Пантелей Марценюк - Над Бугом-рекой

• Название: Над Бугом-рекой
• Автор: Пантелей Марценюк
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2004
• ISBN: 966-8413-50-4

В книге описана нехитрая жизненная история сельского учителя, душа которого промелькнула в вечность сквозь, насыщенное бурными историческими событиями, двадцатое столетие.

---

Часть вторая: В людях

2.1. Годы больших ожиданий

Работая в колхозе, от своих товарищей-ровесников услышал, что в уездном городке Брацлав открыто фабрично заводское училище (ФЗУ) от Макеевского коксохимического завода, который на Донбассе. В этом училище готовили автомехаников. Посоветовавшись с родителями, я решил продолжить свое образование по этой специальности. Курс обучения должен был составлять три года. Однако проучились мы в том училище лишь один год. За это время нас учили слесарному делу, работе на фрезерном и токарном станках.

В середине тридцать второго года учеников собрали и объявили, что завод, который финансировал училище, отказался от его содержания и обучение на этом заканчивается. Нам провели аттестацию из пройденного курса, присвоили рабочие разряды, выдали соответствующие документы и направили на этот завод на работу.

Не все поехали по направлениям, так как это было довольно далековато от дома, да и специальности, на которую пришли учиться, мы не получили. Однако часть учеников решили поехать, собрался и я. К тому времени, это было единственной возможностью вырваться из того своеобразного закрепощения, которое возникло в сельской местности после начала коллективизации.

Приехали мы в Макеевку. Город был для нас новым, раньше не виданным миром с его черным воздушным смогом, заводским гамом и человеческой суетой на улицах. Город был металлургическим, заводы имели великое множество сталеплавильных и коксохимических печей. Все это горело, плавилось и выбрасывало у воздуха тучи черного угарного дыма. Такая обстановка была очень непривычна для сельского парня и оказала на меня неприятное и печальное впечатление.

Однако деваться было никуда и пришлось вступить в ряды рабочего класса. Поселили нас в заводское общежитие барачного типа. В том бараке, где мы проживали, стоял посредине длинный деревянный стол и вокруг него до десяти железных коек. Кормили нас в заводской столовой.

Работать пришлось на строительстве нового коксохимического цеха. Выполняли мы подсобные работы по монтажу трубопроводов. Для этого набивали трубы сухим песком, нагревали отдельные их участки до красного состояния и сгибали в этих участках. Потом нарезали резьбу на концах труб и соединяли по предоставленным чертежам. Для нас, еще почти подростков это была утомительная и скучная работа. Главное же было в том, что на нас никто не обращал внимания, как на детей, которые впервые столкнулось с такой работой и в таких условиях.

Приблизительно через месяц после приезда наша группа потихоньку по два, по три человека начала уменьшаться. Появилось соответствующее расположение духа и у меня. Получив очередную зарплату, мы вдвоем с таким же парнем из Брацлавського уезда незаметно собрались, взяли билеты на поезд и поехали домой. Это была осень тридцать второго года.

Отец не очень был доволен моим появлением и тем, что я возвратился снова к рабской работе в колхозе. Это была действительно, как в годы барщины, только теперь не господский, а колхозный есаула Ребрик Иван ежедневно подходил под наши ворота и кричал, чтобы идти на работу. Я ждал возможности, чтобы снова оставить эту барщину.

Такая возможность появилась, когда ввели обязательное четырехкласное образование и начали набор на курсы учителей начальных классов. У меня было семилетнее образование, а потому я полностью подходил под требования к таким курсантам, иначе сельский совет не выдал бы необходимых документов. А без бумажки, ты букашка, как говорит народная мудрость.

Я успешно сдал вступительные зачеты и был зачислен на трехмесячные курсы учителей начальной школы при Немировской педагогической школе. Закончив эти курсы, в конце тридцать второго года, получил назначение на работу в начальную школу села Ярышивка. Село это находится где-то за пятнадцать километров от города Винницы, рядом с железнодорожными путями Юго-Западной железной дороги. Школа находилась в центре села, и размещалась, как и в моем родном селе, в помещении бывшего помещичьего дома. Проработал я в этой школе всего два месяца и в дальнейшем решил продолжить обучение.

В то время при Тульчинском педучилище открылись одногодичные педагогические курсы. Я снова сдал экзамен и был на них зачислен. Наступал голодный тридцать третий год.

2.2. Голод тридцать третьего года

Учась на педагогических курсах, я постоянно поддерживал связь с родителями, помогал им в работе, они помогали мне продуктами, хотя их возможности были уже ограничены вступлением в колхоз. Мой отец был против поголовной коллективизации, он говорил, что она разрушит село, что большевистские уполномоченные не имеют понятия о том, как вести сельское хозяйство. Даже бывшие помещики, типа Врублевского, вели хозяйство намного лучшее, чем советские чиновники.

Однако властью вопрос было поставлено так – или крестьяне вступят в колхозы, или их выселят из домов и депортируют из Украины, как классово вражеский элемент «кулаков». На середину тридцать второго года три-четверти крестьянских индивидуальных хозяйств были принудительно-добровольно влито в коллективные хозяйства. Дополнительно была внедрена паспортная система, которая к минимуму ограничивала свободу передвижения. Крестьянам паспорта выдавали только в случае необходимости их переселения, выезда на работу, или обучения. Получить паспорт на селе в других случаях было крайне тяжело.

В тридцать втором году возникли довольно неблагоприятные погодные условия и задачи государства по хлебозаготовке крестьяне недовыполнили. Сталин обвинил руководителей Украины, в том, что они покрывают крестьян в пику интересам пятилетки. «Борьба за хлеб – это борьба за социализм», – говорил «большой» вождь. По его распоряжению в августе тридцать второго года был повышен натуральный налог для колхозов. Его увеличивали еще дважды – в октябре и в начале тридцать третьего года. Выполнить этот налог было практически невозможно, хотя из колхозных амбаров выгребли все полностью.

В некоторых селах местные безголовые холуи-активисты решили выполнить этот налог за счет запасов местного населения полученных из подсобных хозяйств. Они ходили от дома к дому и забирали продовольствие – муку, пшеницу, ячмень и все другое. Забирали даже картофель и свеклу из погребов. Людям не доверяли, искали везде, переворачивали все, долбили ямы в полах, разрушали печи. И так от дома к дому, выметая все чисто.

Инструкция этим активистам ЦК Компартии Украины устами Станислава Косиора была такая: «Кулаки хотят уничтожить наше советское правительство костлявой рукой голода. Мы обернем эту костлявую руку на горло кулаков». По распоряжению ЦК районные и сельские агитаторы собирали собрания, на которых говорили:

– Несите зерно! Отдавайте продовольствие! Рабочим нечего кушать! Гитлер воцарился в Германии. Японцы наступают на Маньчжурию! Наша родина окружена врагами.

Они кричали это на собраниях, ходили по домам и грозили:

– Любой, кто не сдаст зерно, пусть приготовится к тому, что его не минет карающая рука диктатуры пролетариата.

Забирали все подряд, за утаивание хлеба и другого продовольствия наказывали. Наказание применяли даже к детям, так бывало, что активисты ловили на полях детей, которые срезали колоски пшеницы, чтобы съесть недозрелые зерна. Приказ сталинского правительства был такой: наказывать любого, даже смертью.

К счастью наше село обошла костлявая рука голода – наверное, активисты села оказались немного с умом и поняли, что в дальнейшем их ждет. Тем не менее, в некоторых селах нашего уезда совершались страшные дела. Страшнее всего голод прошелся по селу Пылява. Здесь вымерло почти все население.

О событиях тридцать третьего года в селе Пыляве мне рассказывала моя жена Мария, которая в то время жила в соседнем селе Ярышивка. В их семье и в самом селе тоже не было значительного голода. Кое-что удалось спрятать, многие из жителей села работали в соседнем совхозе и получали пайки. Село Ярышивка находилось на расстоянии где-то около пяти километров от села Пылява. Так вот там творилось что-то невероятное. Когда людям не стало что есть, они разбрелись по окружающим селам и шли устраиваться на работу на Ярышивский совхоз. Тем, кто работать уже не мог, отвечали отказом, и они умирали возле входа на территорию – опухшие от голода и страшные. Те, кто не дошел, умирали прямо на дороге. Очевидцы рассказывали, что в этом сели люди съели даже листву на деревьях. Не было слышать лая собак, их тоже съели на пару с кошками. Дело неминуемо дошло до людоедства. Однажды по дороге из совхоза домой за Марией, когда она проходила через небольшой лесок, побежало двое мужиков с намерением зарезать и съесть. Однако они были настолько опухшие и без сил, что не сумели ее догнать.

Люди вымирали целыми селами, в особенности в тех, где были наиболее активные приспешники – активисты. Те, кому хватало сил добраться к городам, толпами бросились туда спасать свою жизнь. Однако в городах выдавали продовольствие по продуктовым карточкам, поэтому купить что-то в магазинах тоже было невозможно. Кто не смог устроиться на работу и получить карточку, ходили по городу и просили хлеба. Большей частью это были подростки и дети.