Коллектив авторов - Великая Отечественная – известная и неизвестная: историческая память и современность

• Название: Великая Отечественная – известная и неизвестная: историческая память и современность
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: История
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-8055-0281-2

В сборнике представлены материалы международной научной конференции, приуроченной к 70-летию Великой Победы, в работе которой приняли участие ученые-историки из России, Китая, США, Республики Корея и Украины. Основное внимание уделено экономике войны как фактору Победы, проблеме «человек, общества и война», исторической памяти о войне и вкладу ученых-историков в ее сохранение, освободительной миссии Красной Армии в 1944–1945 гг. в Европе и на Дальневосточном театре войны, вкладу Китая в разгром японского милитаризма.

---

Сегодня монумент Воину-Освободителю с немецкой девочкой на руках в берлинском Трептов-парке либеральные блогеры цинично именуют «Памятник “Неизвестному насильнику”» и тиражируют миф о миллионах изнасилованных немок. Война с памятниками и война с памятью – грязные приметы нашего времени.

В канун 70-летия Победы над фашистской Германией попытки переписать историю Второй мировой войны, исказить и фальсифицировать прошлое, очернить память советского воина-освободителя предпринимаются с новой силой. Наша задача – с объективных исторических позиций, взвешенно и аргументированно, на основе неопровержимых фактов и документов противостоять этой тенденции, не допустить глумления над Памятью и правдой Истории.

В. Н. Земсков. Репатриация советских перемещенных лиц: современные подходы

Вопрос о репатриации советских перемещенных лиц и их судьбе в Советском Союзе является одним из наименее изученных в исторической литературе. В СССР вплоть до конца 1980-х годов вся документация по этому вопросу была строго засекречена. Отсутствие источниковой базы и соответственно объективной информации породило массу мифов и искаженных представлений вокруг этой проблемы.

Мифология, как правило, выстроена в самых мрачных и зловещих тонах. Это касается различных публикаций, издававшихся на Западе, и публицистики в нашей стране. Для того, чтобы представить процесс репатриации советских граждан и его последствия в максимально жутком виде, используется исключительно тенденциозный подбор фактов, что само по себе уже является изощренным способом клеветы. В частности, смакуются подчас жуткие сцены насильственной репатриации личного состава коллаборационистских воинских частей, а соответствующие выводы и обобщения переносятся на основную массу советских перемещенных лиц, что в принципе неправильно. Соответственно этому и репатриация советских граждан, в основе которой, несмотря на все издержки, лежала естественная и волнующая эпопея обретения Родины миллионами людей, насильственно лишенных ее чужеземными завоевателями, трактуется как направление чуть ли не в «чрево дьявола». Причем и тенденциозно подобранные факты подаются в искаженном виде с заданной интерпретацией, буквально вынуждая читателя сделать абсурдный вывод, что репатриация советских перемещенных лиц осуществлялась якобы только для того, чтобы их в Советском Союзе репрессировать, а других причин репатриации вроде бы и не было. На самом же деле была репрессирована сравнительно незначительная часть репатриантов (причем многие из них за конкретные тяжкие преступления, в том числе и военные), а подавляющее их большинство избежало репрессий.

В настоящее время исследователи получили доступ к ранее закрытым источникам, среди которых особое место занимает документация образованного в октябре 1944 г. Управления Уполномоченного Совета Народных Комиссаров (Совета Министров) СССР по делам репатриации (это ведомство возглавил генерал-полковник Ф. И. Голиков, бывший руководитель военной разведки).

Проблема репатриации советских перемещенных лиц и их судьбы в СССР является сложной и противоречивой. Она содержит в себе большое число аспектов, многие из которых в рамках одной статьи невозможно осветить даже в самой лаконичной форме.

Ведомство, возглавляемое Ф. И. Голиковым, установило, что к концу войны осталось в живых около 5 млн. советских граждан, оказавшихся за пределами СССР. Большинство из них составляли «восточные рабочие» («остарбайтер»), т. е. советское гражданское население, угнанное на принудительные работы в Германию и другие страны. Уцелело также примерно 1,7 млн. военнопленных, включая поступивших на военную или полицейскую службу к противнику. Сюда же входили десятки тысяч отступивших с немцами из СССР их пособников и всякого рода беженцев (часто с семьями). Всю эту массу людей принято называть «перемещенными лицами». Из них более 3 млн. находилось в зоне действия союзников (Западная Германия, Франция, Италия и др.) и менее 2 млн. – в зоне действия Красной Армии за границей (Восточная Германия, Польша, Чехословакия и др.)[189].

Ведомство Голикова пыталось также установить общее количество советских граждан, оказавшихся за пределами СССР в годы войны (включая умерших и погибших на чужбине). В марте 1946 г. оно оценивало их численность в 6,8 млн. человек[190], в число которых входили и гражданские лица, и военнопленные. Выживших было, как уже говорилось, около 5 млн. Если исходить из этих данных, то до конца войны не дожили примерно 1,8 млн. советских перемещенных лиц (6,8 млн. – 5,0 млн. = 1,8 млн.). Мы склонны расценивать эту статистику как близкую к истине, – если в определении общего числа советских граждан, оказавшихся за пределами СССР, и масштабов их смертности до окончания войны и есть какое-то занижение, то оно не может быть очень значительным.

В начале ноября 1944 г. Ф. И. Голиков дал интервью корреспонденту ТАСС, в котором была изложена политика Советского правительства по вопросам репатриации советских граждан. В нем, в частности, говорилось: «…Люди, враждебно настроенные к Советскому государству, пытаются обманом, провокацией и т. п. отравить сознание наших граждан и заставить их поверить чудовищной лжи, будто бы Советская Родина забыла их, отреклась от них и не считает их больше советскими гражданами. Эти люди запугивают наших соотечественников тем, что в случае возвращения их на Родину они будто бы подвергнутся репрессиям. Излишне опровергать такие нелепости. Советская страна помнит и заботится о своих гражданах, попавших в немецкое рабство. Они будут приняты дома, как сыны Родины. В советских кругах считают, что даже те из советских граждан, которые под германским насилием и террором совершили действия, противные интересам СССР, не будут привлечены к ответственности, если они станут честно выполнять свой долг по возвращении на Родину»[191]. Интервью Ф. И. Голикова впоследствии использовалось как официальное обращение Правительства СССР к военнопленным и интернированным гражданам.

Мы считаем своим долгом развеять имевший широкое хождение в западной литературе миф о неких «расстрельных списках», «расстрелах» части репатриантов якобы сразу же по прибытии в советские сборные пункты и лагеря. Причем ни разу не было приведено какого-нибудь бесспорного доказательства, и эта версия целиком строилась на всякого рода предположениях, домыслах и слухах, которые даже косвенными уликами признать сложно. Особенно преуспел в этом мифотворчестве Н. Толстой в своей книге «Жертвы Ялты», вышедшей в 1977 г. на английском языке (переиздана в 1988 г. в Париже на русском языке). Подчас сочиненные им басни о «расстрельных списках» и «расстрелах» настолько имели видимость правдоподобия, что даже такие профессиональные историки, как М. Геллер и А. Некрич, попались на эту удочку и, ссылаясь на Н. Толсто го, вполне серьезно написали: «Часть бывших советских пленных, доставленных на английских судах в Мурманск и Одессу, расстреливались войсками НКВД тут же в доках»[192]. Разумеется, это утверждение бездоказательное и, более того, не соответствующее истине. Мы изучили весьма большой массив источников по проблеме репатриации советских граждан – достаточный для того, чтобы твердо заявить: «расстрельных списков» не существовало, это – миф.

Коллаборационисты занимали сравнительно небольшой удельный вес в составе советских граждан, оказавшихся за пределами СССР. Подавляющее большинство советских граждан составляли лица, находившиеся в концлагерях, лагерях для военнопленных, арбайтлагерях, штрафлагерях и по месту жительства хозяев. Хотя они и подвергались усиленной идеологической обработке со стороны геббельсовской и власовской пропаганды, но эффект от этого был весьма слабый. Им не удалось привить чувство ненависти ни к советским руководителям, ни к их союзникам – англо-американским «плутократам». В их среде по-прежнему с удовлетворением воспринимались известия о победах Красной Армии и англо-американских войск. Этих людей, конечно, беспокоила вероятность того, что в случае возвращения в СССР у них могут быть неприятности по фактам расследования жизни и деятельности за границей, обстоятельств сдачи в плен и т. д., но больше всего их волновала совсем другая проблема: зная о негативном и подозрительном отношении правящих кругов СССР к «иностранщине» и к людям, побывавшим в ней, они опасались, что Советское правительство не разрешит им вернуться на Родину. Большинство советских перемещенных лиц боялось не того, что им не разрешат остаться на Западе, а того, что им не разрешат вернуться в Советский Союз.

Практика показала, что эти опасения оказались напрасными. Советский Союз, понесший огромные людские потери, был заинтересован в возвращении перемещенных лиц. Причем высшее советское руководство задалось целью возвратить их всех без исключения, невзирая на желание части этих людей остаться на Западе. Репатриация была обязательной. Договоренность об обязательной репатриации советских граждан была достигнута на Ялтинской встрече Сталина, Рузвельта и Черчилля в феврале 1945 г. Во время работы конференции 11 февраля 1945 г. были заключены двусторонние советско-американское и советско-английское соглашения о взаимной репатриации советских, американских и английских граждан. Аналогичное соглашение с Францией было заключено 26 июня 1945 г.