Энна Аленник - Далекое путешествие

• Название: Далекое путешествие
• Автор: Энна Аленник
• Издательство: Детгиз
• Жанр: Детская проза
• Год: 1954

Книга рассказывает об увлекательном путешествии группы детей из ленинградского детского сада к морю и их приключениях там.

---

— Лучше заходите к нам в вагон, — приглашает Нина Павловна.

— Не могу, сейчас наш поезд отправляется.

— Наш раньше отправят, — уверяют ребята. — Наш скорый поезд, ваш — товарный.

— Наш товарный поезд идёт без задержек по зелёной улице.

— По какой зелёной улице?

— Разве поезда по улицам ходят? Они по железной дороге ходят.

— Верно. Но для нашего поезда на всех станциях открыты семафоры, везде горят зелёные сигналы: пожалуйста, проезжайте! Это и называют железнодорожники зелёной улицей.

— А почему вас раньше всех пропускают?

— Потому что мы везём машины на большую стройку.

Шурик протискивается к самым ступенькам и кричит:

— А что там строят?

— Каналы. Они спасут от засухи поля. И огромную электростанцию. Она зажжёт миллионы лампочек!

Папа торопливо целует Наденьку, ставит её на площадку. Быстро вырывает из блокнота листок, даёт Нине Павловне и просит:

— Пишите мне, пожалуйста, по этому адресу.

— Хорошо, — обещает Нина Павловна.

— Мы напишем, — обещает Наденька, но сама своих слов не слышит, потому что гудит паровоз и трогается товарный поезд.

Папа на ходу вскакивает на подножку и скрывается в зелёном вагоне.

Даже до свидания не сказал, рукой не помахал! И у Наденьки полные слёз глаза.

Но вот папа высунулся из окна и бросил на перрон большой конверт:

— Ловите! Это я вам в дороге сделал. До городка не раскрывать! До свидания! Поправляйся, Надь…

И поезд ушёл.

Машенька подняла конверт:

— Ой, какой лёгкий!

— Что там? Дайте потрогать! — набросились на неё ребята. Но она не дала.

А Вадик не просил потрогать. Он свесился с площадки и долго куда-то смотрел.

— Довольно, Вадик. Упадёшь, — сказала Нина Павловна. — Куда ты всё смотришь?

— Я уже посмотрел. Там открыт семафор и горят, горят зелёные огоньки, и поезд повёз машины с маминой звёздочкой по зелёной улице!

Как станция называется?

Елена Андреевна ехала с малышами. Вечером она перешла коридорчик, где стенки, как гармошка, и попала во второй вагон.

Она открыла дверь и смотрит, — что такое?

У каждого отделения ребята держат вырезанные из бумаги и раскрашенные зелёным карандашом кружочки. Ира и Таня стоят, подняв руки. Ага, понятно: они семафоры. И это уже не вагон, а зелёная улица.

Вадик и Вова — паровозы. Одному паровозу такой длинный поезд трудно везти. В поезде больше двадцати вагонов.

Шурик, конечно, машинист и находится между двумя паровозами, чтобы обоими можно было управлять.

„Паровозы“ гудят. „Вагоны“ крепко вцепились друг в друга и выстукивают ногами „тык-тэк-так, тык-тэк-так“, как колёса по рельсам.

Елена Андреевна смотрит и спрашивает:

— Интересно, — что этот поезд везёт?

— Машины, — отвечает „семафор“ с длинной косой.

— Откуда?

— Из Ленинграда.

— Куда?

— На стройку.

— Что ж там строится?

— Такая станция, чтоб зажглись миллионы лампочек! И каналы!

— Эй, семафор, — гудит рыженький паровоз с коротенькими бровями, — ты не там стоишь! Там уже другой город, а мы еще к Мичуринску подъезжаем!

Перебегает „семафор“ в Мичуринск. Там зелёные кружочки сигналят: „Путь свободен. Не останавливайся, поезд. Скорее дальше поезжай!“

Мчится „поезд“ без остановок по зелёной улице…

Но вот затарахтел звонок. Елена Андреевна отворяет дверь, и несёт Машенька навстречу поезду полный поднос чашек. Что тут делать?

— Стоп. Остановка! — говорит Елена Андреевна.

— Мы еще до станции не доехали, — гудят „паровозы“.

— Это тоже станция; разве не видите?

— А как станция называется?

— Ужин. А за нею большая станция — Спать!

Жалобно загудели и дали задний ход „паровозы“. Запыхтели и покатились назад „вагоны“. Начали всхлипывать „семафоры“. И не любят же они таких станций!

Что там?

Перед сном ребята рассказали Елене Андреевне о том, как они увидели машины со звёздочкой, которые сделали в Ленинграде на их заводе, а повезли у-ух, как далеко — на стройку. Да еще по зелёной улице! Как Наденька увидела своего папу, как он бросил им конверт и сказал, чтоб до городка не раскрывали. А Машенька даже не дала его посмотреть и спрятала. Но они ведь не будут его раскрывать, они только потрогают и узнают, что там.

— Ничего они не узнают, Елена Андреевна, только перемнут. Я трогала, щупала, на свет смотрела, а не могу догадаться, что там. Даже Нина Павловна и та не может.

— А мы догадаемся, — закричали ребята. — Вы нам только дайте!

Наденьке очень хотелось хоть один раз дотронуться до папиного конверта. Она смотрела на Елену Андреевну и ждала: позволит она или не позволит.

— Мы сделаем вот как. Машенька даст в руки конверт одному из вас. Но условимся: остальные хватать не будут, — сказала Елена Андреевна. — Но кому же из вас дать?

Все закричали:

— Мне!!

Таня тоже закричала, потом передумала:

— Нет, Наденьке. Раз её папа делал, — она скорей всех догадается!

Так и сделали.

Машенька достала из чемодана конверт — когда она только успела его туда положить! — и дала Наденьке.

Ребята боялись, что их руки не вытерпят и всё-таки его цапнут, поэтому они спрятали их за спину.

Вова тоже спрятал. Но он умудрился как-то по-лягушечьи прыгнуть и приложиться подбородком к конверту.

— Я думала, что ты честный, Вова, — сказала Елена Андреевна.

— Я честный, — пробормотал Вова и сел.

Наденька стала разглядывать конверт. На нём марки и написан адрес. Наверно, папа хотел послать его по почте. Поводила по конверту пальцем с одной стороны, с другой, покачала его на ладони…

— Ну что там? Бумага? — спросил Шурик.

— Нет, там что-то скользкое.

— А оно гнётся? — опять спросил Шурик.

— Гнётся. И само обратно разгибается.

— Скорей догадывайся, что там! — требовали ребята.

Наденька не могла догадаться.

Тогда конверт взяла Елена Андреевна, тоже потрогала, покачала на руке, потом согнула, и он сам разогнулся.

— Что же там такое? И я не могу догадаться… Ну, потерпим. Приедем в городок, устроимся и раскроем.

Наденька вздохнула. Ой, ещё сколько ждать!

Доброе утро!

Чудаки ребята. Не хотели ложиться спать, а спят так крепко, что не слышат, как грохочет поезд по железным мостам, как на станциях бьёт колокол и перекликаются паровозы.

Уже кончилась ночь, светлеет небо и над широкой степью всходит солнце.

Чем выше оно поднимается, тем ярче и веселее становится земля и теплее дует ветерок в окно вагона.

В щели между занавесками уже протягиваются лучи. Они делят вагон солнечными перегородками.

Вадик открывает глаза и видит, что на краешке его полки сидит Нина Павловна, облокотилась на столик и пишет письмо.

На столике лежит целая кипа синих конвертов и бумаги.

Вадик догадался, кому Нина Павловна пишет столько писем, и спрашивает:

— А моей маме написали?

— Сейчас напишу. Хочешь, давай вместе. Ты мне будешь диктовать.

— Хочу! Скорей напишите:

„Мамочка, мы видели, — поезд повёз твои звёздочки на стройку!

Твои звёздочки выпуклые и блестят. Их везут быстрее всех по зелёной улице. А в Мичуринске, знаешь, какие красивые белые сады? Я их нарисовал и все леса нарисовал.

Я тебя люблю, твой Вадик“.

Нина Павловна так и написала.

Наденька тоже проснулась. Она повернула голову — лежат на подушке её красные носочки.

— Хочешь написать папе, Наденька?

Наденька хочет. Она уже умеет писать печатными буквами много слов.

Нина Павловна даёт ей бумагу и карандаш. Наденька становится на колени и принимается за письмо.

Сначала она говорит:

— Дорогой папа!

Но „дорогой“ очень трудное слово, и она пишет: „па-па“.

Говорит: „Сейчас я надену носочки“.

А пишет: „носок-чики“.

Говорит: „У нас вагон, полный солнца“. А пишет: „сон-це“. Говорит: „Я потрогала твой конверт. Целую. Надя“. А пишет: „На-дя“.

И письмо у неё получается такое:

„Па-па. Носок-чики. Сон-це. На-дя“.

Что ж, и так не скучное письмо, а Нина Павловна допишет, — тогда всё будет понятно. Вот она уже и дописывает.

А Наденька поднимает уголок занавески и говорит всему, что видит:

— Доброе утро!

Ростов

Если бы только машинист знал, как хочется путешественникам скорей приехать к морю, как хочется, чтобы паровоз громко гудел и мчался мимо всех станций, чтобы больше нигде не останавливался поезд до самого нового городка!

А паровоз, как нарочно, замедляет ход, потому что виден большой город и большая станция.