Милан Фюшт - История моей жены

• Название: История моей жены
• Автор: Милан Фюшт
• Издательство: Водолей
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-91763-029-8

Вышедший в 1942 году роман классика венгерской литературы, поэта, писателя, исследователя в области эстетики Милана Фюшта (1888–1967) сразу приобрел мировую известность, был переведен на множество языков и номинирован на Нобелевскую премию. Любовь, сомнения, муки ревности и разочарования, терзания и вечные поиски счастья не оставляют равнодушным читателя, в какую бы эпоху он ни жил.

---

— Опять разиню из себя состроил? Его отсылают шутя, а он поворачивается и уходит! — слышалось мне в этом смехе. — Там, наверху, в теплой постельке дожидается юная красотка!

Внезапно на меня навалилась усталость и — странным образом — стронула с места. Топ, топ — услышал я звуки собственных шагов.

Ну, наконец-то! Главное хоть с места сдвинуться.

Теперь уже я мчал во всю мочь, чтобы как можно скорей очутиться в Лондоне. И вид у меня был такой, будто бы где-то ждут неотложные дела.

Но что же мне делать сейчас в Лондоне? Идти домой? Да ни за что на свете!

Подался я к Кодору, и встретил он меня с бурным восторгом. По двум причинам.

Во-первых, мне предстоит немедленно отправляться в Брюгге: там подворачивается возможность, и не абы какая, и даже не у спасательных служб — контракты с прекрасными условиями вот они, можно сказать, на руках… и так далее. Главное, что платят там очень хорошо. Так что надо ехать в Брюгге, да не откладывая. Вернее, не сей момент, придется обождать малость, он сам скажет, когда пора отправляться. Словом: сидеть, не ехать — это было первое неотложное дело.

А во-вторых, прямо сейчас я должен отправиться вместе с ним на «одну приятную встречу», чтобы он не помер со скуки, потому как там соберутся сплошь бородатые да убогие придурки, с которыми он, хоть убей, не знает, что делать.

— Пошли, Якаб, ты должен развлекать-потешать этих бородачей, — такую мне поставили задачу. — И не вздумай увильнуть, лишние связи не повредят. Почем знать, может, там враз влюбится в тебя кто-нибудь, — уговаривал Кодор. Говорил он по-итальянски, как всегда, когда на него находил стих.

А меня чуть кондрашка не хватил от усилия не только прислушиваться к его речам, но и всячески выказывать, что я, мол, на седьмом небе и от приятной перспективы, а главное, от него самого. Ну тут уж никуда не денешься. Ведь я прикинул, будь что будет, сейчас поднажму, глядишь и выдавлю из него хоть что-нибудь. Потому как разгуливать по этому городу я больше не собираюсь. Хватит, нагулялись.

— Постой, — удержал меня Кодор, — отведаем-ка этого молочишка! — (Понимай: «винишка».) И забегал, засуетился, сам налил мне чего-то темного.

— Что это, по-твоему? — с довольным видом спрашивает он, спрятав бутылку за спину. — Определи, если сумеешь, конечно! Нюхать бесполезно, все равно ничего не унюхаешь! — принялся он подначивать меня, хохоча во все горло. — Ну, так что это такое?

Я даже пробовать не стал. Смолянистый дух вперемешку с дымком. Этого мне было достаточно.

— С островов Самоса, — вынес я суждение тоном заправского дегустатора.

— Из моих родных краев, — растроганно прошептал он. — Новый бизнес я начинаю, старина, — перевел он разговор на другое, и видно было, что сам не свой от счастья.

И принялся посвящать меня в подробности. Два греческих предприятия обанкротились, а он все перекупил у них. — К тому же и английские интересы здесь замешаны! — радостно воскликнул он. Интересы Англии были у него на первом месте.

— Я парень ушлый, семи пядей во лбу! — кричит он мне. — Признай, что я гений! — И пошел распространяться, до чего он умник-разумник. Эти (знать бы еще, о ком речь!) воображают, будто бы он оказывает им услугу, а наряду с этим некий грек по имени Никандер даже вот-вот разорится, что и есть самое пикантное во всей истории, потому как Никандера он терпеть не может…

— Вычитаешь, складываешь, прибавляешь и получаешь чистую прибыль, — с торжествующим видом втолковывал он мне. И добавил: — Слово чести, Юпитером клянусь. — По ходу дела он перешел на английский. Ни словечка разумного, сплошная белиберда. Но главной причины тому я так и не сумел уразуметь никогда. Берут, допустим, молодого человека в обучение и отчего бы не с самого начала втолковывать ему азы дела? Нет, нипочем не дождетесь! Выталкивают его на самую что ни на есть середку, и доходи до начала своим умом. Точно так же и с «гениями» этими дело обстоит. Ни за какие коврижки не объяснят честь по чести, чтобы и несведущему человеку ясно стало.

Наконец все же расхлебал я это хлебово и смекнул, что речь идет о масле оливковом, да в таких несметных количествах, что им хоть все Соединенное королевство умаслить можно. Но что за масло! Глянешь на свет — точно солнце жидкое переливается, и цвет не желтый, а золотистый.

— Ну-ка, дай, — говорю, — на твой чудо-продукт подивиться!

Какое там! Нет у него масла этого, ну ни пинты. Вот они, дельцы гениальные, какими капиталами заправляют, а предмета сделок не увидишь, не ухватишь. Судя по всему, они не товаром торгуют, а сделками — бумажками. Мне до таких масштабов далеко, я когда сделку заключаю, на бочке сижу. И люблю, когда денежки на бочку выкладывают. Ну ладно, оставим это.

В общем, выяснилось следующее: Кодор основал компанию по торговле маслом, все дела у него в руках, за «сущие гроши», как он выразился. Не пройдет и двух месяцев, как масло хлынет в Лондон. «На кой ляд?» — подмывало меня спросить, но я промолчал. «Ну, и пусть его хлынет!» — подумал я. Все эти богатства хранятся в «прекрасном» порту у него на родине, а в каком порту — он сказать не может. Больше мне и по сию пору ничего не известно об этом деле.

— Вот на радостях мы и решили собраться сегодня, — заявил Кодор. — Я имею в виду основных пайщиков. Тебя я тоже включу в их число, — адресовался он ко мне. — Не беспокойся, такую жирную добычу я не упущу!

А теперь представьте себе следующее. Сам не знаю, что тогда на меня нашло. Морок, что ли, какой-то навалился или отупение чувств? Такое впечатление, будто окутало бурым туманом. Сидел я там, кивал головой с таким видом, будто все его восторги и великие прожекты меня ах как интересуют, и вдруг поймал себя на том, что к словам его даже не прислушиваюсь.

А Кодор распахнул дверцу одного из гардеробов и шагнул внутрь, словно это была всего-навсего соседняя комната. Я и уставился туда, в этот шкаф, раздумывая, что бы это могло быть — умывальная и гардеробная, соединенные вместе, и до чего странно это, как и все остальное, что его окружает. Кодор меж тем разделся, надел чистое белье, другую одежду, а сам все говорил, говорил… И вдруг я ни к селу ни к городу перебил его:

— Послушай, Кодор, не мог бы ты через свой банк достать мне металлические монетки? Новехонькие, разумеется.

Он чуть из гардероба не вывалился.

— Ну, и просьбы у тебя! — развеселился он. А я только в тот момент очухался. Мысль-то у меня была простая: хорошо бы раздобыть несколько новеньких монет и послать барышне, без всяких сопровождений. Ну, разве что черкнуть пару слов: шлет, мол, на память г-н капитан Я. Шт.

— У меня из головы нейдет прибор новой конструкции по проверке монет, — наспех подбросил я Кодору идею. — Такой небольшой приборчик, чтобы в денежных автоматах можно было выбраковывать фальшивые монеты. Для чего и требуется несколько новеньких образчиков, — выкрутился я.

— Да что ты говоришь? — глянул он на меня с подозрением. — Ишь ты, какой умник выискался! — съязвил он. — А я и не знал, честное слово.

Он уставился на меня, словно желая сказать:

— Плут ты, братец! Не иначе как задумал обвести меня вокруг пальца!

Затем, в отдельном кабинете гостиницы «Брайтон», со стенами, затянутыми красным шелком, я достал свое самопишущее перо и настрочил супруге следующее послание:

«Крохотулька моя! Я сейчас с Кодором, с ним же вынужден остаться и на ночь. Бизнес есть бизнес. А там — в страну диких голубей, в Бразилию, судя по всему, на полгода. (Эти слова я подчеркнул.) Прежде, однако, на следующей неделе наведаюсь в Брюгге. Но еще допрежь того предстоит обмыть дельце — так требует мораль, ну и жизнь тоже. Надо же размягчить старого сухаря, поскольку сейчас, к сожалению, я целиком завишу от него. Стоит только ему захотеть, и все пойдет как по маслу. Далее: сегодня, пожалуйста, не зачитывайся заполночь, иначе будешь не в духе, когда я загляну к тебе под утро с охапкой солнечных лучей. Под стать Аполлону».

Закончив послание, я обратился к Кодору:

— Не желаешь ли передать поклон моей супруге?

— Как не желать, очень даже желаю. — И на оборотной стороне листка приписал: «Почтенного супруга вашего пытаюсь сделать женоненавистником. Старый черт: сэр Александер Кодор».

— Ты уж и сэром успел заделаться? — испуганно поинтересовался я.

— А ты и не знал? Уже целую неделю.

Однако быстро же у них эти продвижения получаются!

Словом, отправил я письмецо вместе со скромным букетом роз, какой удалось раздобыть в вестибюле гостиницы, затем подсел к столу и предался житейским радостям.

— Мясо, хлеб да вино — без этих трех вещей мне и жизнь не в жизнь, — объявил я компании. И должен заметить, людей завоевать не трудно, в особенности если есть у тебя к тому хоть какие-то способности. Да тут много и не требуется. Если перед вами толстяк, это можно обыграть. Или, ежели человек умеет подражать животным, скажем, ржать, как лошадь, что ли. У Кодора, к примеру, есть характерная плутоватая усмешка и этакие сладковатые морщинки в уголках глаз, делающие их похожими на изюминки. Представляете, какое впечатление это производит, вздумай Кодор клиента к его же собственной пользе склонять?