Донна Гиллеспи - Несущая свет. Том 2

• Название: Несущая свет. Том 2
• Автор: Донна Гиллеспи
• Издательство: Русич
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-88590-306-9, 5-88590-304-2

Во втором томе остросюжетного любовно-исторического романа Донны Гиллеспи повествуется о любви и приключениях дочери древнегерманского вождя и сына римского аристократа.

На его страницах автор обращается к известным темам: добро и зло, любовь и коварство, алчность и бескорыстие. К бесспорным достоинствам романа можно отнести умело выстроенный динамичный сюжет, тщательно выписанные и психологически достоверные образы героев, безусловное знание исторических реалий.

---

Хельгруна перевезла Фастилу через озеро. Ауриана была удивлена, увидев подругу одетой в серый балахон и серебряное витое ожерелье — это было одеяние Жрицы Ясеня. После того, как Фастила обняла и расцеловала Ауриану, она объяснила, что не хотела после позорного изгнания Аурианы из племени оставаться в рядах воинов и вернулась к тихой спокойной, регламентированной священным ритуалом жизни в святилище своей матери.

Ауриана сразу же заметила, что в черных глазах Фастилы не видно было больше озорных огоньков. Она больше не говорила взволнованной скороговоркой, захлебываясь словами; теперь ее речь была рассудительной и спокойной, как будто она отмеривала необходимые доли целебных трав, делая какую-то волшебную мазь. Лицо Фастилы приобрело выражение зрелой женщины, опытной и основательной в своих рассуждениях о жизни.

Фастила уселась на медвежью шкуру, расстеленную у костра перед хижиной Аурианы, и та молча ждала, пока подруга снимет свои теплые с начесом сапоги из телячьей шкуры и завернет окаменевшие от холода ноги в шерстяное одеяло. Затем Фастила с наслаждением сделала большой глоток из чаши с хмельным медом и приготовилась к вопросам Аурианы.

— За Ателинду тебе нечего бояться, она под надежной защитой, — произнесла Фастила, отвечая на первый вопрос Аурианы. — Гейзар пытался потребовать от нее двести коров в качестве возмещения за твое «злодеяние», но дружинники помешали ему. Теперь же они спят в сенях усадебного дома, положив рядом с собой оружие. Однако, сто ваших коров замерзло — весной обнажатся разбросанные по пастбищу белые кости павшего скота. Гейзар же не удовлетворился этим, он проклял ваш урожай. Его подлости, его ненависти к вашей семье нет конца.

— Когда будешь уезжать, возьми с собой побольше золы от праздничного священного костра — Рамис разрешит тебе сделать это, если я попрошу, — промолвила Ауриана, и в глазах ее зажглось выражение сильной озабоченности. Золу от священного костра Дня Зимнего Солнцестояния распыляли над полями, чтобы обеспечить плодородную силу земли, проснувшейся после суровой зимы, а зола, освещенная присутствием самой Рамис, делает ее силу особенно действенной.

— Ателинда обрадуется твоей помощи и благословит тебя. Она постоянно подчеркивает твою полную невиновность, Ауриана. Знай, что у тебя очень благородная и преданная мать. Она настаивает на том, что дочь Бальдемара не могла делить ложе с иноземцем. Если ты понесла, то отцом ребенка является сам бог Водан или какой-нибудь великий лесной дух. Она не хочет верить дурным слухам о тебе.

Ауриана уронила голову на руки и не скрываясь разразилась безудержным плачем.

— Она только усложняет этим все дело, как трудно мне признаться ей, сказав правду! О бедная моя мать! Пусть она верит тому, чему хочет верить. Фастила, я стыжусь многого в своей жизни, но только не этого. Однако, как мне больно причинять матери страдания!

— Я хорошо понимаю тебя, — ответила Фастила с дружеским участием. — Сама я всегда придерживалась древних установлений и законов. Тебя же, Ауриана, ведут по твоим путям сами боги Судьбы. Разве великая Фрия испытывает стыд, когда делит ложе со своими любовниками? Конечно, нет — ее любовные соития благословляют плодородную силу всей природы! Зло бессильно осквернить тебя.

— О, если бы я могла поверить в это! — отозвалась Ауриана, улыбаясь над трогательной попыткой Фастилы успокоить ее, взглянув на вещи просто. — Скажи, есть ли у тебя сведения о Деции?

— Вот это было передано твоей матери, — произнесла Фастила и вытащила из кожаного кошелька, висевшего на поясе ее платья, влажный от сырости засаленный папирусный свиток; это был обрывок из книги Деция «Искусство военной осады». Ауриана сразу же узнала его и выхватила из рук Фастилы. От волнения у нее перехватило дыхание. Всмотревшись в свиток, она заметила, что начальные фразы были смыты, а вместо них каким-то красящим составом были написаны другие слова.

— Он жив! — Ауриана прижала измятый папирус к своей щеке, а затем поднесла его к глазам и долго-долго изучающе вглядывалась в буквы, как будто это могло помочь ей вникнуть в смысл написанных слов. — Как мне хочется знать, где он сейчас, в безопасности ли он?

— Он все равно не сказал бы тебе об этом, — возразила Фастила. — Он и под жесточайшими пытками, сказал бы тебе только: «Ну вот я опять попал в довольно неприятную переделку». — Она немного помолчала. — Ты вернешься к нему?

Ауриана долго не отвечала, уйдя в мрачную задумчивость. Наконец она промолвила:

— Нет. Вне зависимости от того, что здесь написано, или что он скажет мне, пытаясь увлечь за собой, я не смогу этого сделать. И не потому, что я недостаточно люблю его. Просто я связана своей клятвой, связана неотмщенной кровью отца. Я не умею жить по-другому. Знаешь, Фастила, меня не оставляет надежда, что люди вновь позовут меня.

Хотя взгляд Фастилы, полный сомнения, свидетельствовал о том, что девушка была не столь оптимистично настроена по этому поводу, она все же кивнула Ауриане и сказала с твердостью в голосе:

— Конечно, они позовут тебя.

— А что решили на общем собрании племени? — задала Ауриана следующий вопрос, хотя сердце ее подсказывало неутешительный ответ на него.

— Приговор богинь Судьбы не смягчился за это время. Поверь, мне очень жаль. Если бы ты знала, как мне тяжело говорить сейчас обо всем этом. Но большинство соплеменников даже не произносят твоего имени вслух, хотя — я уверена — ты в каждом сердце…

Ауриане вдруг стало душно, сам воздух, казалось, горчил теперь. Ее вновь начали раздирать мучительные вопросы: почему ей выпала на долю такая странная судьба, не похожая на судьбу обыкновенных женщин? Ведь у нее мог бы быть обыкновенный супруг — человек, а не бог. К ней по наследству от матери могли бы перейти богатые плодородные земли. У нее мог бы родиться ребенок от соплеменника, а не от чужеземца. И теперь бы она жила под защитой своего рода, в уюте и покое.

Внезапно Ауриана отмахнулась от этих досужих мыслей. В глубине души она всегда знала, что не была бы довольна такой жизнью.

— Ателинда неустанно старается защитить тебя перед соплеменниками и выступает даже смелее, чем это делает Тойдобальд. На каждом народном собрании звучат их мольбы и просьбы о твоем возвращении.

— Мать еще может как-то поколебать враждебные настроения племени. Но кто будет слушать дряхлого старика, которого давно уже ждет погребальный костер? А как ведут себя Витгерн и Зигвульф?

— Зигвульф ничего не говорит ни за ни против тебя. Ты же хорошо знаешь его. Он предан только в тех пределах, которые считает необходимыми, но не любит, чтобы его излишняя преданность мешала собственным жизненным планам. Он хочет создать себе большую дружину, а Гейзар теперь — будь он проклят — полностью взял в свои руки контроль над ритуалом посвящения в воины племени и теперь единолично решает, кто достоин быть воином, а кто нет. Витгерн же постоянно выступает в твою защиту.

— Неужели это правда? Я… я очень удивлена. Я думала, что он возненавидел меня после всего открывшегося.

— Он так много значит для тебя, — произнесла Фастила неестественно напряженным голосом и начала пристально вглядываться в лицо Аурианы, как бы пытаясь проникнуть в ее сокровенные мысли.

— Конечно, — ответила Ауриана, встревожась не на шутку, поскольку в голосе девушки явственно уловила нотки ревности. — Но не в том смысле, в котором ты подумала. — И Ауриана взяла в свои ладони руку Фастилы, глядя на нее всепонимающими глазами. — Фастила, так ты… и Витгерн…?

Лицо Фастилы вспыхнуло до корней волос, и она тут же потупила взор: Ауриана была первым человеком, который выведал ее жгучую тайну.

— Да. Это случилось однажды. Во время весеннего ритуала плодородия. Я люблю его больше жизни. Но он даже не смотрит в мою сторону. Если я даже загорожу дорогу, раздевшись донага, чтобы соблазнить его, он только бросит мне свой плащ и проскачет мимо!

— Берегись, Фастила, следи за тем, чтобы никто не заметил твоих нежных взглядов, обращенных на него!

— Но почему? Ведь Турид была простой рабыней, когда ее и Витгерна связали браком, у нее нет родственников, которые отомстили бы мне!

— Но разве ты забыла, что этот брак устроил сам Гейзар? Он сам может призвать тебя к ответу по священному закону мести.

Фастила рассмеялась притворным натянутым смехом.

— Я, может быть, и кажусь дурой в выборе любовника, но я не настолько глупа, чтобы не суметь обвести вокруг пальца кровожадного жреца. Не беспокойся обо мне!

* * *

На следующий день Ауриана заметила среди населения приозерной деревушки новичка — молодого человека, дворового раба, убежавшего из одного галльского поместья. Он служил своему хозяину чтецом. Ауриана попросила его за серебряный денарий, который носила на шее, прочитать ей письмо Деция.