Маргарита Бычкова - Русско-литовская знать XV–XVII вв. Источниковедение. Генеалогия. Геральдика

• Название: Русско-литовская знать XV–XVII вв. Источниковедение. Генеалогия. Геральдика
• Автор: Маргарита Бычкова
• Жанр: История
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-91791-179-3

Книга содержит работы видного историка Маргариты Евгеньевны Бычковой 1970–2000-х гг. Они впервые собраны вместе и посвящены проблемам формирования правящих классов Русского государства и Великого княжества Литовского, генеалогии и геральдике дворянства XVI–XVII вв.

Архивные поиски позволили автору ввести в научный оборот важные исторические источники, публикация которых сопровождается скрупулезным источниковедческим исследованием.

---

Родословные росписи чаще привлекают историков, так как именно они содержат основную массу сведений, часто уникальных.

Родословные легенды исследуют гораздо реже, в основном с точки зрения достоверности происхождения родоначальника. Представляется, что их значение более глубокое. Родословие наряду с документами, где оформлялось служебное положение семьи в иерархии феодального общества (например, в России – докончальные и жалованные грамоты, разряды и т. п.), закрепляло сословное происхождение рода, право его членов занимать определенное положение. Именно родословная легенда фиксировала происхождение из княжеской семьи, древность службы великим князьям и положение предков при их дворах. Причем, оставаясь в рамках семейных преданий, эти факты не имели юридической силы, а официально зафиксированные ставили потомков на определенную ступень сословной лестницы, предоставляя им соответствующие права и привилегии.

Правительство периодически было вынуждено дополнять и редактировать родословные документы, что давало возможность семьям, выдвинувшимся на службе после предшествующего редактирования, официально закрепить уже совершившиеся изменения сословной принадлежности.

На определенном уровне развития феодального общества создавалось официальное учреждение, которое занималось сбором, проверкой и утверждением родословных документов. Деятельность таких учреждений и лиц в разных странах была схожей.

В России первоначально родословиями занимался Разрядный приказ, основной функцией которого были вопросы службы дворян, этого, по выражению Ф. Энгельса, «по преимуществу военного класса»[306]. Это еще раз говорит о тесной связи «службы» и «происхождения» в период феодализма. В Разрядном приказе был составлен Государев родословец 1555 г. и другие родословные книги[307]. В 1682 г. при Разрядном приказе было создано специальное учреждение – Палата родословных дел, которая занималась сбором и проверкой родословных документов. Продукт ее деятельности – Бархатная книга, имеющая в основе тот же Государев родословец[308].

О значении, которое придавалось родословным росписям, говорит состав лиц, занимавшихся ими. Государев родословец был оставлен, как доказал Н. П. Лихачев, разрядным дьяком Е. Цыплятевым, одним «из крупнейших государственных деятелей середины XVI в.[309] В XVII в. разработкой указов о составлении родословной книги занимался среди других Ф. Шакловитый. Справки о проверке документов о происхождении в Посольском приказе подписывал думный дьяк Е. И. Украинцев, спорные вопросы решали бояре В. Д. Долгорукий и В. В. Голицын. Бархатную книгу подписали три думных дьяка – Е. И. Украинцев, В. Г. Семенов и Д. Т. Полянский. Такое оформление, скрепленное высокопоставленными должностными лицами, имело в прямом смысле слова вечное значение. Адашевы попали в Государев родословец 1555 г., куда записаны в основном потомки первых великих князей Рюрика и Гедимина и старомосковских бояр, так как влияние А. Ф. Адашева при великокняжеском дворе в середине XVI в. было необыкновенно велико. Роспись Адашевых осталась и в Бархатной книге, когда этого рода уже не существовало, как символ сословной принадлежности.

С начала XVIII в. до 1917 г. при Правительствующем сенате была Герольдмейстерская контора, затем Департамент герольдии, высший арбитр споров о происхождении семей, в ее архиве были сосредоточены документы о происхождении русского дворянства.

8 Англии XIV в. в судах при спорах об имуществе росписи еще не привлекаются в качестве документальных свидетельств. Одним из первых толчков к их составлению была война Алой и Белой розы. С 20-х гг. XVI в. – времени правления Генриха VIII – до последней четверти XVII в. – правления Карла II – здесь велись так называемые «книги посещений» герольдов. Посланные по заданию короля, герольды объезжали графства, смотрели гербы и вели родословные записи. Составленные ими росписи в основном опирались на семейные предания, но во время этих посещений проверялись фамильные документы, надписи на гробницах и т. д. Записи герольдов имели юридическую силу. В XVII в. росписи регистрировались в герольдии. Кроме того, генеалогическую работу вели антиквары, это была частная инициатива, росписи отдельных родов часто заносились в истории различных графств[310].

Во Франции первые шаги генеалогии также были связаны с вопросами наследования и историей правящего дома. В 1595 г. здесь была юридически оформлена должность генеалога, а в 1615 г. – Суд о гербах Франции[311]. В этих учреждениях проверялись и утверждались родословные документы. Именно здесь сформировались основные источники по французской генеалогии. Обе должности – генеалога и судьи – долгое время сохранялись за членами одной семьи.

Но и во Франции с середины XVI в. развивалась частная инициатива в написании генеалогий королевской и различных знатных семей. Она особенно процветает в XVII в., когда появляются работы, показывающие родство между правящими домами стран Европы или излагающие историю дворянских родов отдельных провинций[312]. В это же время появляется интерес к теоретической генеалогии, разрабатываются принципы начертания родословных таблиц и составления поколенных росписей. Одна из этих систем, разработанная испанцем Жеромом Coca, в усовершенствованном виде существует до наших дней[313]. XVIII век, наоборот, привел к упадку генеалогических исследований[314]. Возможно, это вызвано тем, что генеалогия всегда обслуживала интересы дворянства, что создавало однообразие тем исследований. В эпоху Французской революции, которая «уничтожила сословия вместе с их привилегиями»[315], такие работы теряли свое значение.

В это же время в Германии зарождается интерес к теоретическим основам генеалогии, что можно признать за рождение научной генеалогии. В 1721 г. организуется первая кафедра генеалогии в университете Вены, в 50-е гг. выходит учебник генеалогии, а в Геттингенском университете читается курс лекций; генеалогия ставится в один ряд с такими дисциплинами, как палеография, дипломатика, хронология, сфрагистика[316].

В Польше составление первых генеалогических справочников – гербовников – также относится к концу XVI в. В отличие от других стран здесь генеалогия более тесно связана с геральдикой; сами работы являются авторскими исследованиями, а не продуктом деятельности должностных лиц[317]. Это отразилось и в отборе фамилий (так, один из авторов – иезуит К. Несецкий – широко использовал материалы семейных архивов и документы ордена иезуитов, но обошел молчанием историю некатолических семей)[318], и на оформлении самих работ, в которых история происхождения семей часто наполнена вымышленными фактами, иногда фальшиво использованными записями польских хроник[319]. Но там, где описываются события, современные авторам гербовников, их книги являются важным и достоверным источником.

Некоторые из этих работ (гербовники Б. Папроцкого и Ш. Окольского) использовались наряду с польскими хрониками в Посольском приказе при составлении в XVII в. справок о происхождении дворянских семей.

И наконец, окончательное рождение генеалогии как вспомогательной исторической дисциплины связано с именем профессора Венского университета О. Форст Баттаглиа. Его первая книга по теории генеалогии была опубликована в 1913 г.[320]; в 40-е гг. он сформулировал принципы критики источников генеалогии, методики работы с ними, задачи генеалогии как вспомогательной исторической дисциплины[321]. Его наблюдения легли в основу всех позднейших работ по генеалогии.

В исторической литературе последних десятилетий различных стран все чаще ставится вопрос о значении генеалогии как вспомогательной исторической дисциплины в историческом исследовании[322]. Неоднократно возвращались к нему французские исследователи. Современная генеалогия в их работах признается вспомогательной наукой многочисленных гуманитарных наук и собственно наукой об истории возникновения и развития индивидуумов, объединенных в семьи[323]. В основном задачи генеалогии определяются в двух направлениях. Первое – совершенствование методики исследования (расширение круга источников, более обоснованный отбор фактов о деятельности лиц). В частности, большое внимание отводится выявлению родства по женской линии. В практической генеалогии, когда при назначении на службу учитывалось родство только по мужской линии, в этом не было необходимости; для научной генеалогии важно как можно подробнее установить родство между различными семьями. Совершенствование методов составления таблиц, росписей, карточек на отдельных лиц вызвано распространением машинных методов обработки материалов[324]. Второе направление – это связь генеалогии с различными аспектами исторического исследования, здесь принципиально новым является установление взаимовлияния генеалогии и демографии. Сами демографические исследования появились в исторической науке сравнительно недавно, и важность генеалогического метода для них несомненна. Машинная обработка материалов демографии привела к усовершенствованию генеалогических таблиц. Оно обогатило обе дисциплины[325].