Рудольф Лускач - Завещание таежного охотника

• Название: Завещание таежного охотника
• Автор: Рудольф Лускач
• Издательство: Государственное издательство географической литературы
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1961

В этой увлекательной повести события развертываются на звериных тропах, в таежных селениях, в далеких стойбищах. Романтикой подвига дышат страницы книги, герои которой живут поисками природных кладов сибирской тайги.

Автор книги —  чешский коммунист, проживший в Советском Союзе около двадцати лет и побывавший во многих его районах, в том числе в Сибири и на Дальнем Востоке.

---

…Ночью медведь не так опасен для собак, как среди белого дня. Более шустрый Комбо подбирался слева, в то время как Кежма оставалась сзади и продвигалась по медвежьему следу.

* * *

…Феклистов постепенно приходил в сознание. Ему казалось, будто он слышит тихий звон и шум ветра. Затем он задрожал от холода и почувствовал тупую боль в затылке. Хотел ощупать голову, но не смог пошевелить рукой. Временами звон пропадал, словно его уносил ветер, шумевший в ушах.

Геолог лежал лицом к земле. С огромным усилием он перевернулся навзничь, чтобы тяжесть тела не сжимала грудной клетки.

Вдруг к его лицу прикоснулось что-то теплое и влажное. В первый момент он не видел ничего — его глаза были залеплены кровью и грязью. Прикосновения сопровождались хриплым ворчанием, и Феклистова охватил невольный страх. Но скоро он понял, что это собака лизала его, и обрадовался: значит, недалеко люди. Феклистов ощущал сильную боль во всем теле, с трудом поднял руку и вытер лицо.

Комбо заскулил, затем побежал и исчез в темноте. Кежма не отходила от Феклистова, втягивала в себя воздух, пересаживалась с места на место и виляла хвостом.

В стойбище охотников Комбо поднял настоящую тревогу. Влетел в юрту своего хозяина Хатангина, скакал, скулил, пока не разбудил всю семью. Сонный охотник прикрикнул на собаку, но, окончательно пробудившись, понял, что она принесла какое-то известие.

С ушибленной ногой Хатангин не мог отправиться вместе с собакой и потому послал за своим братом Орджаном.

— Ну, ну, посмотрим, что они нашли, — бросил, уходя, Орджан.

— Увидишь, — сказал Хатангин, провожая брата взглядом.

Через некоторое время вернулся Орджан и, едва переводя дыхание, сообщил:

— Однако несчастье. Русский лежит около Черной березы. Иду запрячь оленя и разбудить кого-нибудь, чтобы мне помогли. Комбо и Кежма остались там.

Вскоре был запряжен сильный олень. Он тащил за собой две длинные, сплетенные между собой жерди. Это примитивное транспортное средство, называемое волокушей, удобно тем, что оно проедет всюду и на самой плохой дороге не поломается.

С Орджаном пошел еще один охотник. Собаки встретили их радостным лаем. Раненого уложили на волокушу и привязали широкими и мягкими постромками.

Ехали медленно. В стойбище раненым занялся шаман.

— Одному великому Торыну, богу тайги, известно, будет ли завтра еще биться сердце русского, — важно произнес он.

Орджан, убежденный, что Феклистова может вылечить только Торын, начал упрашивать шамана:

— Могли бы помочь жертвы, надо задобрить Торына.

Шаман ответил, глядя в сторону:

— Русский выручил твоего брата, Торын выручит русского. Если хочешь расположить к себе великого, принеси жертвенный дар.

Орджан ушел и вернулся с двумя соболиными шкурками. Одну из них шаман положил в своем чуме, а вторую церемонно разрывал и бросал ее частички на небольшой каменный алтарь, где горел огонь.

Тем временем Хатангин, поддерживаемый своей сестрой, молодой Майиул, приковылял к шаману и почтительно смотрел, как на жертвенном алтаре огонь пожирает драгоценный мех. Запах горелой кожи и шерсти смешивался с ароматом кипящей смолы, дым стелился по чуму и поднимался клубами, пока его не уносил легкий ветерок.

Феклистов неподвижно лежал на ложе, застеленном оленьими шкурами, и тяжело дышал. Хатангин сидел, сочувственно покачивал головой и шептал, как бы увещевая раненого.

— Русский не должен был ходить по тайге без оружия, не должен был ходить один, где никогда не бывал. В тайге не поможет ученая голова…

Майиул ожидала, пока шаман не дал ей знак, и затем вошла в чум. Здесь она уселась около больного, чтобы присматривать за ним. Брат медленно встал, девушка помогла ему дойти до выхода и вернулась к Феклистову.

Хотя это и противоречило обычаям племени, чтобы незамужняя девушка ухаживала за посторонним мужчиной, но Хатангин настоял на своем, доказывая, что Феклистов отнесся к нему, как к родному брату.

Майиул смотрела за раненым. Русский показался ей таким несчастным, что она не выдержала и погладила его по лицу.

Феклистов открыл глаза и, увидев перед собой девушку, что-то прошептал. Он говорил так тихо, что она ничего не могла понять.

Девушка склонилась к нему, и ее черные волосы коснулись его лица. Нежным голосом она спросила, чего он желает.

— …воды… пить!.. — и он показал рукой на рот.

Майиул улыбнулась, кивнула головой и вышла, чтобы принести утоляющий жажду напиток: холодный чай с клюквенным соком.

Рано утром Орлов и его двое жильцов отправились разыскивать Феклистова.

Две шустрые лайки прыгали около них. Время от времени они исчезали среди деревьев и вновь возвращались к хозяину. Охотник решил начать розыски в золотоносной долине, около безымянной речки, где геолог производил свои изыскания.

Родион был опытным следопытом и обращал внимание на каждую мелочь, не пропускал ни малейшего следа и скоро обнаружил место, где Иван Фомич перешел через речку. Он догадался, что Феклистов, будучи геологом, вероятно, исследовал притоки реки, надеясь, хотя бы даже в сухих руслах, найти золотые россыпи.

Дошли до небольшого ручья, извивавшегося по узкой лощине.

Орлов пошел в том направлении, откуда слышался лай.

По скользкому откосу все осторожно спустились в лощину, где на мягкой почве Орлов, наконец, нашел следы людей, собак, оленя и волокуши.

— О, смотрите, тут все как на ладони. Два человека, олень, собаки, здесь лежал человек. Вот борозды в мягкой почве — это следы волокуши. Так, тут на нее что-то погрузили, борозды стали поглубже. Я думаю, что мы на верном пути. Давайте пойдем по этому следу!.. — говорил Орлов.

— Вы думаете, эти борозды приведут нас к цели?

— Будем надеяться.

Когда путники добрались до стойбища эвенков, их встретили охотники. Среди них был Орджан.

— Где наш человек? — нетерпеливо спросил Орлов.

— Он лежит в чуме у шамана, — сказал Орджан.

Шаман склонился над постелью больного и что-то бормотал. Майиул стояла на корточках перед табуреткой и процеживала в небольшую деревянную посудину оленье молоко — единственную пищу, которую шаман разрешил давать раненому.

Орлова и его спутников, появившихся у входа в чум, Шолеут знаком руки пригласил войти внутрь, а сам продолжал свой обряд.

— Что это шаман делает? — спросил Орджана один из пришедших.

— Разговаривает с Торыном. Не мешайте ему.

Хатангин объяснил, что Торын — это бог тайги.

Спустя минуту Феклистов пошевелился и, увидев своих друзей, попытался улыбнуться. Все столпились вокруг него и расспрашивали, как он себя чувствует и чем они могут ему помочь. Посоветовавшись между собой, они решили поскорее связаться с фельдшером Бобровым и попросить его приехать в стойбище.

Тем временем Майиул снова села у изголовья больного, держа в руках посудину с молоком.

— Видно, девушка, не хочешь его будить? — спросил Орлов.

Девушка взглянула на спросившего большими миндалевидными глазами.

— Такая сестра, ей-богу, дороже золота, — сказал с улыбкой Орлов. — Хотя в этом мы можем быть спокойны за нашего больного. Скоро приедет фельдшер. Не вешайте головы, друзья. Насколько я заметил, у Иванушки здоровье железное. Излечился же он прошлый раз раньше вас всех. И здесь, будем надеяться, тоже поправится.

Потом Родион и его спутники простились с охотниками и шаманом, попросили получше заботиться о Феклистове и отправились в обратный путь.

Вечером Родион Родионович поехал в уездный центр и сообщил фельдшеру о случившемся с Феклистовым несчастье. Бобров был очень взволнован серьезным оборотом дела, так как дорожные документы для всех троих были уже приготовлены — надо было торопиться с отъездом.

— Вот не было печали! — горячился он. — Надо же, чтобы именно теперь это приключилось! Как же нам быть, а?

— Ничего с ним не поделаешь. Дай бог, чтобы выжил, — промолвил охотник.

— Он на редкость вынослив, почти шутя справился со скорбутом, выкарабкается и из этой переделки. Знаете, эти геологи живучи!..

— Николай Никитич, не надейся на его выносливость, лучше сам помоги, ведь ты же медик. По старой поговорке: на бога надейся, а сам не плошай, — настаивал Орлов.

— Мы, лекарское сословие, не любим поднимать панику. Там, где уже все безнадежно, поможет редкий корень…

— Не думаешь ли ты о корне жизни? — перебил фельдшера охотник.

— Да. Многим помог женьшень. Надо бы и нам попробовать?

Фельдшер достал деревянную шкатулку и поставил ее на стол. Когда ее открыли, охотник увидел корень женьшень. Он лежал в глине, в которой рос многие годы, пока не достиг среднего размера. Был желтоватого цвета, а самым примечательным в нем было то, что он напоминал человеческую фигуру. От небольшого туловища отходили корешки, похожие на руки и ноги человека, а на короткой шейке сидела «голова».