал категорическим тоном, — Ребята, как хотите, но я должен побывать ТАМ!

— Мы и так все там будем, — зевая, философски изрек Шумилин, с утра выпивший рюмочку коньяка, и настроившийся было на минорный лад.

— Да ладно тебе, балабол, — буркнул Сергеев, — я о другом. Мне надо побывать в прошлом. Колька сказал, что вы попали в 1840–й год. А там рукой подать и до Крымской войны.

— Угу, — сказал Александр, — недолет в два лаптя по карте. До 3–го Восточного кризиса и начала боевых действий еще лет двенадцать. И, кстати, что тебя в той войне так заинтересовало?

— Знаешь, Шурик, — сказал уже спокойным тоном Виктор, — у нас в роду вот уже в течение полутора веков все мужчины — военные. Могу всех поименно перечислить. А началась наша династия служивых из рода Сергеевых с фельдфебеля Селенгинского пехотного полка Харитона Осиповича Сергеева, который дрался в Крыму с англо — французами при Инкермане, а потом, в Севастополе под знаменами генерала Хрущева.

— Ты, Тоха, морду‑то не криви, — сказал Сергеев, заметив брезгливую ухмылку на физиономии Воронина, — Хрущевы‑то были разные. Александр Петрович Хрущев за проявленную храбрость на поле боя был награжден золотым оружием с бриллиантами, а это, если бы ты знал, редкая награда.

Так вот, о моем предке. При битве за Селенгинский редут он получил ранение в грудь, и чудом остался жив. Спас его замечательный доктор Николай Иванович Пирогов. Наверное слышал о таком. А фельдфебель тот, награжденный за храбрость двумя солдатскими Георгиями, как "севастополец" получил льготы, и сын его окончил начальную школу и реальное училище. И дослужился потом до "мокрого прапора" — был такой чин в Морском ведомстве. Иван Харитонович Сергеев поучаствовал в войне 1877–1878 годов. Служил на пароходе "Великий князь Константин" под командованием самого Степана Осиповича Макарова. Вот так и началась наша военная династия.

— Мда — с, — занимательно, — сказал Шумилин, — только я не совсем понял, ты, Витя, хочешь в прошлом найти своего предка? А зачем?

— Хочу посмотреть на него, понять, что это были за люди, такие, — задумчиво сказал Сергеев, — ведь все, что у нас, и в нас — это их заслуга. Знаешь, Шурик, я человек военный, и не люблю разглагольствований, которых наслушался от наших замполитов, начиная с военного училища. Только вот запомнились мне, дружище, слова, кровью сердца написанные замечательным писателем и участником войны Валентином Саввичем Пикулем. Запомнились так, что я их выписал, и перечитываю время от времени, чтобы не впасть в наше нынешнее всеобщее обыдление.

Сергеев достал из кармана куртки записную книжку, раскрыл ее, и стал читать, хотя по лицу его было видно, что эти слова он выучил наизусть:

"Никогда не думай, читатель, что история — это только история. Давнее

нашей земли и нашего народа удивительно сопряжено с нашим сегодняшним днем.

Не верь тому, кто скажет тебе: — Это нам не нужно… Это история!

Иногда люди не понимают, что история — это и есть наша современность.

Нельзя изучить современную жизнь и познать ее политические требования к

нам — без знания истории! Если человек говорит: "Я знаю историю", — это

значит, что он знает и современность. Если человек говорит: "Я знаю только

современность", — это значит, что он не знает ни истории, ни современности!

Из ничего ничто и не рождается.

Были люди до нас, теперь есть мы, будут и после нас. Воин русский на

поле Куликовом — это воин при Кунерсдорфе. Воин при Кунерсдорфе — это воин на поле Бородинском. Воин на поле Бородинском — это воин на Шипке. Воин на Шипке — это защитник Брестской крепости…

Изменились идеи, другими стали люди. Но родина у них по — прежнему одна

— это мать — Россия; и во все времена кровь проливалась во имя одного — во

имя русского Отечества. Мы не провожали в поход павших на поле Куликовом. Не нас разбудили рыдания Ярославны. Мы не знаем имен замерзших на Шипке…

И все‑таки мы их — знаем! Да, мы их помним, мы их видим, мы их

слышим, мы их никогда не забудем. Ибо это наши предки, читатель. В истории есть голос крови.

Этот голос ко многому нас обязывает. Не будем искать славы для себя.

Мы говорили в дни Батыя,

Как на полях Бородина:

Да возвеличится Россия,

Да сгинут наши имена!

Сергеев захлопнул блокнотик, спрятал его в карман, и тихо сказал, — вот видишь, Тоха, почему мне надо быть ТАМ. Как аввич говорил — "голос крови"? Считай, что это он…

— Да, Иванович, — сказал Шумилин, — ты прав, как всегда. И что бы мы делали без нашей армии? В общем, давай подумаем как следует, что и как мы можем сделать в прошлом. Чем мы сможем быть полезными предкам?

— Шурик, ты меня извини, — сказал Антон, — но сделать что‑то полезное можно лишь после того, как мы переберемся туда на ПМЖ. Так набегами, наездами мы ничего путного не сделаем. Межвременной туризм с элементами межвременной фарцовки. Это не по мне. Конечно, связь с нашим временем терять нельзя, но придется нам стать "засланными казачками" в XIX век.

— В общем так, ребята, — сказал Сергеев, подводя черту этой, несколько сумбурной дискуссии, — давайте сядем рядком, поговорим ладком. Антон, достань лист бумаги, завари кофе покрепче, сейчас наведем резкость, покумекаем, и составим план дальнейших действий. Мы, люди военные, планировать любим больше, чем бывшие партийные чиновники. Кстати, Антон, когда у тебя следующая встреча с Одоевским?

— Завтра ждем их сиятельство, — ответил Воронин, — обещал быть, как штык. С нетерпением готовимся к новой встрече с предком.

— Вот и замечательно, — сказал Виктор, — попили кофе? — Тогда почнем помолясь. — Антон, давай пиши: пункт первый — наладить надежную работу машины времени. Проэкспериментировать — какую максимальную массу может пропустить портал в один замес… Ответственный — Антон Воронин.

Пункт второй — о финансировании наших работ… Запомните, ребята, — никакая это не фарцовка, а самая настоящая операция обеспечения…

"Цели определены. Задачи поставлены. За работу, товарищи!"

"Мозговой штурм" на квартире Антона продолжался часа три. Потом его участники выдохлись и еще раз попили кофейку. Ну, а затем, Сергеев, как инициатор всего происходящего, подвел черту. Он разложил на столе исписанные и исчерканные шариковой ручкой листы бумаги, и сказал, обращаясь ко всем участникам совещания.

— Итак, что мы имеем в остатке? Начнем по — порядку. Пункт первый — машина времени. Кстати, Антон, звучит это как‑то… Давай будем ее называть по — другому. Например: аппарат, агрегат, прибор, установка… Выбирай сам.

— Пусть будет агрегат, — ответил Антон, — вроде вполне нейтрально, и для постороннего достаточно непонятно — о чем собственно идет речь.

— Хорошо, — согласился Виктор, — установлено опытным путем, что агрегат имеет возможность перемещать во времени три человека зараз. А больше может?

— Ну, может, еще одного, но больше — вряд ли, — сказал Антон, — и так машина, извини, агрегат, работает на пределе мощности. Тут все упирается в проводку. В самый ответственный момент могут накрыться предохранители, или полетит что‑то в энергопитании дома. И будет мне в дверь квартиры ломиться местный управдом Бунша с воплями: "Товарищ Воронин, прекратите свои хулиганские опыты…"

— Угу, — сказал Сергеев, — а если тебе перевести твой агрегат в мою автомастерскую. Там у меня с энергопитанием получше. Сам знаешь, у меня там тельферы, станки, мойка, в конце концов. Освобожу для тебя один ангар, и будем работать оттуда. Ну, это если понадобится перебросить в прошлое что‑то габаритное.

— Шурик, ты помнишь, где находится моя мастерская, — спросил Сергеев и Шумилина.

Тот кивнул головой и ответил, — на Энгельса, рядом с парком Лесотехнической академии. А что, это важно?

— Важно, мой друг, важно, — с улыбкой ответил Виктор, — а ты помнишь, какая станция пригородной электрички находится поблизости?

— Вроде, Ланская, — ответил Шумилин, — и тут до него дошло, — Витек, ты гений! В 40–е годы XIX века эта местность принадлежала графам Ланским. А жена князя Одоевского, Ольга Степановна, в девичестве — Ланская!

— Именно так, воскликнул довольный Сергеев, — можно построить что‑то вроде амбара на землях ее кузена, и без лишнего шума принимать габаритные грузы из будущего. А у меня в мастерской ты можешь сварганить и агрегат помощнее, и завозить ко мне любые вещи, естественно, с моего разрешения, — Виктор хитро прищурился.