Владимир Гржонко - Дверной проем для бабочки

• Название: Дверной проем для бабочки
• Автор: Владимир Гржонко
• Жанр: Современная проза
• ISBN: 978-5-98358-139-5

Владимир Гржонко (род. 1960) — скульптор, писатель, журналист, сценарист. Думать, говорить и писать начал почти одновременно. С девяностого года живет в Нью-Йорке. Пришлось поработать таксистом, мальчиком на побегушках в магазине, бензозаправщиком… И только спустя десять лет он смог всецело отдаться сочинительству, написав с 2001 года три романа — «The House» («Лимбус-Пресс», 2003 г.), «Свадьба» («Амфора», 2004 г.) и, наконец, — «Дверной проем для бабочки». Автор множества рассказов и сценариев, в настоящее время он трудится над новыми литературными проектами и одновременно работает редактором и сценаристом на популярном нью-йоркском русскоязычном радио «ВСЁ». Семнадцать лет в США оказали несомненное влияние на его личность и творчество. Он как бы завис между двумя культурами, создавая в этом пространстве свои собственный мир. И этот «третий мир» — вовсе не смешение русских и американских литературных традиций, а новый оригинальный взгляд на внутренний, не имеющий географических границ, мир Человека.

Отдаленный потомок гениального Моцарта Билли обнаруживает в себе необычные способности. По семейному преданию, талант Моцарта не исчез с его смертью, а передается из поколения в поколение. Но Дар, который не удается реализовать в музыке, видоизменяется и обязательно проявляется в чем-то другом. Балансируя на грани реальности и навязанного подсознанием бреда, Билли попадает в детективную историю…

Роман-фантазия нью-йоркского писателя Владимира Гржонко «Дверной проем для бабочки» затрагивает самые серьезные вопросы бытия, что не мешает читателю напряженно следить за неожиданными и интригующими поворотами его сюжета.

---

Карлос не помнил, как он очутился на улице. Все произошло слишком быстро. Розовый хмельной туман окутал его, подхватил и, казалось, вынес из бара. Маленькая женщина, толстый старик с пистолетом, невеста в белом и даже сам Очкарик куда-то исчезли. Карлос не знал, где и когда они спрятались, чувствовал только, что всё закончилось, что он их больше никогда не увидит. Прошлое, столкнувшись с будущим, разнесло его в клочья и оставило Карлоса наедине с настоящим, совсем без этого самого будущего… Пытаясь проглотить обиду, Карлос вдохнул горький и холодный весенний воздух, закашлялся и огляделся по сторонам. Да, он был один. На улице давно зажглись насмешливые городские фонари. Народ — не тот, дневной, деловой и стремительный, а вечерний, расслабленный и неспешный — слонялся по тротуару, мягко обтекая застывшую фигурку Карлоса. Постояв ещё немного, он тоже пошёл медленно и бесцельно, невольно следуя за шумной компанией энергичных молодых людей, чем-то привлекших его рассеянное внимание. Трое парней обступили двух девиц; один из них двигался спиной вперёд, размахивая руками и натыкаясь на прохожих. В свете фонаря Карлос разглядел девиц и усмехнулся: одна была худой, белолицей и держалась отстраненно, а другая, высокая и полноватая, всё время хохотала и так и льнула к своему ухажеру. Карлос не спрашивал себя, почему он идет за этими мальчишками и их бабами. Просто шёл и шёл, потому что нужно же было куда-то идти. Может быть, прогулявшись на свежем воздухе, он оправится и сообразит, что ему теперь делать с самим собой? Механическое бездумное движение успокаивало Карлоса, примиряло с ещё до конца не осознанной потерей…

На углу компания приостановилась, натолкнувшись на вёрткого нетрезвого попрошайку с бумажным стаканчиком в руке, нагло и весело стреляющего мелочь у безразличной публики. Из стаканчика на асфальт выпало несколько монет, нищий ловко наступил на них подошвой грязной кроссовки и хищно оскалился:

— Бабки-то пропали теперь! Ищи их! Толкаются тут, а платить кто будет? А?! Последнюю копейку отбирают, падлы! Бабки гоните, быстро!

По тому, как дрогнули лица у парней, как суетливо полезли они в карманы, Карлос понял, что это типичные нью-йоркские мальчишки, которым для храбрости нужно выдуть полдюжины банок пустого безвкусного пива… Пижоны! Сопляки! Зато девицы совершенно не заметили нищего: худая, кутаясь в длинный плащ, всё так же отстранённо смотрела поверх голов, а толстая, ухмыляясь, шептала ей что-то на ухо выразительными нетерпеливыми губами. Бабы они бабы и есть… Карлос напряг мышцы на груди, повел плечами и шагнул к нищему. Попрошайка встретился с ним глазами, криво и знакомо усмехнулся и покачал головой.

— Ну чё, не надоело тебе ещё? Хочешь опять? Хочешь? Уйди лучше! Ничего тебе больше не будет! Нет и нет!

Он скомкал свой стаканчик, швырнул его на землю и вдруг запрыгал на месте, взвизгивая и наливаясь краской. Карлос отшатнулся. Нищий поглядывал на него злобно и радостно и кричал, брызгая белой слюной, что коли так, пусть так. Ура! Победа! Ничего не будет! Не хотите и не надо!..

Карлос попятился. Сначала он подумал, что сумасшедший попрошайка с кем-то его перепутал, принял за такого же, как он сам: Карлос только сейчас сообразил, что так и ходит в смокинге с чужого плеча, надетом на голое тело. Потом ему показалось, что нищий что-то знает и о нём, и об Очкарике, и обо всём, что ними случилось. Преодолевая отвращение, Карлос придвинулся ближе к беснующемуся попрошайке, но тот вдруг перестал кричать и упал спиной на асфальт. По его лицу прошла тяжёлая медленная судорога, в уголках губ запузырилась пена, а ноги беспомощно засучили по несвежему тротуару. Карлос отступил на шаг, пожал плечами, как бы убеждая себя, что всё это ерунда, и торопливо отвернулся.

Тем временем трусоватые пижоны успели увести своих девок с беспокойной авеню на почти безлюдную улочку и всё так же шумно, но быстро двигались в сторону Ист-Ривер. Карлос постоял на месте, пытаясь сообразить, нужно ли ему догонять их, решил, что не стоит, и уже пошёл было в противоположную сторону, как вдруг на него накатила непонятная злоба. Догадываясь, что почему-то так ему будет легче, он стал теребить в себе эту злобу как задремавшую собаку. Он вернулся на прежнее место, жестоко пнул всё ещё валяющегося на земле нищего в бок и задумался, глядя вслед мальчишкам. Где-то внутри него затаился обиженный глуповатый малыш со звериными чертами, требующий, чтобы его взяли на руки, а иначе… Они ещё пожалеют, подумал Карлос. Они всё ещё пожалеют… Не хрен было Очкарику заводиться с ним! Ведь и этот чудотворец, и материнская статуэтка, и та баба на шоссе — все одна банда. Ясное дело! А теперь — ну надо же, как он сразу не сообразил! — Карлосу следует наверстать многое, отнятое у него этими идиотами. Раз он теперь ни при чём, так и ладно! Карлос поёжился и быстро пошёл за удалявшейся компанией. У него даже бабы уже черт знает сколько времени не было! Из-за всяких дурацких выдумок! Но теперь он добудет себе баб. Вот прямо сейчас! Сначала ту, высокую, а потом уж и толстую. Или нет, наоборот… Да какая разница! И пусть кто-нибудь попробует его остановить!

Он ускорил шаг и уже готов был бежать за беззаботными сопляками, когда один из них неожиданно выскочил на дорогу, замахал длинными руками и, почти вспрыгнув на капот, остановил пустое, пробегавшее мимо такси. Испугались ли они, заметив Карлоса, или просто решили, что опаздывают?.. Карлос скрипнул зубами и побежал так быстро, как только мог. Он видел, что девицы неторопливо усаживаются на заднем сиденье, а тот суетливый мальчишка все еще стоит, склонившись к открытому водительскому окну. Карлос начал задыхаться, но не от бега, а от мысли, что добыча вот-вот ускользнёт, умчится от него — от распалённого и не могущего ждать зверя… Он был уже почти рядом, когда такси резво сорвалось с места, скользнуло под жёлтый шарик светофора и, вывернув влево, стало набирать скорость. Карлос снова почувствовал себя обманутым. Ну уж нет, из этой игры его не выбросит никто! Здесь он сам себе чудотворец!

Он бежал так быстро, как не бегал ещё ни разу в жизни. Даже будучи мальчишкой, когда приходилось скрываться от страшной расправы мокрых опозоренных мужиков… Так быстро, как будто пытался догнать безнадёжно проскочившее мимо будущее. Как будто кровожадный ребенок внутри него умрёт, не получив желаемого вот прямо сейчас, и отравит самого Карлоса едким трупным ядом разочарования и тоски. А машина уже скрылась из виду, затерялась среди мигающих огней других близнецов-такси, растаяла в прохладной густеющей мгле вечернего города. Но Карлос бежал всё равно, коротко вдыхая и выдыхая не успевающий добраться до лёгких воздух. Люди торопливо расступались перед ним, чувствуя в маленьком, несущемся не разбирая дороги человечке неукротимую силу надвигающегося локомотива.

Постепенно, под аккомпанемент судорожного дыхания, в его сознание стала пробираться Пустота. Ну и хорошо! Теперь он знает, что им ответить. Его больше не купят на дешёвую ненужную мудрость. Он же мужик, в конце-то концов! Ну, где эти голоса?! Его рассеянный, уже безразличный к деталям взгляд вдруг сфокусировался на притормозившем далеко впереди автомобиле. Это было жёлтое такси с той самой компанией сопляков. Ну или так, по крайней мере, ему почудилось. Собрав последние силы, он понесся к ним, стараясь не выпустить из виду знакомые силуэты. Компания выгрузилась из такси, но никуда не уходила, а ждала одного из сопляков, который, снова склонившись к открытому окошку машины, не то расплачивался, не то о чём-то договаривался с водителем. Высокая девушка неподвижно стояла на тротуаре и в обманном сиреневом свете витрин казалась похожей на манекен. Звереныш внутри Карлоса снова зашевелился и хмыкнул…

Мальчишки окружили своих баб и повели их куда-то в чёрный разъём между домами. Карлос видел, как всё тот же сопляк, который болтал с таксистом, приник к почти невидимой в темноте решётке, перегораживающей вход в узкий, похожий на коридор дворик, и что-то забормотал в домофон. Сделав над собой последнее отчаянное усилие, Карлос подбежал к отворившейся калитке как раз в тот момент, когда в неё проскользнул последний из сопляков. Замок ещё не успел щёлкнуть, и Карлосу, ухватившемуся за холодную и подрагивающую металлическую решётку, сразу вспомнился другой металл — ржавые и дрожащие под его рукой перила мостика…

Вместе с пережитым где-то там, под землей, страхом к Карлосу вернулось и воспоминание о Другой женщине, отвратительной и лживой, которую он тогда спас… Не дал, как Бандиту Хорхе, утонуть в дерьме… Вот где оно, его прошлое… никуда, оказывается, не делось, проклятое! Темень в этом мрачноватом дворике стояла почти такая же, как и тогда, в детстве, в его родном переулке. Почему всё происходит именно так? Все самые серьёзные и значительные события его жизни обязательно были связаны либо с ненормальными бабами, либо с дерьмом! Жалкий вонючий мекс, вот кто он такой! Хуже, чем дурачок Хозе! Придурок, такой же придурок, как его беспутная, неистово верующая мамаша! Всё, что он может, — это унижаться или, вот как сейчас, полыхать злобой, нянькая того гадёныша внутри… Даже из Пустоты его выбросили! И Очкарик — глупый трусливый Очкарик, которого он спас в церкви, — тоже от него отказался… Чудотворец хренов! Если бы не большая светящаяся баба, увлёкшая его за собой, так он бы этого Очкарика отделал… совсем как дурачка Хозе! Ладно, раз уж так всё получилось и кино закончилось, то и нечего теперь мандражировать. Обоссать поддатого мужика на бабе было куда как опасней!