Даниил Мордовцев - Сагайдачный. Крымская неволя

• Название: Сагайдачный. Крымская неволя
• Автор: Даниил Мордовцев
• Издательство: Дніпро
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1987

В книгу русского и украинского писателя, историка, этнографа, публициста Данила Мордовца (Д. Л. Мордовцева, 1830— 1905) вошли лучшие исторические произведения о прошлом Украины, написанные на русском языке, — «Сагайдачный» и «Крымская неволя». В романе «Сагайдачный» показана деятельность украинского гетмана Петра Конашевича-Сагайдачного, описаны картины жизни запорожского казачества — их быт, обычаи, героизм и мужество в борьбе за свободу. «Крымская неволя» повествует о трагической судьбе простого народа в те тяжелые времена, когда иноземные захватчики рвали на части украинские земли, брали в рабство украинское население.

Статья, подготовка текстов, примечания В. Г. Беляева

---

В центре романа — образ Стожарова, сильной, «критически мыслящей личности», в котором воплощаются черты борца за «прочное человеческое счастье и человеческую свободу». Как отмечалось исследователями, во вре­мена интенсивных поисков новых форм общественной борьбы литературные персонажи, претендующие на роль революционных деятелей, часто выгля­дят противоречивыми, ходульными, декларативными. Это в полной мере относится к Стожарову с его декларациями, колебаниями от материализма Чернышевского к позитивизму Конта, от обличения новых «хозяев жизни», которые «сосут из народа соки еще злобнее, чем это делали прежде поме­щики», — до призывов к «совести» кровососов «сундучников»...

Правдиво в целом воссоздавая картины «опрощения» народнической интеллигенции, ее попытки «слиться с народом», Мордовцев как писатель-реалист показывает, что с самого начала эта затея была обречена. Народни­ки остаются чужими и непонятными для крестьян.

В романе «Знамения времени», написанном на остро актуальном мате­риале, правдиво отражены настроения, идейные поиски части народниче­ской интеллигенции. Однако их взгляды, нередко страдающие иллюзиями проповеди «теории малых дел», неправомерно выдаются за общую тенден­цию. При этом осталось незамеченным растущее стремление народнической молодежи активизировать борьбу революционными методами. Надуман­ными представляются многие сентенции славянофильского характера, не­мало в произведении и просто слабостей художественного плана.

И несмотря на все это, «Знамения времени» явились живым, остро прозвучавшим откликом на запросы эпохи, в них был поставлен целый ряд насущных проблем идейной жизни молодого поколения. В «Истории моего современника» В. Г. Короленко отмечал широчайшую популярность романа Мордовцева: «Роман имел в то время огромный успех. Его зачитывали, комментировали, разгадывали намеки, которые, наверное, оставались загад­кой для самого автора... Слово, которое герои Мордовцева закутывали эзоповскими намеками и шарадами... было, конечно, «революция». Это оно стояло впереди, как туча, издали поблескивая своими молниями, на гори­зонте общества, вышедшего из крепостного строя и остановленного на пути к всестороннему раскрепощению...» [Короленко В. Г. Собр. соч.: В 10 т. — М., 1954. — Т. 5. — С. 316— 317]

Популярности романа, особенно среди молодежи, не могло помешать противодействие царской цензуры. Возможно даже, что запрещение отдель­ного издания «Знамений времени», конфискация номеров журнала, где был опубликован роман впервые, изъятие их из общественных библиотек — все это лишь подогревало интерес к «крамольному» произведению. Роман Д. Мордовцева занимает место среди тех произведений, в которых с про­грессивных позиций изображены представители демократической разночинной интеллигенции шестидесятых годов. Закономерно М. Горький в статье «Разложение личности» (1909), уже в новых исторических усло­виях, столь же четко относит героя «Знамений времени» Стожарова, вместе с героями Чернышевского, Омулевского, Гаршина, к тому типу, который решительно противостоял консервативноохранительной, «антинигилисти­ческой» литературе: «...Мы увидим в этих книгах совершенно открытое, пылкое и сильное чувство ненависти к тому типу, который другая литера­турная группа пыталась очертить в образах Рахметова, Рябинина, Стожа­рова, Светлова и т. п.»

Публикация романа вызвала целую волну обсуждений, дискуссий. Характерно при этом, что выход в свет «Знамений времени» в 1900 г. после снятия цензурного запрета вновь вызвал горячую полемику между А. Богдановичем (статья «Воскресшая книга») и Н. Михайловским, кри­тически оценивавшим роман.

Для многих произведений Д. Мордовцева характерен прием исполь­зования актуального политического события, своего рода политиза­ции повествования. Такова, например, сцена казни в прологе «Знамений времени», прямо, до деталей, напоминающая о расправе с народником-революционером Каракозовым после неудачного покушения на Алек­сандра II. Обратившись к новому для себя жанру, Д. Мордовцев (после написания исторической драмы «Степан Малый» по мотивам своего же очерка о правителе Черногории, боровшемся против владычества турок под именем российского императора Петра III) работает над новой драмой, отразившей новое оживление т. н. «славянского вопроса» в конце 60х — начале 70х годов. В драме «Гавличек», впоследствии названной «Праж­ский погром 1848 г.», представлены — прямо или косвенно — Карел Гавличек-Боровский, чешский поэт и публицист, живший в 1843 — 1844 гг. в Москве, и другие деятели чешского возрождения, а также Герцен, Бакунин, Белинский. Эта драма вместе с двумя другими — «Степан Малый» и «Добровольцы» — составили книгу «Славянские драмы» (1877). Однако сборник был запрещен как имеющий «вредное влияние». В пред­ставлении министра внутренних дел подчеркивалось: «В трех драмах Д. Мордовцева обнаруживается страстное возбуждение к борьбе против тирании... притеснителей свободы мысли и печати, отягчающих народ непосильными податями и трудом, одним словом, — к борьбе против всякого проявления правительственной власти.

...Главными пропагандистами и деятелями политического народного движения являются студенты, к гражданской доблести которых автор относится с видимым сочувствием.

...В пьесах, написанных страстным поэтическим языком, выведены под весьма прозрачным замаскированием русские политические эмигранты — Герцен и Бакунин, — имена и мнение которых производят обаятель­ное впечатление на некоторых читателей» [Добровольский Л. М. Запрещенная книга в России. 1825— 1904. Архивнобиблиографические разыскания. — М., 1962. — С. 124— 125]. Тираж запрещенной книги в количестве 1175 экземпляров был уничтожен.

Можно, к сожалению, сказать, что царская цензура относилась к ра­ботам Д. Мордовцева на протяжении многих лет с большим вниманием и пониманием подлинного их содержания, нежели многие их официальные критики на страницах печати, как это ни пародоксально.

На основе биографических данных близких автору людей создавался роман «Профессор Ратмиров» (разделы публиковались в «Книжках не­дели», 1889). По своему жанру — это прообраз «романизованных био­графий», где речь идет об аресте героя накануне его свадьбы, о следствии, допросах, ссылке в Саратов, жизни ссыльного профессора и его окру­жении. Под прозрачными псевдонимами были выведены реальные исто­рические лица: Ратмиров — Костомаров, Елена Врубельская — Алина Крагельская, Лемиш — Кулиш, Змиевич — Юзефович, поэт и худож­ник Опанас Тарасович Кравченко, «сосланный за Арал», — Шевченко, Николай Гаврилович — Чернышевский и т. д. Публикация романа была прекращена после вмешательства и возражений вдовы Костомарова [Укр. перевод — «Правда» (1889, т. III— IV), отд. изд. — 1892].

Широко известны были в свое время путевые очерки писателя, внесшего активный вклад в развитие и этого жанра нашей прозы: «Поездка к пира­мидам», «Поездка в Иерусалим», «На Арарат», «Из прекрасного далека», «По Италии. Дорожные арабески», «По Испании. Дорожные арабески». Впечатления от поездки на Украину в 1883 г. отражены в полных лиризма автобиографических очерках, составивших сборник «Под небом Украины» (1884), поэтизирующих природу Украины, жизнь, быт народа, его песни, задушевные думы [Укр. перевод — «Зоря», 1893, № 2 — 8, 17].

Д. Мордовцев обладал характером полемиста, горячего журнального бойца, зачинателя обсуждения таких проблем, как задачи провинциальной печати, судьбы раскольников, роль и характер внешней торговли и др. Особое место среди полемически-публицистических его выступлений при­надлежит ответу на публикацию П. Кулиша «Крашанка русинам i поля­кам на великдень 1882 року» (Львів, 1882). В своей остро прозвучав­шей брошюре «За крашанку — писанка. П. Ол. Кулішові» (СПб., 1882) Д. Мордовцев рассматривает эволюцию Кулиша до написания им «пан­ского», «аристократического» по своему духу «послания», в котором Ку­лиш, заигрывая и пресмыкаясь перед польским панством, фактически клевещет на героическое прошлое украинского народа, называя борцов за его свободу «запорожской голотой», «нашими пиратами», «разгульным пьянством и дурным мужичьем». Опираясь на фактический материал, Мордовцев говорит об издании «Основы», деятельности Шевченко, Костома­рова, Белозерского, что имеет несомненное значение для понимания ряда явлений развития украинской культуры.

Решительно разоблачает он недостойные попытки Кулиша в ряде его сочинений принизить Шевченко, извратить образ поэта-революционера, исказить значение его творчества. Мордовцев резко отрицательно оцени­вает «Крашанку» Кулиша, справедливо отмечая, что она повредит разви­тию украинской культуры. Именно эти положительные, сильные стороны выступления дали основание И. Франко характеризовать «прекрасный и с глубоким лиризмом написанный ответ» Кулишу как «несомненно самый лучший публицистический труд Мордовца» [Франко I. 3iбp. творів: У 50 т. — К., 1984. — Т. 41. — С. 385].