Наталья Турчанинова - Создатель кошмаров

• Название: Создатель кошмаров
• Автор: Наталья Турчанинова
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-9922-2139-8

Баннгок — кибернетический гигант, захвативший весь юго-восток Азии. Городская агломерация Александрия на севере Африки. Бэйцзин — мощный промышленный мегаполис, находящийся на грани экологической катастрофы… Вот ближайшие техногенные соседи Полиса, подталкивающие мир к границе катаклизма. Но проблема не только в них. С каждым днем угроза благополучию и гармонии Полиса становится все более серьезной, хотя пока это ясно лишь тем, кто защищает спящих. Мир сновидений нестабилен и все опаснее для мастеров снов, а часть кошмаров вырвалась в реальность, убивая и калеча. Неся страх, неуверенность, агрессию, ненависть. И это лишь первый удар дэймосов. Позорное прошлое создателя кошмаров сложно забыть, а тем более исправить. В одиночку вести борьбу с призраками, возникающими из небытия, смертельно трудно. Жертвы былых преступлений напоминают о себе, когда ждешь этого меньше всего, и приходится вновь и вновь вглядываться в их могильные плиты, чтобы найти решение, а может, даже спасение — для всего мира и себя самого. Предательство самого близкого человека — непоправимая ошибка или жестокая необходимость, которая приведет к катастрофическим последствиям? Сны становятся все более явными, кошмары — запутанными, а реальность — опасной…

---

В центре зала, расколотого на две половины широкой трещиной, возвышалось нечто странно-причудливое. Вызывающее любопытство и неприязнь одновременно.

Теперь я понимал, почему охотник на дэймосов не мог обезвредить Спиро. Пленный сновидящий висел над пропастью, связанный надежными путами. Со стороны это было похоже на чудовищную скульптуру, порожденную больным разумом. Она вздыбилась на краю обрыва, готовая рухнуть вниз.

Ламия сплелась с жертвой словно дерево. Ноги и руки девочки подобно длинным корням впивались в тело Домиана, прорастали в него, так что с первого взгляда было невозможно различить, где плоть ученика Тайгера, а где — сама дэймос. Ее спина изгибалась бледным древесным стволом, выступающие ребра надежной клеткой обхватывали голову и туловище пленника, сквозь трещины в них виднелась лишь часть лба и полуоткрытый глаз. Лицо Спиро — растянутый, неровный узор на коре — поднято к низкому, темному небу, с которого падали хлопья пепла.

Я медленно двигался вперед, с каждым шагом различая все новые детали. Пальцы Домиана, сведенные судорогой боли, вокруг каждой фаланги обвиваются пряди тонких серых волос, струящихся с головы создательницы кошмаров. Набухшую вену на его лбу, готовую лопнуть от пульсации крови. Но видел я и трещины, изрезавшие искривленное, вытянутое тело ламии, редкие алые капли, сочащиеся из разрывов на ее коже. Девочка страдала сама, сделав из себя живую ловушку для сновидящего. Как знакомо, как нелепо.

— Спиро, — произнес я, подходя ближе. — Ты звала меня. Я — здесь.

Лицо, запрокинутое к небу, медленно опустилось. Его искаженные, одеревеневшие черты были едва узнаваемы.

— Отпусти человека.

— Почему ты его защищаешь? — прошелестел голос, похожий на шорох сухих листьев.

— Не его. Ты убиваешь себя. Тебе не говорили, что ламия, создавая клетку удержания из собственного тела сновидения, разрушает его?

Ветви — руки Спиро — лишь плотнее обвились вокруг Домиана. Тело девочки, похожее на высохший, расщепленный ствол, ниже склонилось над пропастью.

— Что ты можешь знать об этом?

— Гораздо больше, чем ты думаешь. Пленника действительно никто не вырвет из твоих объятий, и не исцелит, но ты рассыплешься в прах вместе с ним. Очень скоро. И ради чего?

Она молчала и смотрела на меня пустыми глазами, напоминающими сучки на древесной коре.

— Отпусти его, пока не стало слишком поздно.

— Я не могу, — произнесла Спиро очень тихо.

На миг она показалась мне не грозным дэймосом, а ребенком, взвалившим на себя сложнейшее и опасное дело. Ей было страшно.

— Спиро, послушай меня. Что бы ты ни задумала, ничего не получится. Чего ты хочешь добиться? Ты не сможешь освободиться из тюрьмы таким способом.

— Я не добиваюсь свободы, — выдохнула она, и по ее искривленному телу прошла дрожь.

— Тогда чего ты хочешь? От меня?

— Подойди ближе…

Я сделал шаг вперед, на миг мне почудилось неуловимое движение рядом. Я действительно не был оставлен один на один с дэймосом, вырвавшимся из-под контроля. За мной наблюдали. Отметив мимоходом этот факт, я сосредоточил все внимание на Спиро. Она смотрела на меня, и в ее остановившемся взгляде сквозила боль и напряжение.

Теперь я легко мог бы коснуться девочки и даже пленника, все глубже погружающегося в живую клетку.

— Чего ты хочешь? — повторил я.

— Покажи мне последнюю могилу в твоем мире, — четко и ясно произнесла ламия, но мне показалось, я ослышался.

Это была ошеломляюще неожиданная просьба. Сперва мне почудилось — она шутит или слегка повредилась в рассудке, трое суток удерживая человека в плену.

Признаться, я ждал жесткого ультиматума. Требования освободить всех пленных дэймосов или приказа самому броситься в пропасть в качестве мести за мою «измену».

— Ты убиваешь себя, убиваешь человека… только для того, чтобы взглянуть на старую каменную плиту?!

Могилы в мире дэймоса — постоянное напоминание о его жертвах. Убитых, замученных, обманутых, лишенных памяти или здоровья. Я уничтожил все… почти все.

— Я оставлю человека, если ты покажешь мне твою последнюю могилу.

— Зачем тебе это надо, Спиро?

— Покажи, — потребовала она, и по ее изломанному телу прошла дрожь.

Домиан задергался в объятиях ламии, я видел, как все сильнее наливается кровью сосуд на его лбу.

— Хорошо, — ответил я, прежде чем она случайно не задушила человека. — Я выполню твою просьбу. Отпусти его.

— Меняемся, — велела Спиро, и в ее голосе прозвучали внезапно почти исчезнувшие детские нотки.

Хорошее правило — не вести никаких переговоров с дэймосами, не идти на уступки, не поддаваться на шантаж, не играть в их игры. Прекрасно звучит в теории. Жаль, что в реальности это практически не осуществимо.

Я сделал еще один шаг. И Спиро, изломав тело под новым невообразимым углом, подалась вперед и протянула мне руку, больше похожую на ободранный ветром сук. Я помедлил всего лишь долю секунды. А затем сжал потрескавшиеся пальцы, тонкие, как спицы, они впились в мою ладонь, оплетая, срастаясь с ней, втягивая в себя. Она была очень сильной и наполнена неукротимой яростью. Даже несмотря на то что ее тело разрушалось. Ламия знала, что не выживет, но это ее не волновало.

— Почему ты не выросла за эти годы, Спиро?

— Так захотел Фобетор, — неожиданно гулко прозвучал у меня в голове ее голос.

«Задержка роста из-за гормонального нарушения, — подумал я машинально. — Скорее всего, синдром Гераны.[2] Врожденный дефект гена-рецептора соматотропного гормона, приводящий периферические ткани к нечувствительности при воздействии гормона роста».

— А теперь веди, — приказала ламия.

У моей ноги негромко хрустнуло что-то. Тонкая костяная пластинка, которую используют для игры на кифаре. По закругленному краю пошла едва заметная трещинка.

— Идем, Спиро, — произнес я, наступил на плектр и полетел вниз, увлекая вместе с собой ламию и ее жертву.

Этот полет-падение был гораздо короче, чем предыдущий. Декорации сменились быстро, почти мгновенно. Вместо величественного античного храма, наполненного дыханием уснувшего пожара, вокруг развернулось старое заброшенное кладбище. Неподалеку стояло полуразрушенное здание с провалившейся крышей. В зарослях сорных трав виднелись обломки замшелых камней. Возле одного из них — плоского, обколотого со всех четырех углов, покрытого сетью трещин, возвышалось уродливое, изломанное дерево с человеческим лицом.

— Эта, — сказал я, указывая взглядом на плиту у своих ног.

Ламия, не выпуская моей руки, наклонилась, вчитываясь в надпись. Целую долгую секунду она стояла не шевелясь, а затем вдруг покачнулась, вскрикнула. Пальцы, держащие меня за руку, начали медленно осыпаться мелкой трухой.

— Нет! Нет!!.. — закричала Спиро.

— Открой клетку! — крикнул я.

Но она меня уже не слышала.

Ее тело ссыхалось, таяло, выкручивалось, разрушалось. Продержаться чуть дольше и даже, быть может, спастись ей помогла бы немедленная смерть Домиана, а еще лучше и моя тоже. Но из тревожной пустоты кладбища выступил очень хорошо знакомый мне силуэт. Движение серпа в его руке было столь стремительно, что я не смог отследить тот миг, когда оказался свободен. А возле плиты осталось стоять болезненно искривленное дерево, напоминающее сгорбленную старуху. У его подножия лежал освобожденный Домиан.

Сновидящий повернулся ко мне.

— Благодарю, Тайгер. — сказал я, чувствуя, как на меня накатывает внезапная усталость.

— Благодари Талию, — ответил он, глядя на высохший древесный ствол, печально склоняющийся над могилой.

И я не смог понять, что тревожит его больше — гибель ламии, неизвестные мотивы, двигавшие ею, или то, что дэймосу удалось вырваться из-под его контроля.

Перековщик наклонился, поднял спасенного ученика и шагнул прочь, уходя из мира сновидения, который был почти такой же, как мой мир.

— Очень похоже, — сказал я, глядя ему вслед, но обращаясь к той, которая все это время должна была быть рядом со мной. Невидимая и неощутимая.

— В твоем мире меньше могил, — ответила Талия, выходя из полоски тени, падающей от дерева.

Не представляю, как ей удалось так быстро создать пространство сновидения, практически не отличимое от моего. Вряд ли когда-нибудь она ставила перед собой цель — досконально изучить расположение могильных плит на моем кладбище, оттенки света на ржавой решетке в оконном проеме здания и горечь полыни, плывущую в холодном воздухе…

И этого имени на камне в моем мире точно никогда не было, и быть не могло. Я смотрел на него, испытывая одновременно печаль, досаду и неутихающее чувство вины. Чтобы хоть немного заглушить их, я спросил:

— Для чего ей была нужна последняя могила?

— Не ей, а им, — задумчиво уточнила Талия. — Всем тем, кто стоял за этим покушением. Тем, кто заставил Спиро умереть.