Денис Кавченков - Обратная сторона жизни

• Название: Обратная сторона жизни
• Автор: Денис Кавченков
• Жанр: Ужасы и Мистика

Данное повествование рассказывает об Аде, описывает, как на самом деле выглядит столь популярный на Земле проклятый мир, кто на самом деле создал человека, и все это переплетено с нетерпимостью к любым религиозным учениям. Роман подробно показывает кошмарный путь умерших, где не имеет значения, грешен ты или нет, красочно описывает ими видимое и рассказывает об истинном облике ангелов с чертями, а также, почему на Небесах нет спасения. Основные персонажи романа — это люди с разных концов света, где главный герой — юноша по имени Дмитрий и два второстепенных — живший в Лондоне японец Такеши и туземец из Африки Лкетинг. Они трое попали в Ад после случайной смерти, где встретились, будучи притянуты друг к другу похожестью собственных судеб, но до их знакомства первая часть книги посвящена Дмитрию. Она описывает, как он умер и очнулся в проклятом мире, что невероятного узнал у своего рогатого палача и каким образом встретил других умерших людей, среди которых нашел новых друзей и познал собственное предназначение, невыполненное на Земле. Рукопись очень жестокая, полная несложной философии, диалогов и пробирающих до костей ужасов, органично переплетенных с юмором, и написана она простым ритмичным слогом, который не дает споткнуться взгляду ни на мгновение, ну если только передохнуть для обдумывания прочитанного. Идея написанного заключается в попытке преподнести совершенно иной взгляд на окружающий мир, причем, как можно более простым языком, дабы любой прочитавший переосмыслил собственную жизнь, задумался о том, насколько она прекрасна, но при этом тяжела и больше не боялся смерти. Книга учит любви к себе, видению своей внутренней силы и наставляет ни перед кем не сгибаться. Она делает людей лучше и делает это через жестокую правду, практически через плевок в глаза, что резко контрастирует с тут же описанным превознесением человека на высоту, где тот способен на все. Содержание рукописи не напоминает ни одну из ранее прочитанных, ибо само ее отношение к сегодняшнему миру, религии, людям настолько противоречиво, что подавляющее большинство не захочет узнать себя на ее страницах, но… Она все равно затягивает, как бы ни была отвратительна правда.

---

Лкетинг же, попав за стену плотного мрака, мгновенно недвижимо замер, интуитивно поняв, что здесь так и требуется, а может просто проанализировал ситуацию, в которой после сложения всех переменных решением стало «стой и не двигайся». В любом случае поведение масаи являлось умным и аккуратным. Сам Дмитрий вел себя глупей, в особенности с врожденным несогласием подчиняться и привычкой вертеть головой, даже если на него смотрит сама смерть, хотя… Туземец выделывался не меньше, и даже больше, если вспомнить, как он смотрел в глаза Варгху. Тогда самый аккуратный Такеши, а Лкетинг…

«Негр молодец, очень быстро реагирует на изменения — сто процентов африканская школа. Кроме него боятся все, ну может не каждый, но уж точно большинство… Да и он испытывает страх, даже не страх, а скорей осторожность, что мало кому дано… А сколько здесь еще подобных ему выходцев из например сибирских лесов, чукотских тундр, каких-нибудь джунглей, да тихоокеанских островов… Я-то не на всех обращал внимание, просто вижу, что народ разный, а на каждого пялиться не особо хочется… Причем не обязательно, что они в этой Сортировочной…», — Дима не мог успокоиться, непрерывно думая и краем глаза наблюдая за бесцельно расхаживающими сатирами, ищущими повод от души помахать зазубренными клинком.

Эти два звонко-цокающих копытами поросенка, наверняка мечтали, чтобы хоть кто-нибудь из узников угрожающе дернулся, дабы отрубить ему конечность, вторую, но развитая интуиция добровольно-закованных людей не давала им ни малейшего шанса. Не шелохнулся ни один из пленников, даже спящий ребенок, каким-то образом понимающий, что время пробуждения еще не пришло, поэтому карликовым демонам только и оставалось ждать партию насильно ведомых новичков.

Снова сильный тычок в спину, и как всегда чуть дальше свежей раны.

— Та-ке-ши идет, — Дмитрий сделал шаг, и сквозь тьму ворвался низкорослый азиат, пахнувший страхом неопределенности.

Насчет, ворвался — это слишком сказано, скорей неуверенно вошел, и по-любому с закрытыми в ужасе глазами, ибо будучи самым боязливым, японец практически воткнулся в негра что-то ойкнув, но оглядевшись, быстро замолчал, ведь красноглазые сатиры сперва рубят, а потом думают. Вследствие этого буквально три напряженных секунды слышалось еле слышное топтание на одном месте, шумное и быстрое дыхание, а затем тишина.

Оставалось дождаться еще одного — лишившегося языка горлопана, получившего вместе с потерей бесконтрольного куска мяса одни лишь плюсы. Теперь «умник» с перекошенным от боли лицом гулко мычал, уподобившись коровам с большими глазами, хотя записывать столь замечательных животных в один ряд с этим ничтожеством — оскорблением всей земной фауне. Что ни говори, но Дмитрия происшедшее морально удовлетворило, как бы отвратительно не выглядел сам процесс. Бесполезного болтуна, могущего принести еще больше проблем идущим рядом пленникам, научили гармонично двигаться в общей упряжке, причем не убив, а успокоив, пусть даже жестким физическим воздействием. Его отличнейший пример прекрасно воздействовал на остальных, подобных «смельчаков», больше не собирающихся что-либо строить из себя и это правильно. Так должно быть всегда, везде и в любом мире. Только физическое воздействие и никаких полумер в виде дипломатических упрашиваний, ибо лишь живой и кровавый пример наиболее полно воздействует на каждого несогласного.

Конечно, если тщательно обдумать сие высказывание, то можно решить, что все добровольные пленники — ничтожества, а несогласные, верующие и просто вопящие от страха являются революционерами, но только не здесь. Устраивать революции в неизведанном месте, знания о котором распространяются на близлежащие двести квадратных метров — удел психов и идиотов, коих требуется давить еще в зародыше и точка.

А вокруг стояла почти тишина… Отделенный плотной тьмой, широкий каменный коридор и разносящееся по нему цоканье небольших копыт… Легкое лязганье мачете о камень, почти невидимые искры и больше ничего, кроме напряженного сопения и дыхания узников, в страхе ожидающих продолжения пути… Какой она будет, дорога в неизвестность на некий Рынок, не знал никто, в то же время отлично помня о возможности погибнуть в любой момент, уж слишком непредсказуемым являлось это проклятое для людей место, а местным жителям — дом родной. Для них нечто запредельное наоборот человеческая Земля.

Тут тишину нарушило звяканье самой дальней, то есть первой цепи, содержащей одних только женщин. Крайняя, сутулящаяся представительница прекрасного пола, чья целлюлитная ягодица торчала с той стороны густой темноты, зашевелилась и, сделав два шага, освободила место следующей вошедшей девице или женщине — в здешнем сумраке непонятно. Различался лишь силуэт женской, более-менее симпатичной фигуры, которую тут же принялись обсуждать свиноподобные черти, отлично видящие в сумраке горящими красным глазами.

— Не… Эту я бы не стал! — умело крутанув зазубренный мачете, пробасил один из них, почесывая паховую область живота, где чуть ниже начинались козлиные ноги. — Худовата, старовата, да и лицом не очень! — клинок мастерски вертелся в волосатой руке, иногда опускаясь вниз и с силой цепляя неровный, отдающий пугающим лязгом камень. — Еще ни одной нормальной не было, не то, что в прошлый раз!

— Рожа ему не нравится! Ты свою-то видел?! Ха-ха-ха! — загоготал другой, оскалив небольшие клыки. — Ценитель человеческих самок нашелся! Не так уж долго мы в Сортировочных работаем, чтобы ты перебирать стал! А вот я бы ее попользовал! Жопа есть, грудь есть, глазенки вон какие напуганные! Самое оно! — два карликовых демона громко обсуждали человеческих женщин, однако комментировать их спор никто не желал, как и только вошедшая дамочка.

Хорошенькой она являлась или нет, но сейчас данную особь женского пола совсем не коробило обсуждение ее самой. Женщину или девушку больше заботило, чем закончится этот спор. Не хочет ее один из мерзких, волосатых чертей и замечательно, главное, чтобы второй передумал, поэтому она тихо-тихо стояла, постаравшись скривить лицо и ссутулиться, лишь бы никто из сатиров не решился на внеплановые брачные игры. Как говорится: «Трусливый, да убоится!», — она подогнула левую ногу, дабы та казалось короче другой, и надула живот, между делом пустив слюну с левой стороны умело втянутого рта.

Дима, прислушавшись к этому диалогу, поймал момент про непонравившуюся рожу пленницы, и внутренне усмехнулся, сравнив сатира и любую, присутствующую женщину. Походу дела в Аду собралось немало ценителей красоты человеческих женщин, недаром Анатон рассказывал, что на Рынке они пользуются популярностью.

«Обалдеть… И чего им свои не нравятся, хотя небось такие же волосатые и стремные, но ведь должны здесь быть свои эталоны красоты… Как-то же они в Аду плодятся… Я понимаю ангелы бесполые, сухие и бесчувственные, а эти же… Перебирают еще… Охренеть, рожа им видите ли не подходит… Хм…», — парень аккуратно поскреб паховую область, уподобившись сатирам, но ведь и чесалось сильно. «Бррр…», — юношу передернуло и он осторожно посмотрел в сторону переставших спорить поросят, подняв сначала одну, затем другую замерзшие и затекшие ноги, но тут его пронзила мысль, что ежели сюда зашла еще одна девушка, значит на остальные цепи также начали приковывать людей. «Отлично! Все правильно! С нашей колонны вошло четыре человека, то есть я, как раз стал нос в нос с параллельными мне рядами, и теперь нас начнут поочередно двигать! Девчонок только жаль, намучаются они в Аду… Клеймят всех, как одну, без разделений на сильная, умная, сексуальная… Уж точно не киркой махать придется бабонькам, уж точно…», — Дима попытался горько сглотнуть, но сухой рот послал его куда подальше и он устало моргнул, решив подумать о чем-нибудь поприятней. «Глядишь в течение часа выйдем отсюда, а затем поплывем на Рынок… Там, наверное будет вообще пи. дец…», — думать о приятном не получилось и его вновь передернуло, что привлекло налитый кровью взор одного сатира, тут же отвлекшегося на внезапно зашевелившийся, третий ряд узников.

Тьма выпускала следующего, наконец-то двинувшегося с той стороны пленника, и сумрак скрывал все, кроме нечеткого силуэта. Один из козлоногих карликов наклонился чуть вбок, дабы рассмотреть нового подопечного, и быстро посверлив его, красными, светящимися в темноте глазами вернулся в исходное положение. Дмитрию же этот раб запомнился тем, что стоял напротив обладателя родимого пятна в виде Австралии.

«Интересно, а Горбачев тоже в Аду? Или уже где-то в бесконечности Вселенных? Или еще не умер? Что-то не припомню, да и политикой никогда особо интересовался…», — родимое пятно на жопе напомнило нечто подобное на лысой голове первого президента России, затеявшего перестройку великой страны и сегодня проклинаемого миллионами людей.