Женевьева Табуи - 20 лет дипломатической борьбы

• Название: 20 лет дипломатической борьбы
• Автор: Женевьева Табуи
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 5-98862-010-8

В книге, на документальной основе, освещаются события, предшествовавшие началу Второй мировой войны, свидетелем которых стала французская журналистка Женевьева Табуи. После присоединения Австрии к Германии сбылись её предсказания, что следующей жертвой Гитлера станет Чехословакия. В 1942 г., уже в США, она издает книгу «Они называли ее Кассандрой». После войны Ж. Табуи вернулась в Париж, в 1948 г. была награждена орденом Почетного Легиона. Книга в высшей степени интересна всем, кто занимается изучением истории Европы между двумя мировыми войнами, а также любознательным читателям всех возрастов.

---

Бриан снимает свою кандидатуру. Очень бледный, он, шатаясь, направляется тогда к маленькой комнатке, где, согласно традиции, вновь избранный должен принять поздравления своего несчастного конкурента, прежде чем предстать перед лицом Национального собрания, которое встретит его бурными аплодисментами.

Немного спустя Бриан, болезненное состояние которого еще больше ухудшилось, поддерживаемый Леже, медленно садится в машину, чтобы возвратиться в министерство иностранных дел.

Однако Бриан спокойно и с достоинством переносит свое унижение, единственной причиной которого является резко выразившийся уже в то время упадок его физических сил.

* * *

И тем не менее на следующее утро Бриан отправляется в Женеву председательствовать в комиссии Европейского союза.

В поезде он проводит часть ночи за беседой со своими сотрудниками: «Я спрашиваю вас, своевременно ли сейчас мне выйти из кабинета этого Пьера Лаваля, который меня предал и будет действовать в том же духе?»

На следующий день его застают еще в том же кресле пульмановского вагона машинально перелистывающим детективный роман.

А по прибытии на вокзал Корнавэн он заявляет при всеобщем молчании своих сотрудников:

«Я чувствую, что моя политика находится под угрозой… под большой угрозой. Ее хотят изменить! Когда речь идет о мире во всем мире и в твоей стране, никто не имеет права уклоняться от обязанностей, если только его к этому не принуждают! С тем же твердым желанием продолжать свои усилия я останусь министром иностранных дел».

По возвращении Бриана во Францию его поклонники, не имевшие возможности продемонстрировать ему свою преданность на следующий день после его поражения на президентских выборах, ожидают женевский поезд, в котором прибывает Бриан, чтобы устроить ему триумфальную встречу.

И когда машины Бриана и его окружения двигались от Лионского вокзала до Кэ д’Орсэ, они были встречены с таким энтузиазмом, что потребовалось вмешательство полиции.

Поднимаясь по ступеням парадной лестницы Кэ д’Орсэ, очень взволнованный, Бриан произносит несколько слов. Он не сказал ничего особенного, если не считать последней фразы: «Несмотря ни на что, я не отчаиваюсь!»

Глава 9. Официальная поездка в Берлин

Халат из розовой бумазеи в коричневую полоску. – Северный вокзал, 18 июля 1931 года. – Самое трудное в путешествии – это возвращение. – Лаваль и лондонский Тауэр. – Всякое случается. – Брюнинг предпочитает автобус. – Институт любви. – Кто одержит верх: немецкие националисты или Адольф Гитлер?

Время идет…

Шестнадцатого июля 1931 года, Париж, Кэ д’Орсэ. Пятый этаж, небольшая комната Аристида Бриана.

В халате из розовой бумазеи в коричневую полоску, Бриан, усталый и сгорбленный, сидит в кресле. Перед ним стакан молока.

Рядом с ним два неразлучных друга – массивный, нарочито небрежно одетый Пейселон, директор «Журналь офисьель», и Алексис Леже в безукоризненном черном пиджаке и полосатых брюках.

Бриан еще не хочет признать себя побежденным. Разве международная обстановка, доминирующим фактором которой является экономический кризис и банкротства в Германии, не дает ему возможности снова проявить инициативу?

Алексис Леже встает. Он бегло излагает своему шефу последние события, начиная с того момента, когда в конце января Пьер Лаваль стал председателем Совета министров.

«14 апреля в Мадриде республика пришла на смену королевству. Для Алкала Самора, Асанья, Леру, Гарсия, Прието, которые в течение многих лет подготавливали это событие, пробил час победы. Король отрекся от престола.

Он покинул Испанию на борту крейсера, а королева уехала на поезде «Южный экспресс». Алкала Самора стал президентом республики».

В Берлине – инфляция, паника, возмущение, в то время как председатель Рейхсбанка и канцлер совершают турне по столицам в поисках средств для преодоления финансового кризиса…

Впрочем, как раз послезавтра канцлер Брюнинг и его министр иностранных дел Курциус прибывают на Северный вокзал…

«И наконец, – говорит в заключение Леже, – не следует забывать, что с 20 июня объявлен мораторий Гувера. Предлагая отсрочить на один год все платежи по международным государственным долгам, репарациям и займам, заключенным в порядке оказания помощи, президент Гувер поставил перед нами, французами, трудный вопрос: можем ли мы отныне платить наши долги Америке только в той мере, в какой Германия будет выплачивать нам свои долги?»

Леже еще не кончил. Держа в руках номер лондонской газеты «Таймс», он читает:

«Последние события показали, что невозможно оказать эффективную финансовую помощь Германии без сотрудничества с Францией. Таким образом, можно сказать, что в настоящее время будущее Германии находится в руках Франции».

После небольшой паузы Леже говорит: «Может быть, это и явится благоприятной почвой?»

Молчание. Затем нескончаемые дискуссии… Проходят часы. В два часа ночи Бриан восклицает: «Да, я представляю себе… Я могу возродить франко-германское сближение, поставив финансовую помощь Германии со стороны великих держав в зависимость от некоторых политических гарантий».

* * *

Суббота, 18 июля 1931 года, Северный вокзал. Прибывают канцлер Брюнинг и его министр иностранных дел Курциус. Через несколько часов прибывают министр иностранных дел Великобритании и государственный секретарь США, а затем – итальянец Гранди и бельгиец Гиманс.

Собирается густая и пестрая толпа народа.

В последнем ряду гражданин в сюртуке с академическими пальмами в петлице,[17] сгорая от нетерпения, привстает на цыпочки, стараясь что-нибудь разглядеть. Проезжает официальный кортеж. Толкотня… Приветственные крики.

Человек с академическими пальмами в петлице, который ничего не видит, доверчиво кричит: «Да здравствует Лаваль!» К нему приближается стоявший рядом со мной какой-то фанатик, вероятно, глуховатый, которому почудилось, по близкому созвучию слов, что гражданин вместо «Лаваль» крикнул «Германия»:[18] «Как вам не стыдно кричать “Да здравствует Германия?”» И подкрепляя свой упрек мощным ударом кулака по голове человека, которому он задал вопрос, фанатик надвинул ему котелок на самые уши. Возникает сумятица и драка. <…>

Отныне в Париже имеются два направления в политике франко-германского сближения: направление Бриана, который считает, что сближение – это всего лишь «звено» во всеобщем согласии, где Франция сохраняет все свои союзы, и направление Пьера Лаваля, который полагает, что Франция должна подчинить все свои союзы и всю международную политику союзу с Германией. По мнению последнего, организация Европы должна осуществляться под руководством этого союза и должна быть решительно направлена против Британской империи. Правые партии Франции положительно относятся к концепции Лаваля. Левые партии одобряют концепцию Бриана.

В воскресенье вечером, 19 июля, закончились переговоры между канцлером Брюнингом, Курциусом, Лавалем и Брианом. Делегации направляются в Лондон, где предложение, сделанное Францией Германии, должно быть принято другими странами.

Теперь Пьер Лаваль присваивает себе главную роль. Бриан молча сидит в своем кресле, в то время как Лаваль излагает представителям печати «французский проект, предоставляющий Германии большие финансовые выгоды» при предварительном условии принятия гарантий и в особенности политических обязательств.

* * *

Поездка в Лондон обещает быть трудной, так как другие страны, принимающие участие в конференции, в основном придерживаются того мнения, что Франция должна пойти на всевозможные односторонние уступки Германии.

* * *

На следующее утро на пути в Лондон Бриан сидит на палубе парохода в глубоко надвинутой на глаза шляпе, закутанный в крылатку, которая делает его спину округлой.

Морской воздух его немного оживляет.

– Эмиль, вы приготовите мне чистый воротничок к прибытию на вокзал Виктория?

– Мягкий, господин министр?

– Нет, полужесткий, как сама обстановка!

В самом деле, переговоры Лаваль – Брюнинг – Макдональд представляются ему поистине трудными. И он печален.

Чтобы ободрить его, Бертело, который всегда говорит смешные вещи с самым серьезным видом, обращается к нему:

– Один философ говорил мне, что самое трудное в путешествии – это отправиться в путь.

Бриан с горечью откликается:

– Ну а мне один философ говорил, что самое трудное в путешествии – это благополучное прибытие. <…>

На пароходе Лаваль, который едет в Англию первый раз в своей жизни, не отходит от канцлера Брюнинга. В тот же вечер Лаваль приглашает журналистов в отель «Карлтон». Он говорит только о канцлере и о «точках соприкосновения» между Францией и Германией. «Я почувствовал сегодня, насколько Франция и Германия дополняют друг друга», – заявляет он с пафосом. И ни слова об Англии.