Збигнев Херберт - Натюрморт с удилами

• Название: Натюрморт с удилами
• Автор: Збигнев Херберт
• Издательство: Издательство Ивана Лимбаха
• Жанр: Публицистика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-89059-194-4

Збигнев Херберт (1924–1988) — один из крупнейших польских поэтов XX века, эссеист и драматург.

Книга посвящена голландской живописи XVII века, увиденной глазами заинтересованного зрителя, «руководимого симпатией, антипатией, застенчивым обожанием, неистовой неприязнью».

По эстетической и культурологической значимости эта книга является вершиной эссеистики Херберта. Она переведена на многие европейские языки. На русском языке публикуется впервые.

(12+)

---

А вот тюльпаномания — и тут начинаются проблемы — это явление ментальное, иначе говоря, это общественный психоз. Как и для других психозов — религиозных, военных, революционных или экономических, таких, например, как золотая лихорадка или крах на американских биржах в 1929 году, — несмотря на многочисленные и даже поразительные аналогии, не удается (а жаль!) выразить их суть в категориях заразных болезней. У нас нет инструментов, позволяющих количественно определить масштаб эпидемии, степень ее «заразности», долю «заболеваний» с острым или легким течением, «кривую температуры» отдельных особей, охваченных манией. Нам остается лишь метод сопереживания, вхождения в атмосферу событий, внимательное описание, регистрация некоторых ярких и характерных случаев.

Трудно точно определить, когда тюльпан впервые появился в Нидерландах, но наверняка это было очень рано. Например, известно, что в 1562 году в антверпенском порту был принят груз из луковиц тюльпанов. Однако усиленный интерес к этому цветку возник несколько десятков лет спустя и наверняка сделался отражением моды, господствовавшей в королевских дворах, в особенности — во французском.

На переломе XVI и XVII веков произошло нечто, что на первый взгляд может показаться малозначительным эпизодом из уголовной хроники, но по существу стало одним из первых проявлений тюльпаномании на голландской земле. Так вот, Каролюс Клузиус, о котором уже упоминалось, профессор ботаники в знаменитом Лейденском университете, занимавший до этого почетную должность директора императорских садов в Вене, был ученым весьма известным, но при этом человеком болтливым и, возможно, даже слегка легкомысленным. При каждом удобном случае он рассказывал не только университетским коллегам, но и случайным слушателям о растениях, которые он выращивает. Чаще всего с энтузиазмом и нескрываемой гордостью он говорил о тюльпанах, которые, по его утверждению, не променял бы ни на какие богатства мира. Это была явная провокация, в чем ученый, вероятно, не отдавал себе отчета. И вот одной, скажем так, безлунной ночью неизвестные лица вторглись в университетский сад и выкрали тюльпаны Клузиуса. Злоумышленники должны были обладать немалой научной квалификацией, поскольку их добычей стали исключительно редкие и ценные сорта тюльпанов. Огорченный ботаник не занимался больше этим растением до конца своей жизни.

Вся эта история напоминает балладу об ученике чародея. Произошла внезапная трансмутация: предмет терпеливых научных, а стало быть, бескорыстных трудов превратился вдруг в объект безумных финансовых махинаций. И тут возникает существенный вопрос: почему именно тюльпан, а не какой-либо другой цветок развязал это безумие?

Причин было несколько. Мы уже говорили, что тюльпан был цветком аристократическим и горячо любимым. Какое же это наслаждение — обладать тем, что составляет гордость монархов! Помимо соображений снобистского толка, существовали также причины, можно сказать, чисто натуралистические… Дело в том, что выращивание тюльпанов не вызывает проблем и не составляет больших трудностей. Это цветок благодарный, легкий в освоении. Поэтому всякий, у кого имелся хотя бы клочок земли, мог предаться этой страсти.

В голландских садах свирепствовал тогда некий вирус, благодаря которому лепестки тюльпана часто приобретали фантастические формы с изрезанными и волнистыми краями. Из этой патологии вскоре научились извлекать прибыль.

И наконец, — что является особенно важным для наших рассуждений о природных основах тюльпаномании — ни один цветок не имел такого количества сортов, как тюльпан. Существовало убеждение, что это растение обладает характерным свойством: раньше или позже оно внезапно, то есть без участия человека, создает новые мутации, новые многоцветные формы. Говорили, что природа полюбила этот цветок и играет с ним без конца. Выражаясь менее высокопарно, это означало: владелец луковицы тюльпана находился в ситуации человека, принимающего участие в розыгрыше лотереи. Слепая судьба могла осчастливить его огромным богатством.

В первой половине XVII века голландцы гордились тремя вещами: самым могучим и непобедимым флотом; самыми грандиозными, как нигде более в мире, плодами свободы; и — если мне будет дозволено объединить в одной фразе вещи более и менее важные — как минимум двумя сотнями разновидностей тюльпана. Случалось, что словарь не поспевал за этим богатством природы. В те времена имелось пять разновидностей «Чуда», четыре «Изумруда», целых тридцать «Образцов совершенства» (что представляется некоторым семантическим злоупотреблением). Обладающие фантазией владельцы тюльпанов изобретали для них названия, полные поэзии, — «Королевский агат», «Диана», «Арлекин», а лишенные воображения попросту называли свои образцы «Пестрый», «Девица», «Красно-желтый». На потребу растущего рынка в названиях стали появляться также воинские чины, да что там, была пущена в ход даже голландская история, поэтому возникли «Адмирал ван Энкхейзен», «Адмирал ван Эйк» и множество других. Со временем один ловкий выращиватель тюльпанов смело использовал это обстоятельство, решив всех переплюнуть, и назвал свой сорт «Генерал генералов». Были среди сортов, разумеется, и «Король», и «Вице-король», и «Князь», как если бы все это тюльпанное разнообразие, граничащее с хаосом, решено было привести в аристократический воинский порядок.

Огромное количество сортов тюльпанов, выращиваемых тогда в Голландии, способно поразить воображение и вызвать восторг, но в этом таился также и зародыш катастрофы. Если карточная игра ведется с небольшим количеством карт, то она, как правило, проста, банальна и вскоре заканчивается; а когда, напротив, игроки располагают, скажем, несколькими колодами карт, то открывается поле для хитроумных комбинаций, обдуманной стратегии, взвешенного риска и изощренных методик Так произошло и с тюльпанами; следовало только договориться, какие сорта будут считаться «тузами», а какие «шестерками».

Это, конечно, лишь первая робкая попытка приблизиться к теме. Игровые элементы в ней занимали не последнее место, но по существу тюльпаномания представляла собой весьма сложное явление. Наиболее важным и решающим был, пожалуй, экономический аспект проблемы. Иначе говоря, установленная природой иерархия ценностей начала подменяться биржевой иерархией, и тюльпан стал утрачивать свои свойства и привлекательность цветка, бледнеть, лишаться цветов и форм, превращаться в абстрактное понятие, наименование, символ, обмениваемый на определенную сумму денег. Возникли сложные таблицы, в которых отдельные сорта располагались в соответствии с меняющейся рыночной стоимостью наподобие курса ценных бумаг или валют. Пробил час великой спекуляции.

На протяжении всей тюльпаномании — то есть полутора десятков лет — на самой вершине указанных ценников постоянно, словно солнце в зените, находился сорт «Semper Augustus». Я лично никогда не встречал его. Бесполезно было бы искать этот сорт в магазинах, которые, как и наши, торгуют стандартными розами, стандартными яйцами, стандартными автомобилями. Моя вина. Если бы я посещал ботанические сады с таким же усердием, как музеи, возможно, встреча и состоялась бы. Однако этот сорт знаком мне по старинной акварели. Он действительно прекрасен благодаря своей изысканной и в то же время простой гармонии цветов. Лепестки у него безупречно белые, вдоль них пробегают пылающие рубином жилки, а на дне чаши цветка — голубизна, подобная отражению неба в хорошую погоду. Это был в самом деле исключительно красивый сорт, но цена, которой достигал «Semper Augustus» — пять тысяч флоринов (это стоимость дома с большим садом), вызывает дрожь беспокойства. Границы здравого смысла здесь явно нарушены. Отныне нам предстоит перемещаться по зыбкой территории болезненных фантазий, неудержимой жажды обогащения, безумных иллюзий и горьких разочарований.

Случалось, что сделки заключались по бартеру, что позволяет еще лучше представить размеры этого безумия. Вот пример. За одну луковицу тюльпана «Вице-король» (он стоил вполовину меньше, чем «Semper Augustus») заплатили однажды товаром согласно следующему списку:

2 воза пшеницы;

4 воза ржи;

4 откормленных вола;

8 бочек свиного жира;

12 бочек бараньего жира;

2 бочки вина;

4 бареля доброго пива;

2 тонны сливочного масла;

1000 фунтов сыра.

К этим напиткам, еде и домашним животным была добавлены еще кровать, костюм и серебряный кубок.

В начальной стадии тюльпаномании цены постоянно шли в гору и, как сказали бы маклеры, тенденция на цветочной бирже была вначале благоприятная, затем оживленная, вплоть до весьма оживленной, ну а в конце, который наступил довольно скоро, она перешла в стадию совершенно неконтролируемой рассудком эйфории.