Брайан Олдисс - Весна Гелликонии

• Название: Весна Гелликонии
• Автор: Брайан Олдисс
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-020157-5, 5-9577-0680-9

Перед вами — одно из лучших творений Олдисса. «Космическая сага», сравнимая по масштабу, увлекательности и эпизму лишь с «Дюной» Фрэнка Герберта.

Сага о планете Гелликония, на которой каждый «великий год» — это время жизни сотен поколений. О планете, солнце которой снова и снова оборачивается вокруг более яркой звезды, неся с каждым оборотом коренные перемены климата и экологии.

Это мир, прописанный до мельчайшей детали — от военного искусства до дипломатии, от науки — до философии.

Добро пожаловать в Гелликонию!

Кроме романа, в книгу вошли вступление писателя к переизданию трилогии 1996 года, а также приложения, созданные им специально для этого переиздания.

---

Алехо указал сыну на то место, где подо льдом двигались едва заметные тени, оставляя за собой пузырьки воздуха. После них в мутной среде, в которой они плыли, оставался алый след. Пробуривая слои льда, они упорно шли к тому месту, где лежали застывшие животные, чтобы устроить себе кровавый пир.

По воздуху уже прибывали другие хищники. С востока и угрюмого севера прилетели большие белые птицы, тяжело взмахивая крыльями и размахивая клювами, с помощью которых они долбили лед, чтобы достать замерзшее под ним мясо. Пожирая добычу, они посматривали на охотника и его сына глазами, полными птичьей расчетливости.

Но Алехо не стал терять на них времени. Приказав Юлию следовать за собой, он пошел к тому месту, где стадо наткнулось на поваленные деревья, криками и копьем отпугивая хищников. Здесь можно было легко подступиться к мертвым животным. Хотя они были истоптаны копытами своих собратьев, одна часть тела оставалась в неприкосновенности. Череп. Лезвием ножа Алехо разомкнул мертвые челюсти и ловко отсек толстый язык. По его кистям потекла кровь.

Тем временем Юлий ползал по стволам деревьев, собирая сухие ветки. Ему пришлось ногой отгрести снег от поваленного ствола, чтобы устроить защищенное место для небольшого костра. Обмотав тетиву вокруг заостренной палки, он принялся тянуть ее взад и вперед. Кучка щепок стала тлеть. Юлий осторожно подул. Маленький язычок пламени взметнулся вверх, как это часто бывало на его глазах под магическим дыханием Онессы. Когда костер разгорелся, Юлий поставил на него свой бронзовый котел, набил в него снега и добавил соли. Соль всегда была в кожаном мешочке при нем. Когда отец подошел, держа в руках семь слизистых языков, все было готово. Языки скользнули в котел.

Четыре языка предназначались Алехо, три для Юлия. Они ели, удовлетворенно чавкая. Юлий все время пытался поймать взгляд отца и улыбкой дать ему понять, как он доволен, но Алехо хмурил брови, разжевывая пищу, и не поднимал глаз от вытоптанной земли.

Впереди было много работы. Еще не кончив есть, Алехо поднялся на ноги и ногой разбросал тлеющие угли. Питающиеся падалью птицы тотчас взвились в воздух, а затем снова уселись продолжать свою трапезу. Юлий вылил остатки из горшка и привязал его к ремню.

Они были на том самом месте, где большое стадо животных достигло западных пределов своей миграции. Здесь, на возвышенности, они обыкновенно искали лишайник под снегом и питались косматым зеленым мхом. Здесь, на низком плато, некоторые животные завершали свой жизненный цикл, производя на свет потомство. Именно к этому плато в миле от них и устремились в сером полумраке отец с сыном. Вдали они увидели группы охотников, направлявшихся туда же. Каждая группа намеренно не обращала внимания на других. Но ни одна из групп, как заметил Юлий, не состояла всего лишь из двух человек. Это было проклятие его семьи — ведь они были уроженцами не Равнины, а Перевала. Для них все доставалось с большим трудом.

Они шли, согнувшись, вверх по склону. Их путь был усеян валунами — следами древнего моря, которое когда-то отступило перед лицом надвигающегося холода, — но об этом они ничего не знали и не хотели знать. Для Алехо и его сына было важно только настоящее.

Стоя на краю плато, они прикрывали глаза ладонью от обжигающего холодом ветра, вглядываясь вдаль. Большая часть стада исчезла. Все, что осталось, так это едкий запах и рои насекомых. Да еще остались те животные, которые должны были дать жизнь потомству.

Среди этих обреченных животных были не только йелки, но и стройные гуннаду и массивные гигантские бийелки. Они лежали неподвижно, занимая огромную площадь, мертвые, или почти мертвые, изредка вздымая бока при вдохе. Охотники пробирались между тушами умирающих животных. Алехо указал рукой в направлении группы сосен, возле которых лежало несколько йелков. Юлий стоял неподвижно и смотрел, как его отец приканчивал беспомощное животное, которое с трудом пробивало себе дорогу в серый мир вечности.

Подобно своим громадным родственникам, бийелкам и гуннаду, йелк был некрогеном: он давал жизнь потомству только через свою смерть. Животные были переменного пола — одна и та же особь могла быть и самцом, и самкой. Природа наградила их примитивными органами размножения, среди которых не нашлось места яичнику и матке, как у млекопитающих. После совокупления изверженная сперма развивалась в теплой внутренности в виде личинкообразных форм, которые развивались, пожирая желудок своей матери.

Наступал момент, когда йелк-личинки достигали главной артерии, и тогда они распространялись, подобно семенам на ветру, по всему телу-хозяину, вызывая его смерть в течение короткого времени. Данное событие всегда имело место в то время, когда большие остатки стада достигали плато на западной границе своей миграции. Так это происходило в течение многих веков, которых никто не мог бы сосчитать.

Как только Алехо и Юлий склонились над животным, его желудок сжался, как пустой мешок. Голова откинулась, и животное испустило дух. Алехо торжественно всадил в тело копье. Оба встали на колени и ножами вспороли брюхо животного.

Внутри были личинки йелка — размером с ноготь. Их едва видно, но эти личинки чудесны на вкус и очень питательны. Они помогут Онессе избавиться от болезни. Под воздействием морозного воздуха личинки моментально погибали.

Если бы их оставили в покое, личинки йелка жили бы в безопасности внутри шкур своих родителей. В границах своей маленькой темной вселенной они без всякого колебания пожирали бы друг друга. Много кровавых битв происходило бы в аорте и других артериях. Посредством последовательных метаморфоз, они увеличивались бы в размере, уменьшаясь в количестве. И наконец из горла или из заднего прохода появились бы два или даже три уже активно передвигающихся йелка. Их появление в этом голодном мире совпадало с началом обратной миграции на северо-восток, в сторону Чалца, и они таким образом появлялись как раз вовремя, чтобы избежать смерти под копытами своих сородичей.

Здесь и по всему плато, среди размножающихся и в то же время умирающих животных, стояли толстые каменные колонны. Они были установлены более древней расой людей. На каждом столбе был вырезан простой рисунок — круг или колесо с меньшим кругом внутри. От центрального круга к внешнему отходили две изогнутые спицы. Никто из находившихся на сотворенном морем плато, будь то человек или животное, не обращал на эти разрисованные столбы внимания.

Все внимание Юлия было поглощено добычей. Он отрывал полосы шкуры, связывал их в грубое подобие мешка и соскребал туда умирающие личинки йелка. Тем временем его отец разделывал тушу. Каждый кусок мертвого тела мог пригодиться. Из самых длинных костей можно соорудить сани, перевязав их полосками кожи. Рога будут служить полозьями. Это значительно облегчит им путь домой, так как повозка будет загружена доверху крупными кусками мяса спинной и задней части и накрыта оставшейся частью шкуры.

Они сосредоточенно работали, тяжело дыша от напряжения. Над их головами в струйках пара кишела мошкара.

Вдруг Алехо громко вскрикнул, упал, затем вскочил и попытался бежать.

Юлий в ужасе оглянулся. Три огромных фагора подкрались из своей засады среди сосен и сейчас стояли над ними. Двое бросились на Алехо и ударами дубинок свалили его в снег. Другой резко ударил Юлия. Он, вопя, покатился в сторону.

Они совершенно забыли о той опасности, которую представляли фагоры, и поэтому пренебрегли осторожностью. Откатившись в сторону и вскочив на ноги, Юлий ловко уклонился от рассекшей воздух дубинки. Неподалеку над подыхающими йелками спокойно трудились другие охотники, так же, как это только что делали он и его отец. Они были преисполнены такой решимости закончить работу, соорудить сани и исчезнуть — угроза голодной смерти надвигалась все ближе и ближе, — что не прерывали свою работу, а лишь изредка бросали взгляд на потасовку. Все было бы по другому, если бы они приходились родичами Алехо и Юлию. Но это были жители Равнины, приземистые, недружелюбные люди. Юлий напрасно звал их на помощь. Один из них швырнул окровавленную кость в фагоров, на этом его помощь и кончилась.

Увернувшись от дубинки, Юлий бросился бежать, но поскользнулся и упал. К нему стремительно приближался фагор. Инстинктивно юноша принял оборонительную позу, опираясь на колено. Когда фагор кинулся на него, Юлий резким движением всадил ему кинжал в живот снизу вверх. С удивлением он почувствовал, как его рука глубоко ушла в жесткую шерсть противника, из которой тотчас же рванул густой золотистый поток крови. Но противник сумел ударить его, и Юлий снова покатился, на этот раз сознательно, стараясь убраться подальше от опасности. Укрывшись за спину мертвого йелка, он, тяжело дыша, взглянул на мир, который вдруг стал таким враждебным.