Николай Томан - Город может спать спокойно

• Название: Город может спать спокойно
• Автор: Николай Томан
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детские приключения
• Год: 1970

В книгу «Город может спать спокойно» вошли три остросюжетные повести («Среди погибших не значатся», «Подступы к «Неприступному»», «Город может спать спокойно»), в которых рассказывается о нелегкой, полной постоянной опасности службе советских разведчиков и саперов в годы Великой Отечественной войны и в мирное время.

---

И тут он соображает, в чем дело, и испуганно осматривается по сторонам. Никого из эсэсовцев поблизости не видно. Часовой тоже скрылся за домом. Азаров подает знаки своим помощникам, чтобы они заслонили его спинами, и, обжигаясь, сует руку в котелок с похлебкой.

Извлекает оттуда две подрывные толовые шашки. А где же взрыватель? Лейтенант торопливо перемешивает кашу во втором котелке. Ну да, конечно, он здесь! Аккуратно обернут в пергаментную бумагу. Тут же несколько капсюлей-детонаторов — для толовых шашек, наверно.

Помощники Азарова внимательно смотрят по сторонам, а лейтенант, вглядываясь в смотровое окно взрывателя, поспешно читает цифры на установочных дисках. Подполковник Бурсов все рассчитал, значит, и установил их на нужный срок. Капсюль-детонатор тоже уже вставлен в гнездо капсюля-держателя. Теперь дело за Азаровым…

Но тут капитан делает ему знак — видимо, появился кто-то из эсэсовцев.

Быстро всё по карманам! И надо есть. А в котелке с похлебкой теперь как в помойке — эсэсовец окунул свою лапу да и Азаров вынимал из нее тол грязными руками.

Но вот один из эсэсовцев идет в их сторону, надо, значит, приниматься поскорее за похлебку, а то ему подозрительным покажется: военнопленные вечно ведь голодные — и вдруг не едят!

Офицеры окунают ложки в котелок и не без страха подносят их ко рту. Ужасная горечь (это от крошек тола, наверно), а надо делать вид, что очень вкусно. Есть действительно чертовски хочется. И они съедают все до капли — будь что будет! С кашей проще: она не такая грязная, как похлебка.

Накануне побега

Оперативную группу по подготовке к побегу возглавлял подполковник Бурсов. Кроме него, в группе еще Нефедов, Горностаев, Зотов и Азаров. Хотели включить и майора Огинского, но он отказался.

— Какой я организатор, Иван Васильевич? И так буду делать все, что нужно…

Бурсов не настаивал.

Роли теперь распределяются следующим образом: Нефедов и Зотов подробнейшим образом разрабатывают все, что придется делать в день побега и особенно в момент атаки ворот. Горностаев отвечает за заготовку продуктов питания. На его же обязанности и добыча оружия. Из полотен стальных ножовок давно уже налажено производство ножей. Теперь нужно увеличить и ускорить эту работу.

Отличный механик, старший лейтенант Лукошко тайком починил валявшийся в мастерской ни на что не годный парабеллум. На его ответственности теперь и подготовка коротких зажигательных трубок. Их капсюли будут вставлять в мешочки с пластичной взрывчаткой. Чиркнув затем спичечной коробкой о головку спички у среза бикфордова шнура, можно будет бросать их, как ручные гранаты.

На Азарове лежит обязанность готовить к побегу младших офицеров.

— Вполне ли вы уверены в своем блоке? — с тревогой спрашивает его Бурсов.

— Еще не так давно не был уверен, — откровенно признается Азаров. — Хотел даже заминировать весь свой барак. А потом, в час побега, объявил бы им: «Или вы сейчас же, без размышлений, бежите вместе со мной, или взлетите все к чертовой матери!» Рука моя не дрогнула бы сделать это. Но за последнее время я очень внимательно стал присматриваться к людям из моего блока, и теперь у меня нет больше никаких сомнений — они нас не подведут.

Маршрут побега оперативная группа вырабатывает сообща. Несмотря на то что самое близкое расстояние до леса лежит через станцию, принимается решение бежать в противоположную сторону. Правда, в том направлении нужно делать проходы в минных полях и до леса гораздо дальше, но зато местность там пересеченная, с овражками и кустарником. (Все это Азаров тщательно высмотрел с барачного чердака.) А путь через железную дорогу опасен еще и тем, что взрывы в лагере всполошат гарнизон станции. Оттуда могут даже выслать кого-нибудь на помощь Фогту, как только поймут, в чем дело.

Нефедов тщательно изучает выбранный маршрут и готовит людей для разминирования его. Они должны будут первыми броситься за ворота, сразу после взрыва.

И еще одна проблема требует решения: нужно убрать второго пулеметчика на той вышке, что в противоположном конце лагеря. Его ставят на пост только ночью, а днем всю территорию хорошо просматривает пулеметчик над входными воротами.

Азаров предлагает заминировать и эту вышку, но Бурсов не разрешает пока осуществлять его план, надеется придумать менее рискованный способ. Минировать заднюю вышку придется ведь на глазах у часовых, стоящих у ворот. Они дежурят по двое: один в проходе, другой вверху, у пулемета.

…Буквально за день до побега в лагерь прибыл агитатор власовской армии — Бубенцов. Здоровенный детина лет сорока. Шварценбах выгоняет всех военнопленных на аппельплац и собирается выстроить, но власовец небрежно машет ему рукой:

— Не надо, господин унтер-офицер. Мы поговорим в более непринужденной обстановке. — И, обращаясь к пленным, приветливо улыбается — Давайте-ка сядем тут, прямо на травке. Будет нечто вроде пикника.

Офицеры переминаются с ноги на ногу, не зная, как Сыть.

— А чего бы и не последовать хорошему совету? — озорно выкрикивает вдруг Азаров. — Садитесь, товарищи! Только вот сюда, поближе к забору, чтобы действительно на травку, а то ведь в центре все вытоптано до цементной плотности. А господину Бубенцову я сейчас табуретку принесу.

Азаров торопливо убегает в барак и выносит оттуда табуретку. Все уже сидят на траве, почти у самого забора, под задней пулеметной вышкой.

— Прошу вас, господин Бубенцов, — опускает Азаров табуретку перед власовцем.

Власовец благодарит его и садится.

— Ну что ж, товарищи, — начинает он свою беседу, — давайте потолкуем по душам. Я вовсе не оговорился, назвав вас товарищами. Это не в большевистском смысле, конечно, а в смысле нашего товарищества по роду оружия. Я ведь тоже сапер. Командую инженерным батальоном у генерала Власова. Рад был бы видеть вас офицерами в моих подразделениях. Меня совершенно не интересует ваше прошлое. От вас требуется обязательное соблюдение лишь двух условий: абсолютной лояльности к германским властям и верной службы генералу Власову.

Уже привыкший к не очень дружелюбному приему в лагерях военнопленных, власовец, к своему удивлению, не видит тут враждебных глаз. Напротив — пленные офицеры смотрят на него с явным любопытством и даже, кажется, доброжелательно. Это ободряет его, и он продолжает:

— Я мог бы, как это делают другие агитаторы, нарисовать вам бедственное положение Красной Армии, но я не буду прибегать к этим дешевым приемам. Я не политик, а солдат и потому считаю своим долгом честно сообщить вам, что обстановка на фронтах временно сложилась не в пользу Германии. Немцам пришлось оставить Орел и Белгород, но зато слишком ломаная линия фронта теперь выровнена и сокращена. А это дает возможность германскому командованию начать планирование нового грандиозного наступления, в котором и вы имели бы возможность принять участие. Могу сообщить вам также, что в этом наступлении против большевистской армии будет использована совершенно новая техника.

Замолчав и оглянувшись по сторонам, будто опасаясь, что его может кто-нибудь подслушать, он произносит доверительным шепотом:

— Урановые бомбы! Вы инженерные офицеры и должны знать, что это такое. Это то, в сравнении с чем даже тонны гексогена, тротила и тэна — один лишь жалкий пшик. И это главное, что должно побудить вас принять решение, а вовсе не обещание сытного питания в частях власовской армии, что, кстати, тоже немаловажно. Ну-с, так как?

Все угрюмо молчат. Видимо, сообщение о новом оружии произвело на них впечатление.

И вдруг раздается звонкий голос того самого лейтенанта, который так любезно принес власовцу табуретку:

— Эх, была не была! Записывайте меня, господин Бубенцов! Но не думайте, что меня урановая бомба испугала, просто надоела бурда, которой нас тут кормят.

— Ну, если Азаров записался, — крикнул еще кто-то, — то и меня тогда пишите!

Третьим подает голос майор Нефедов. Он встает, подходит к власовцу поближе и степенно произносит:

— Эти молодые люди слишком легкомысленны, ибо, видимо, плохо себе представляют, что такое урановая бомба. А я-то знаю, что это такое! И не сомневаюсь, что ее уже создали такие великие немецкие ученые, как Альберт Эйнштейн и Макс Борн. Больше ведь некому… Ну, в общем, для меня именно этим обстоятельством, а не сытной жратвой, вопрос окончательно решен. Записывайте и меня в армию генерал-лейтенанта Власова.

Вслед за ними записываются еще трое, Очень довольный власовец обещает прислать за ними не позже чем через неделю своих уполномоченных и уезжает, обменявшись рукопожатием с завербованными.

А вечером на нарах Бурсов спрашивает Нефедова:

— Не переборщили ли мы? Сразу столько записалось?!