Донна Гиллеспи - Несущая свет. Том 1

• Название: Несущая свет. Том 1
• Автор: Донна Гиллеспи
• Издательство: Русич
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-88590-305-0, 5-88590-304-2

Действие этого монументального романа-саги происходит в эпоху древнего Рима. Описываемые в нем события переносят читателя в сам Вечный Город, и на территории, где обитают германские племена. На фоне грозных событий повествуется о приключениях главных героев — дочери германского вождя Балдемара Аурианы и Марка Юлиана — сына римского сенатора, судьбы которых переплетаются самым причудливым образом.

Книга рассказывает об увлекательном мире страстей, интриг, предрассудков, языческих верований далеких времен.

---

— Скажи мне еще, мой добрый хозяин, почему на твоей свадьбе не было совершено жертвоприношение свиньи? — Нерон вплотную придвинулся к Марку, так что тот явственно ощутил запах нардового масла, исходящий от волос Императора. — Почему ты так уверен, что боги не жаждут крови?

— Я ни в чем не уверен, мой господин. Но однажды все люди решили, что боги не требуют человеческой крови. И когда человеческие жертвоприношения были прекращены, разве Небеса возражали против этого? Нет, они не подали никакого знака, ничем не выразили своего недовольства. И теперь мы продолжаем верить в силу жестокости, но это сплошное суеверие. Возможно, пройдут годы, и однажды люди решат, что, принося в жертву животных, мы тоже совершаем бессмысленную жестокость.

— О замолчи! Ты сейчас напоминаешь мне одного человека, которого я не желаю вспоминать! — вскричал Нерон, и Марк понял, что речь идет о Сенеке. — Так значит, по-твоему, сто белых волов, принесенных в жертву по случаю моих побед в Олимпийских играх, были бессмысленно убиты?

— Если я скажу «да», я буду проклят, если — «нет», то солгу, — ответил Марк Юлиан. — Кого ты предпочитаешь иметь в качестве застольного собеседника — лгуна или мертвеца?

Домициан схватился за голову.

Но Нерон только засмеялся своим неестественным угрюмым смехом.

— Вот она, честность и искренность обреченного человека! Мне следовало бы приговорить к смерти весь мой Совет, этим, возможно, я добился бы от них, наконец, искренности!

И тут внезапно, без всякого перехода, Нерон обратился к Домициану.

— Смотрите-ка, — обиженно протянул Нерон, надув губы, — кто-то съел все до одной устрицы за этим столом, и нам ничего не досталось! Это ты сделал, Домициан?

Домициан взглянул на Императора, икнул и отвернулся, залившись краской смущения.

— Я прошу прощения, Божественный! Я и не заметил, как…

— Нервничающие люди едят без остановки, не замечая этого. Так из-за чего ты нервничаешь, а?

Домициан почувствовал, что руки и ноги отнимаются у него, и он не может даже пошевелиться. Желтые глаза Нерона будто пригвоздили его к месту.

— Молю тебя о снисхождении, Божественный, но я… я не…

Нерон медленно пригубил чашу с вином и с такой силой грохнул ею об стол, что брызги от вина разлетелись далеко вокруг. Его собственная туника была похожа теперь на обагренную каплями крови одежду палача.

— Я скажу тебе сам, почему ты так нервничаешь, если уж ты сам до такой степени оробел, — процедил Император придушенным шепотом, будто у него горло перехватило, — у тебя слишком много друзей, очень влиятельных друзей, которые строят хитроумные планы для того, чтобы свергнуть меня с трона. Я понимаю, как тебе неуютно сидеть здесь за одним столом со своей жертвой, а устрицы позволяют расслабиться и отвлечься. Однако передай своим друзьям — пусть они не утруждают себя подпиливанием колесной оси моей колесницы. Можешь сказать им, что это почти не срабатывает, я проверял на других, поэтому доподлинно знаю! Это кончается тем, что люди, хотя и получают серьезные увечья, все же остаются в живых. Эй вы, — окликнул Император слуг, — принесите-ка побольше этих восхитительных морских существ для всех нас, сидящих за столом, но на сей раз поставьте блюдо так, чтобы этот обжора не дотянулся до него.

Домициан открыл было рот, как будто желая что-то сказать, но у него перехватило дыхание. Он словно окаменел и, обессиленный, тяжело откинулся на подушки. Он все еще не мог вздохнуть, подушки душили его. И он страстно мечтал действительно превратиться сейчас в каменное изваяние, чтобы не быть больше человеком из плоти и крови с живым трепещущим горлом, которое можно взять и перерезать одним движением руки, с телом, которое можно подвергнуть жестоким пыткам.

— А теперь давайте сыграем в одну игру, — сказал Нерон и остановил свой сонный завораживающий взгляд на Домициане с кротким выражением, словно успокаивая жертву перед тем, как убить ее.

— У меня нет никаких друзей-заговорщиков! — выдавил Домициан из себя севшим хриплым голосом. — Я твой самый верный и преданный слуга!

— Да? Вот сейчас и проверим это!

Домициан схватился за чашу с вином, чтобы поднять ее, но не смог. Трое бдительных слуг поспешили ему на помощь. Но он, чувствуя глубокое унижение от того, что его руки так заметно дрожали, решил больше не пить и откинулся на подушки.

— Ты заставляешь меня ощущать самого себя Юпитером! — продолжал Нерон. — Ты похож на человека из глины, которого я могу лепить таким, каким пожелаю! Ну что ж, мой юный петушок, как бы ты ни выставлял напоказ свой добрый нрав и благие намерения, как бы ни кичился втайне тем, что годишься для трона больше, чем я, — я продемонстрирую тебе сейчас то, что даже твои каппадокийские лакеи годятся в правители больше, чем ты!

С этими словами Нерон поудобнее устроился на ложе, предвкушая новое развлечение и опасаясь только одного, как бы Домициан не впал в пьяное оцепенение. Но у того во взгляде опять появился обычный злобный огонек.

— Мне предстоит в этой игре трудная роль. Я буду называть имя за именем, перечисляя тех людей, имена которых тебе трудно извлечь из своей отравленной вином памяти, — и Нерон начал наугад называть Сенаторов. — Сервиан участвует в заговоре против меня?

Голос Домициана превратился в исступленный шепот.

— Я не наушник, моя семья всегда презирала наушников и ябедников. Неужели ты думаешь, что я способен…

— Я думаю, что ты способен на все, если это сулит тебе выгоду. Скажи просто — да или нет!

— Я ничего не скажу.

Все в это время отвели взгляды от бедного Домициана, чтобы не увеличивать его мук своим праздным любопытством. Все, кроме Юниллы. Она облизывала кончиком языка губы и улыбалась. По-видимому, эта сцена доставляла ей больше удовольствия, чем любое угощение.

— Думаю, тебе все же следует хоть что-нибудь сказать. Иначе я решу, что твоя преданность ничего не стоит. Говори или… или… — Нерон сделал паузу, изобразив на лице глубокую задумчивость. — Ха! — воскликнул он притворно, как будто в голову ему только что пришла удачная идея. — Завтра же я набросаю законопроект, запрещающий под страхом смерти держать в домах евнухов!

Домициан быстро взглянул на Императора.

— Ты действительно сделаешь это? — задал он нелепый вопрос, но видно, эти слова вырвались у него помимо его воли.

— Неужели ты думаешь, что я играю в детские игры! Не сомневайся, я сделаю это независимо от того заговоришь ты или нет!

«Каким образом Нерон мог узнать обо всем?» — лихорадочно размышлял обескураженный Домициан. Похоже, Нерон видел насквозь человека, когда дело касалось тайных, постыдных страстей.

— Неужели ты думаешь, что я обреку на гибель своих друзей из-за того только, чтобы удержать у себя в доме евнухов? — лоб Домициана блестел от выступившей на нем испарины.

— Твое упорство пугает меня. И в то же время разжигает мой аппетит, — продолжал Нерон веселым тоном. — А вот тебе и мое главное блюдо: если ты не назовешь мне имен… я отзову твоего отца из Иудеи.

У Домициана было такое ощущение, будто ему нанесли удар в солнечное сплетение. Тошнота и ужас волной накатили на него.

«Я не могу позволить ему сорвать все мои планы, когда я уже стою на полдороге к императорскому трону. Все равно он подозревает в Сенате всех и каждого, — искал оправдания Домициан, — поэтому, даже если я и назову имена, это мало что изменит… Мало что будет значить…»

И он медленно кивнул, как бы говоря «да».

— Во весь голос, мой мальчик, — ухмыльнулся Нерон, — чтобы все тебя слышали!

— Да! — прошептал Домициан громким напряженным шепотом. Звук его голоса был похож на рыдание.

Нерон называл имя за именем. Когда Домициан произнес свое последнее «да», у него было такое ощущение, будто его язык покрылся мерзкой липкой грязью.

«Теперь опять кровь хлынет по улицам города неудержимым потоком. Когда же это все кончится?» — подумал Марк Юлиан.

— А теперь давайте сравним все это с показаниями нашего дорогого хозяина, Марка Аррия Юлиана, — продолжал Нерон. — Он ведь тоже знает все о каждом, хотя совсем по другим причинам. Скажи мне, Марк Юлиан, Сенатор Сервиан замышляет что-нибудь против меня?

— Я избавлю тебя, мой господин, от излишней траты слов, — отозвался Марк Юлиан ясным твердым голосом. — Все сенаторы невиновны, тебе нет никакой необходимости снова перечислять их поименно.

— Все? Как странно! Я не могу тебе поверить. В Сенат входят два типа людей — ты это знаешь — волки и овцы. И невинных овец, кстати, уже давно съели. Поэтому отвечай о каждом поименно! Сервиан!

— Я рискую наскучить тебе повторением чужих слов, и все же: я не наушник! — спокойно сказал Марк.

— И ты действительно нагнал на меня скуку смертную! Или ты льстишь себе тем, что сумеешь во всем подражать мне? Точно так же, как я, — на что ты мне любезно указал — украл строчки у Вергилия, ты теперь присваиваешь слова нашего похотливого юного петушка, которому легче лицезреть жалкую гибель своих сограждан, чем лишиться своих низменных удовольствий. Как же мне склонить тебя к покорности?