Борис Акунин - Между Азией и Европой. История Российского государства. От Ивана III до Бориса Годунова

• Название: Между Азией и Европой. История Российского государства. От Ивана III до Бориса Годунова
• Автор: Борис Акунин
• Жанр: История
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-082532-5

В этой книге оживают страницы отечественной истории XV–VI веков – как драматичные, ключевые события, так и небольшие эпизоды, о влиянии которых на ход истории порой мало кто задумывается. Охвачен период с момента освобождения Руси от иноземного владычества до великой Смуты – новой утраты независимости в результате внутреннего кризиса и вражеского вторжения. Почему первоначальные успехи сменились поражениями?

Что во «втором» русском государстве изначально было – или со временем стало – причиной подобной непрочности? Третий том проекта «История Российского государства» продолжает разговор об истории Отечества с читателем, который предпочитает увлекательную манеру повествования, но стремится изучать факты, а не художественный вымысел, и делать выводы самостоятельно.

---

Смотр служилых людей. С. Иванов

Изменения начали происходить и в основной массе народа, который (по расчету Г. Вернадского) в ту эпоху на 95 % состоял из крестьянства, поскольку городов в стране было мало и они, за исключением Москвы и Новгорода, были невелики. Крошечными были и большинство деревень – собственно, даже и не деревень, а семейных хуторов. Соловьев пишет, основываясь на данных сохранившейся писцовой книги XV века: «Сел и селец с народонаселением от 15 до 120 душ встречаем очень мало; деревень с народонаселением от 7 до 15 и свыше душ также очень мало; обыкновенно деревни состоят из 1, 2, 3, 4 дворов с 1, 2, 3, 4 душами». («Душой» называли работника мужского пола, женщины в счет не шли). Эти крестьяне были лично свободны и, как правило, владели своими наделами. Они платили подати казне, а если жили на земле, принадлежавшей боярину, помещику или церкви, то оплачивали эту аренду своим трудом или оброком. Если условия крестьянина не устраивали, он мог перейти на другое место, и многие это делали, в том числе и собственники наделов. Земли было много, и особенной ценности на Руси она не представляла.

Отдельную социальную группу составляли холопы. Лично несвободные и бесправные, они принадлежали боярам и никуда уйти не могли, а если пускались в бега, то их ловили и возвращали обратно.

В неспокойные времена татарских набегов и княжеских междоусобиц крестьяне часто переходили с места на место, от одного землевладельца к другому или же подальше от бояр, в свободные края, благо было куда.

С такой мобильностью податного населения централизованное государство, конечно, мириться не могло. К тому же блуждания землепашцев разоряли бояр и помещиков. С подчинением всех великорусских земель одному правительству, крестьянам и беглым холопам деться от государства стало некуда. Власть получила возможность контролировать миграцию и не замедлила этим воспользоваться.

Одной из главных статей Судебника 1497 года было ограничение крестьянской свободы перемещения. Она пока не отменялась вовсе, но ограничивалась неделей до и после Юрьева дня (26 ноября). К этому времени все осенние работы уже заканчивались, и уход работников наносил землевладельцу наименьший ущерб. Кроме того, перед переселением крестьянин был обязан рассчитаться по всем задолженностям и заплатить господину «пожилое» – своего рода благодарность за то, что пожил в его владениях. Сумма была немаленькой: до рубля (в то время – условная счетная единица, состоявшая из 200 серебряных монет-«денег»).

Это был лишь первый шаг к закрепощению основной массы населения, но весьма существенный. И всё же к концу правления Ивана III ситуация сложилась странная: крестьяне были свободнее аристократов или дворян – те не имели и двухнедельной отдушины, когда можно было бы куда-то уйти. Самодержавное государство укреплялось сверху вниз.

Как уже было сказано, ограничение текучести населения было в первую очередь вызвано необходимостью взимания налогов. В правление Ивана III была проведена огромная работа по разделению всей страны на единицы налогообложения – «сохи». Размер «сохи» варьировался в зависимости от плодородия почвы: на скудных землях это могло быть и несколько дворов. Горожане, вовсе не возделывавшие землю, тоже делились на эти фискальные ячейки по доходам или количеству домов.

С этого момента на Руси возникает понятие более или менее прогнозируемого государственного бюджета. Помимо податей он складывался из многочисленных пошлин и сборов от торговли.

Структура русской торговли в это время тоже меняется. С одной стороны, оживляется внутренний товарообмен между областями – из-за долгого мира и отмены таможенных барьеров между княжествами. Появляются первые ярмарки, описание которых можно встретить у иностранных путешественников.

Вместе с тем внешняя торговля, кажется, приходит в некоторый упадок по сравнению с ордынскими временами. Татарские ханы покровительствовали купцам и позволяли Руси вести выгодный торг с восточными странами. Теперь эти маршруты в значительной степени нарушились, а новые, европейские, пока еще не наладились – в особенности после того, как Иван III разорвал новгородско-ганзейские связи.

Русский экспорт оставался всё тем же. Во-первых, конечно, пушнина – товар поистине стратегического значения, вроде нынешних нефти и газа, поскольку всякий мало-мальски обеспеченный житель Западной Европы в ту эпоху должен был носить меха, свидетельство статуса. Самым дешевым мехом считался беличий, его вывозили до полумиллиона шкурок в год; самым дорогим – горностай и соболь. А. Хорошкевич пишет, что в некий год начала XVI века Русь поставила на европейские рынки 60 сороков соболя и 227 сороков горностая (считали связками по сорок шкурок). Во-вторых, вывозили воск для свечей. В-третьих, ворвань и «рыбий зуб» с Северного моря. Ничего промышленного во времена Ивана III страна на экспорт, кажется, еще не производила; русские лен, пенька, кожи, сало, поташ станут известны в Европе несколько позднее.

Из товаров первой необходимости импортировали главным образом суконные и хлопчатобумажные ткани, писчую бумагу, а также соль, которой вечно не хватало. Кроме того, русские купцы везли из Астрахани, Крыма и Европы разные дорогие товары: специи, украшения, оружие, шелк, парчу, сладости, сыры и вина, но покупателей, которые могли позволить себе такую роскошь, было немного.

Иностранные мастера

Новой и несомненно самой важной «статьей ввоза» в эпоху Ивана III стал, выражаясь по-современному, импорт мозгов и технологий. Прижимистый Иван Васильевич не скупился, когда нужно было заманить в Москву опытных чужеземных специалистов самого разного профиля – их активно нанимали в Европе московские посланники.

Времена, когда Азия лидировала в военном, научном, технологическом и культурном отношении, уходили в прошлое. Теперь авангардом цивилизации становилась Европа – прежде всего Италия, расцветшая в эпоху Возрождения. Русь же за века ордынского владычества сильно отстала и находилась даже на более низком уровне развития, чем в XIII веке. Многие ремесла и навыки, освоенные древними мастерами, теперь были забыты.

Неизвестно, испытывал ли Иван III интерес к каким-то сферам культуры, кроме зодчества, но к техническим новшествам – несомненно. Государь очень ясно понимал, что его страна отстает от Европы во многих отношениях, и хотел сократить разрыв. Именно с этого – постоянного, жадного желания перенять всё полезное у Европы – то есть с психологической переориентации, и начинается медленный дрейф Руси из условной Азии в столь же условную Европу. Если бы лучших мастеров Москве могла предоставлять Турция, Русь, вероятно, так и осталась бы азиатской страной.

Первый толчок к рекрутированию иностранцев дал брак на римлянке Зое Палеолог. Ее сопровождала большая свита, состоявшая из греков и итальянцев, да и в дальнейшем, уже став Софьей Фоминишной, государыня всячески поощряла «итальянизацию» великокняжеской резиденции.

Всякая тоталитарная власть, особенно только что установившаяся, покровительствует архитектуре. Пышность построек наглядно демонстрирует мощь монарха и незыблемость его династии. Иван III, придававший большое значение возвышению своего престижа и величию государева звания, превратил Кремль из деревянного городка, обнесенного сильно обветшавшими каменными стенами, в великолепный архитектурный ансамбль.

Стены и башни были перестроены, заменены более мощными. Между рекой Москвой и рекой Неглинной проложили широкий ров, выложенный камнем. От стен до ближайших домов было расчищено пространство шириной более чем в 200 метров – не столько мера безопасности (во время вражеского нашествия посады все равно сжигали), сколько зримое обособление вместилища Верховной Власти.

Еще разительнее были перемены внутри Кремля.

Прежние московские государи жили попросту, не заботясь о пышности. Она, пожалуй, была даже небезопасна, поскольку могла побудить Орду увеличить дань. В тех условиях было выгоднее прибедняться. Отец Ивана жил и умер в ветхом и тесном деревянном тереме (правда, он был слеп и все равно не мог наслаждаться красотами). Однако начинать полагалось не с государева дома, а с Господнего. В замке имелся каменный собор Ивана Калиты, но бедный, неладно сложенный и полуразвалившийся. Для главного храма большой страны такой не годился. Одновременно с покорением Новгорода, то есть с фактическим объединением Руси, начинается строительство величественного Успенского собора.

Московский Кремль при Иване III. А. Васнецов.

История этого строительства примечательна. В 1472 году наняли двух московских зодчих, Кривцова и Мышкина. Мастерам было велено построить что-нибудь вроде владимирского Успенского собора. Они бодро разобрали старый храм и два года возводили новый, а на третий он взял и развалился (известь оказалась «не клеевита»). Увы, «каменная наука» на Руси подзабылась.