Игорь Гринчевский - Американец. Путь на Север

• Название: Американец. Путь на Север
• Автор: Игорь Гринчевский
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-81082-6

Российская империя, год 2013. Во время празднования 400-летия Дома Романовых в руки наследника могущественного рода Воронцовых Алексея попадает тетрадь с мемуарами его прапрадеда, знаменитого Американца. Оказывается, тот был выходцем из иной исторической реальности и сумел пройти сквозь время…

…Итак, конец XIX века. «Попаданец» Юрий Воронцов неплохо устроился в альтернативно-исторической Америке времен безудержного накопления капитала, но вынужден срочно покинуть эту страну. Судьба забрасывает его в эпицентр борьбы за независимость Крита, после чего Воронцова объявляют в розыск представители всех Великих держав, кроме России, где он и находит приют. Но Юрий не из тех, кто станет просто сидеть без дела. Он собирает команду преданных ему людей и предпринимает новую попытку преуспеть в делах. На этот раз интересы бизнеса зовут его на русский Север…

---

– А что, собственно говоря, случилось? Отчего вы так паникуете? – спросил он у нас обоих. – Ведь ничего противозаконного не произошло. Вы, Анна Валерьевна, давно видели, что здоровье Ивана Порфирьевича ухудшается и искали ему замену. А ваш воспитанник, Виктор Суворов, за время пребывания в Соединенных Штатах в химии и физике поднаторел, вот и решил, что выручит вас, вернется сюда и преподавать станет. Только денег у него было мало, он и устроился пассажиром к капитану Костадису, а не поплыл первым классом…

Мы с Анной Валерьевной посмотрели на него, как на сумасшедшего. Карен, досадуя на нашу непонятливость, возвел глаза к потолку, тяжело вздохнул, а потом обратился ко мне:

– Ведь все так и было, верно, господин Суворов?

Я, сообразив, что он предлагает назваться Суворовым мне, тут же энергично закивал, хоть и удивился, откуда он знает про Костадиса. Но общая идея была понятна: если покалеченный незнакомец, появившийся таинственно, выглядит подозрительно, то возвращение воспитанника в родные пенаты вызовет гораздо меньше вопросов у властей.

Поэтому я уточнил идею Карена:

– Не совсем так. Я пролез к нему на судно зайцем. Денег не хватало. И отрабатывал билет, исполняя обязанности кочегара.

– Это не так уж и важно! – энергично жестикулируя, прервал меня Данелян. – Если вы, господин Суворов, пробрались зайцем, лишь бы выручить госпожу Беляеву и свою альма-матер, это вас еще больше красит!

– Подождите! – вмешалась Анна Валерьевна. – Но это же не…

Тут она замолкла, что-то обдумала и, улыбнувшись своим мыслям, обратилась ко мне:

– Это и правда очень мило с твоей стороны, Витюша. Я тронута!

– Вот! – обрадованно продолжил Данелян. – А потом, уже возле Ханьи, наш гость почувствовал недомогание. Тепловой удар, так бывает с кочегарами. И поднялся на палубу освежиться. Верно?

– Ну, да, так и было… – как загипнотизированный подтвердил я.

– А на палубе вас совсем сморило, и вы выпали за борт. Никто на судне этого не заметил, оно удалялось, так что вам ничего не оставалось, как постараться достичь берега, к счастью, уже не очень далекого… Но все равно, пока вы плыли, вы устали. А берега тут скалистые, прибой сильный. Вам пришлось скинуть куртку, и документы утонули вместе с ней… А когда вы выбирались на берег, повредили ногу. Кое-как переночевали, а с утра подались сюда, в усадьбу госпожи Беляевой, благо было рукой подать. Верно ведь?

Я всем видом выразил согласие со сказанным. Анна Валерьевна, подумав несколько мгновений, неуверенно кивнула.

– Вот! А в полицию вы вчера просто не успели сообщить. Замотались, бывает. Но планировали сделать это сегодня, ведь так?

– Да! – уже более уверенно подтвердила она. – В полицию я планировала сообщить, причем именно сегодня. Я собиралась к господину Дениз-оглы, чтобы сообщить ему лично. Ведь ситуация непростая, Витюша мимо порта вернулся, да еще и все документы случайно утопил…

– Подождите! – прервал я их. – А если нашей истории все же не поверят?

– Тогда ее подтвердит сам капитан Костадис! – улыбнулся Карен. – Его судно позавчера отконвоировали в порт. А днем позже отпустили. Но он нашел попутный груз, так что он все еще в порту, под погрузкой стоит. Тебе везет, дорогой!

– Везет?! – завопил я. – Как бы не так! Я в судовом журнале записан как Воронцов.

– Ну и что? Бывает… Назвался человек чужим именем… Я думаю, если Анна Валерьевна попросит, начальник полиции просто «не заметит» этого разночтения.

* * *

Чернильницу не сразу пропустили к хозяйке усадьбы. Пришлось ждать, пока у них закончится молитва, затем – пока хозяйка усадьбы проследит, все ли готово к завтраку… Зато потом все разъяснилось очень быстро. Выслушав вопрос, она подтвердила наличие в усадьбе увечного преподавателя и даже провела к нему. На всякий случай писарь настоял, чтобы повязку сняли, и убедился, что там на самом деле ушиб и сильный вывих, а не боевое ранение.

Тем не менее драматическая история с падением за борт ему показалась сомнительной, и он стал настаивать, чтобы подозрительный пострадавший отправился бы вместе с ними к сотнику. Нет, что вы, не на допрос, конечно, ни в коем случае, только на беседу. Однако эта русская не согласилась.

– Нет уж! – решительно возразила она. – Во-первых, поврежденную ногу надо беречь. Так что Виктор останется здесь. А во-вторых, как я уже сказала, такими случаями должна заниматься полиция. Так что я сейчас же после завтрака направлюсь к начальнику полиции и приглашу его сюда. Вы же, если хотите, можете пока остаться здесь и дождаться решения полиции.

Искандер растерялся. С одной стороны, юзбаши велел, если раненого найдут, вести его к себе, а с другой – не ссориться с хозяйкой. Предложение госпожи Беляевой вполне примиряло оба требования, но Янычар, оставшийся у входа в усадьбу, ни за что не допустит, чтобы молодые бойцы его взвода «прохлаждались».

К этому моменту Янычару наскучило ждать, и он, со свойственной воякам бесцеремонностью, вошел во двор усадьбы и заорал: «Чернильница! Искандер! Ну, долго тебя еще ждать?»

Искандер, проклиная про себя этого солдафона, выбежал к нему и стал торопливо объяснять суть возникшей проблемы.

– Какая еще проблема?! – в полный голос возмутился Янычар. – Это у них проблема! Это они тут… – он вставил в свою речь целую вереницу непристойностей, – мятеж подняли, между прочим! Так что если мы говорим, что кто-то подозрителен и его надо допросить, то так и будет!

По ходу своего монолога он все больше распалялся и дальше перешел с просто громкой речи на крик:

– И не уруска мне будет рассказывать, что удобно, а что нет! Это наше дело, а не полиции! У нас приказ сотника! И мы не станем ждать, когда эти увальни из полиции соизволят сюда добраться!

Он так бушевал, что не обратил никакого внимания на шум за спиной.

– А вам не придется ждать, чавуш![16] – раздался из-за его спины холодный, как ледник, голос.

Из мемуаров Воронцова-Американца

«…Странно, но Анна Валерьевна как будто не понимала, чем вызвано столь оперативное прибытие начальника полиции. Хотя даже я, совершенно посторонний человек, видел, что он в нее влюблен. Влюблен давно и безнадежно…

Именно любовь к ней и сделала его столь покладистым, что он упорно делал вид, что не видит нестыковок в нашей наспех состряпанной легенде. Нет, напротив, он помог в ее совершенствовании. Снял показания с меня, с Анны Валерьевны, а потом – и с Костадиса. Затем обратился к кади с жалобой, что подчиненные каймакама Паша-заде уже совсем «берегов не видят» и скоро начнут, наверное, даже самых уважаемых граждан хватать без всякого на то повода.

Скандал вышел интенсивный, но тихий, сор из избы выносить не стали. Что именно Паша-заде высказал потом своим подчиненным, мне неведомо, но на какое-то время всех нас оставили в покое.

Кроме того, начальник полиции помог решить и проблему с «восстановлением» документов. Вот так я оказался, хотя бы по документам, Виктором Суворовым, одним из первых воспитанников этого приюта. Найденышем, прошедшим здесь неплохое обучение, но сбежавшим… А теперь вернувшимся по приглашению госпожи Беляевой, чтобы преподавать химию и физику.

За каковую услугу, по местным обычаям, вознаградить Дениз-оглы должен был я. Причем, как это ни странно, обязательно в местной валюте и золотом. Никаких долларов, никаких бумажек. Более того, монеты должны быть полновесные, не потертые.

Я сначала несколько оторопел от этого. Не все ли равно, как именно взятку всучить, если сумма соответствующая? Да и не может быть, чтобы все взятки тут брали и давали так чинно. Уж что-что, а коррумпированность турок в Османской империи даже мне была известна. Доводилось читывать, что у них даже полуофициальная «табель» существовала, устанавливающая, кому, сколько и за что приличествует давать и брать. Но потом сообразил, что при такой строгой регламентации могли установить и особые случаи. И очень кстати вспомнил читанное где-то, что у гордых бриттов примерно в этот же период считалось неприличным покупать скакунов или драгоценности иначе как за гинеи, хотя для всего остального вполне годились обычные бумажные фунты. Похоже, коррупция в Османской империи относилась к столь же тонким материям и почиталась за «благородную».

В общем, я не стал особо в это вникать, просто по совету Анны Валерьевны попросил Карена обменять мне оговоренную сумму, то есть шестьдесят полновесных золотых лир, дюжину золотых пятерок. Когда я поинтересовался, почему именно дюжину, оказалось, что двенадцать – это «число совершенства». От такого обоснования у меня голова пошла кругом. Создавалось впечатление, что я не взятку за подлог даю, а вознаграждаю от имени Небес за добрый поступок.